Развод. Снимая маски

Глава 1: Утро добрым не бывает

«Если утром хорошо, значит, выпил плохо…»

Народная мудрость

- Нас утро встречает прохладой, – пробормотала, пряча замёрзшую ногу под одеяло.

Мысль тут же раздраженная пронеслась:

- Опять Витька окно на ночь не закрыл, зараза. Ну, сколько можно просить?

И как молния ударило воспоминание: привычный питерский дождь заливает только что зарытую могилу Григория Викторовича, моего свекра. На Озерковском кладбище тихо. Апрель в этом году выдался промозглым, холодным и серым.

Весной и не пахнет.

Я стою с цветами в руках, усталая после всех этих метаний при организации похорон.

Рядом со мной мрачные, заплаканные дочери и пьяный муж.

Что же, я с пониманием отношусь к сыновнему горю, но Виктор не просыхает уже неделю.

На мой взгляд, это немножко слишком для того, кто три месяца почти не появлялся дома, дабы не видеть отца после инсульта.

Того самого отца, которого он привёз в нашу квартиру из больницы, вместо того, чтобы выполнить пожелание Григория Викторовича, и вернуть свекра в его собственный дом, оплатив услуги круглосуточной сиделки.

А так сиделками оказались мы с дочерями. Сам же Виктор был очень занят на работе. Как всегда.

За последние месяцы мы настолько все устали и вымотались, что, откровенно говоря, дальнейшие мероприятия после похорон Григория Викторовича, я помню смутно.

Что-то делали, как-то жили.

Учебу и работу никто не отменял.

Шуршали по дому, приводили его в порядок, намывали все подряд и проветривали, насколько позволяла погода.

Примерно до сорокового дня мы с девочками были очень заняты.

По дому, и не только.

У Анечки, нашей старшей, во всю шла подготовка к экзаменам за шестой класс музыкальной школы, а в общеобразовательной контрольные и проверочные были чуть ли ни каждый день. Средняя наша радость, Светуля, проходила испытания на очередной пояс по каратэ, одновременно готовясь к региональным соревнованиям. Только младшая – пятилетняя Олечка, пока посещавшая детский сад, была свободна от контрольных мероприятий и наслаждалась жизнью.

Мы все ей завидовали, потому что возвращались домой из школ и с работы еле живыми, а ведь нужно было еще приготовить поесть и убрать в квартире. И уроки у детей тоже, увы, никто не отменял.

Гром грянул на сороковой день, который отмечали у нас, потому что:

- Ресторан – это дорого, – отрезал Витя. – Итак ты поминки такие закатила, что у нас с тобой свадьба скромнее была.

Вздохнула, потому что свадьба была пятнадцать лет назад, и цены с тех пор существенно изменились, но муж на такие мелочи никогда внимания не обращал. У него есть мнение, кто с ним не согласен – те неправы.

- Твой отец заслуживает уважения, и попрощаться с ним пришло столько людей, что они у нас тут просто бы не поместились, – сил на скандал не было совершенно.

Но просто так, проводив друзей покойного свекра и дальних родственников, заняться уборкой дома на этот раз не вышло.

Внезапно обнаружила, что нахожусь на кухне вдвоём с мужем, приготовившим, оказывается, для меня огромный сюрприз.

Человек с которым я прожила большую часть своей жизни, родила ему троих детей, поддерживала в горе и в радости, помогала всегда и во всем, вдруг явил мне обратную сторону своей натуры.

И вот здесь я реально обалдела.

- Василина, я хочу серьёзно поговорить с тобой. После смерти отца я понял, что наши отношения уже не те, что были раньше. Я думаю, что наш брак пришёл к концу, и нам пора разойтись.

Что?

Нет, ну не может быть?

Это еще что за бред…

Уставилась на Витю с ярко выраженным недоумением в глазах.

Муж нервно заходил по кухне из угла в угол, а потом, остановившись напротив стула, куда я в шоке опустилась, повторил:

- Прошла наша любовь, Вася. Пора нам разводиться.

Так, то есть это мне не послышалось?

С трудом собрав разбегавшиеся мысли в кучу и отбросив в сторону всю нецензурщину, я выразила свое негодование несколько невежливо:

- Ты охренел, Маслов! Я ухаживала за твоим отцом, заботилась о нём, справлялась с похоронами, а ты все это время беспробудно пил и тусил где-то вне дома! И теперь вдруг решил, что наша любовь прошла? Где твоя совесть?!

Виктора перекосило, но каким бы спокойным и бесконфликтным он ни был, упертость и занудство его никогда не подводили:

- Не надо приписывать мне то, чего не было. Я работал, чтобы содержать нашу семью, а ты занималась отцом. Меня утомили твои жалобы и нытьё, я устал от твоего вечного недовольства. И да, я давно уже не испытываю к тебе никаких чувств, о которых стоило бы говорить.

Вот скотина.

Он значит – кормилец, а я – вечно недовольная баба с претензиями?

- Я работаю не меньше твоего, занимаюсь не только детьми, но и домом. А в последние полгода ты радостно свалил на меня еще и заботы о своем отце. И сейчас смеешь высказывать мне какие-то претензии? Виктор, это даже не смешно.

Как бы я ни была удивлена всеми глупостями, которые мне тут втолковывал муж, но мысль о детях и их потребностях прочно держала меня в тонусе.

Дорогой супруг забыл, что я не бессловесная, покорная овца? Я не гордая, напомню.

Виктор же продолжал гнуть свою линию, и чем дальше, тем абсурднее это звучало:

- Никто не смеется. Мы с тобой давно чужие люди. Ты вся в работе и детях, для меня у тебя нет ни времени, ни желания. Мне нужно двигаться вперед, и я не вижу смысла тащить дальше этот брак. Живи своей жизнью, а я своей. Так будет лучше для нас обоих.

Захлебнувшись негодованием, чтобы не прибить супруга близлежащей сковородкой, вынуждена была взять паузу и подышать.

Да, мексиканских страстей у нас с Витей не полыхало никогда, но мне до сих пор казалось, что мы относимся друг к другу с уважением и заботой.

Видимо, только казалось.

Или только мне?

Скрипнула зубами, заметив, что за то время, пока я собиралась с мыслям и пыталась как-то переварить мужнины откровения, он уже успел влезть в бар и налить себе виски.

А ему с утра на работу.

- Знаешь что, Виктор? Я не собираюсь наплевать на все, что с таким трудом создала за пятнадцать лет брака. Если ты желаешь развестись, то должен четко понимать: ты не сбежишь от ответственности перед нашими дочерями, совместно нажитое имущество мы разделим, как положено по закону, и алименты на детей тебе платить придется…

Воспоминания о том отвратительном скандале с мужем до сих пор сплошь колючие и холодные, что вновь возвращает меня мысленно к замёрзшим ногам.

Почему это я не дома?

А где же это я так подмёрзла?

И кто же это у меня за спиной такой горячий?

От жаркого выдоха между лопаток мгновенно обдает кипятком изнутри всю. Какие-то смутные обрывки воспоминаний проносятся в голове, и да – вот теперь вспоминать прошлый вечер действительно страшновато…