Музы и мелодии

- Автор: Ребекка Яррос
- Жанр: Современные любовные романы
- Дата выхода: 2024
Читать книгу "Музы и мелодии"
Музы и мелодии
Ребекка Яррос
АННОТАЦИЯ:
Легендарный гитарист рок-группы Hush Note Никсон Винтерс только что вышел из реабилитационного центра, и моя задача на ближайшие полгода – не дать ему снова сорваться.
Он должен раз и навсегда разорвать порочный круг, и я очень хочу ему помочь. Ведь от этого зависит мое будущее, карьера, и, как выяснится позже, мое влюбленное сердце.
1 глава
НИКСОН
Я хотел выпить; все равно что: виски, текилы, водки, главное – много. И это еще слабо сказано, но после полутора месяцев в реабилитационном центре, пребывание в котором стоит дороже, чем мой пентхаус, я понял, что именно хочу, а не нуждаюсь.
Поскольку удалить эту жажду я не мог, пришлось довольствоваться апельсиновой газировкой. За последние шесть недель я выпил столько этого дерьма, что, вероятно, у меня теперь сахарная зависимость.
Это лучше, чем алкогольная или наркотическая, верно?
Когда с характерным щелчком открыл ледяную банку, взгляды тех, кто был на заднем сиденье лимузина, мчащегося по улицам Сиэтла, устремились на меня. Хотя они и не переставали пялились, просто теперь делали это открыто.
– Я позаботился, чтобы у тебя было вдоволь этой фигни. – Улыбка Итана, нашего тур-менеджера, по десятибалльной шкале неловкости тянула на одиннадцать.
– Твою квартиру мы тоже вычистили. – Джонас глядел так, словно я – граната с выдернутой чекой.
Он – один из моих самых близких друзей, солист нашей группы Hush Note, и слишком хорошо знал, что происходит, когда я срываюсь. Например, когда уединяюсь с фанаткой в автобусе для туров и принимаю хер знает какие таблетки. Именно Джонас нашел меня там, отвез в больницу, а потом сидел рядом, ожидая, выкарабкаюсь я или нет.
Это был момент просветления. Я понял, что стал обузой не только для группы, но и для личной жизни лучших друзей.
– Мы подумали, что это поможет… ну, знаешь... оставаться трезвым и все такое, – добавил он, когда я не ответил.
– Точно. Спасибо.
Оба закивали.
Вымученные улыбки и множество гребаных кивков. Люди не знали, что сказать или как себя вести. До реабилитации они горели желанием высказать все, что накопилось, после – обращались, как с ядерной бомбой, словно боялись, что рвану, если сделают что-то не так. Именно поэтому я не сказал, что ложусь на лечение. В этот раз, в отличии от четырех предыдущих, меня не принуждали пройти реабилитацию: я сам так решил, и ожидаемо, что они были раздражающе горды, но в то же время опасались, что ничего не получится.
По крайней мере, они точно знали, кем я был: первоклассным неудачником, чьи грехи прощались за симпатичную мордашку, стройное тело и волшебные руки, когда дело касалось гитары. Только мои грехи давным-давно превысили лимит прощения, хоть по благосклонным вымученным улыбкам на лицах Джонаса и Итана этого не скажешь.
Мой первый грех? Я был алкоголиком, который баловался наркотиками с банальным оправданием – заглушить боль.
Прикиньте, яблоко от яблони и правда недалеко падает.
– Ты хорошо выглядишь, – выпалил Итан.
– Ага. Глаза голубые и все такое, – добавил Джонас.
Еще больше кивков. Прям пара болванчиков.
Куинн, барабанщица и третий мушкетер в трио нашей группы, которая сидела рядом со мной, усмехнулась.
– Хватит, парни. Ему и так не по себе. Расслабьтесь. Он тот же Никсон.
Тот же, только бомбо-ядерной модификации.
– Вам, не обязательно было приезжать, – повторил я уже в пятый раз.
Мой второй грех? Я не заслуживал таких друзей. В ту минуту, когда узнали, откуда я возвращаюсь, они все бросили и примчались в аэропорт.
– Мы хотели тебя поддержать. – Джонас говорил тоже самое в прошлые разы (всего их было четыре, но он знал только о трех), когда встречал меня после реабилитационного центра.
– Я как следует поддержан. Миссия выполнена. – Я поднял стакан с шипучкой в шутливом тосте и выпил половину.
Куинн закатила глаза, но она привыкла к тому, что я веду себя как придурок, так что я не слишком волновался. Эти трое видели меня в лучшем и в худшем виде. За восемь лет с основания группы мы прошли путь от сцен в баре до полных стадионов, и всегда прикрывали друг друга. Мы никогда не сливали инфу о группе прессе, не выступали с сольными проектами, и, несмотря на все проблемы, были семьей.
Лимузин завернул за угол, и мы увидели мою многоэтажку.
Джонас выругался, и я был полностью с ним согласен.
Нескончаемая толпа фанатов, заблокировавшая подъезд, словно сошла с ума при виде нашего лимузина.
– Говорила же, надо было брать неприметный внедорожник, – пробормотала Куинн, ища что-то на телефоне.
– Как они узнали? – спросил Итан.
У моего дома всегда дежурили фанаты, но это уже чересчур.
Там гигантский плакат с моей фотографией?
– Меня не было шесть недель, а не шесть месяцев, – проворчал я.
– Похоже, кто-то разбил лагерь в аэропорту, дожидаясь твоего возвращения. — Куинн повернула телефон, чтобы мы увидели фотографию на популярном сайте сплетен. На ней мы обнимались на взлетной полосе сразу после того, как я сошел с трапа частного самолета.
Водитель опустил перегородку.
– Что мне делать?
Улыбаться в камеры телефонов не входило в мои сегодняшние планы.
– Езжай на подземную парковку.
Мы обогнули толпу фанатов и спустились в гараж через отдельный въезд. Не зря я заплатил кучу денег, чтобы жить здесь. Я любил фанатов. Особенно женщин, даже если они исключены из меню на ближайшее будущее. Но нужно разделять общественную и личную жизнь.
Я вытащил спортивную сумку из багажника лимузина и закинул на плечо. Мы гуськом вошли в лифт, и я ввел код доступа в пентхаус. Кнопки на панели загорались, отмечая этажи, тишину нарушала фортепьянная версия «My Heart Will Go On».
– Я бы не советовал вам заходить в бар или куда-нибудь еще по дороге домой, – сказал я.
Они заговорили одновременно.
– Что?
– Мы даже об этом не думали.
– Мы здесь не для этого.
– Точняк. Вы здесь, чтобы нянчиться. – Я рассмеялся и покачал головой.
– Мы не нянчимся с тобой, – огрызнулась Куинн и прищурилась, глядя на меня. – Мы любим тебя. Смирись наконец с этим.
– Честно говоря, мы оба чувствуем себя дерьмово из-за того, что переехали в прошлом году, а ты остался в Сиэтле. – Джонас собирал волосы в низкий хвостик, и сейчас с таким разочарованием дернул за него, что порвал резинку.
– А я не чувствую себя дерьмово, – пробормотал Итан. – Я все еще живу здесь.
Лифт тренькнул, и двери открылись в роскошном мраморном холле моего пентхауса.
Мой грех номер три: я зарабатывал кучу бабла и тратил его на ерунду, потому что любил красиво жить.
– Я полностью поддержал твой переезд в Бостон, чтобы быть с Кирой, – сказал я Джонасу, доставая ключи из кармана, затем повернулся к Куинн: – И, насколько помню, именно я посоветовал тебе вернуться в Боузмен к Грэму. Вы оба заслуживаете счастья.
Я не врал. Теперь, когда у них были семьи, я не собирался ныть и жаловаться.
– А как же ты? – спросила Куинн, когда я повернул ключ и открыл дверь.
– О, ты же меня знаешь. Я чокнутый, – улыбнувшись, я вошел в квартиру.
Когда уезжал, здесь был бардак, а теперь чисто. Жалюзи открыты, кругом ни пылинки и пахло приятно: чем-то лимонным и чистящим вместо травки и прочей гадости. А еще было удивительно тихо. Шесть недель назад, отправляясь в аэропорт, мне приходилось обходить тех, кто валялся в отключке в гостиной.
– Не помню, когда в последний раз у тебя дома было так чисто. – Куинн плюхнулась на диван и сняла кроссовки.
– В день покупки этой квартиры, – ответил Джонас, опускаясь в массивное кресло.
– У меня домработница была, между прочим, – защищался я.
– Эта женщина – святая! – Куинн рассмеялась. – У нее даже времени не было нормально очистить это место. Ты же постоянно вечеринки закатывал. На ее месте я бы давно убежала с криками.
– Я слышал, Бен заплатил ей по двойному тарифу за это, – Итан обвел рукой квартиру и занял место рядом с Куинн.
– Бен, – дружно простонали мы.
Наш бизнес-менеджер делал именно то, за что ему платили: заключал контракты, занимался нашим расписанием и продвижением, и руководил персоналом. Он был крутым парнем, и благодаря ему мы так быстро поднялись.Но в тоже время из-за его постоянных требований новых песен, новых гастролей мы все были на грани выгорания.
Джонас и Куинн согласились сбавить обороты после выхода следующего альбома. Альбома, работу над которым я все время откладывал. Я тупо не мог написать ничего приличного, и использовал это как одно из миллиарда оправданий, чтобы взяться за бутылку. Я никогда не писал песен трезвым, и, честно говоря, не был уверен, что смогу. К тому же выпивка помогала с бессонницей. Короче, я убивал двух зайцев одним ударом.
– Пойду в душ. Как долго вы планируете присматривать за мной?
– Мы не присматриваем за тобой, – Куинн скрестила руки на груди. – И мы будем здесь столько, сколько ты захочешь.
Черт. Только не это!
– Отлично. Значит, вы улетаете вечером?
Они втроем потупились.
Я тяжело вздохнул.
– Серьезно. Возвращайтесь домой, к своим семьям.
– Так и сделаем, как только убедимся, что с тобой все в порядке, – заверил Джонас. – Иди в душ, а мы закажем ужин. Что хочешь? Тайскую? Бургеры?
Срочные новости! Я никогда не буду в порядке.
– Выбираете сами, но не сильно расслабляйтесь. Сегодня вы возвращаетесь домой.
Оставив их обсуждать, чем ужинать, я пошел на второй этаж, но притормозил у фотографии в рамке. Мы втроем обнимались и улыбались в камеру после первого выступления в баре. Нам было кому-то восемнадцать, кому-то девятнадцать. Такие молодые. Теперь, восемь лет спустя Джонас все еще был задумчивым поэтом, Куинн – блондинкой с острым язычком и виртуозной барабанщицей. А я? Все тем же облажавшимся говнюком. Может, даже больше.
Забавная штука деньги. Они усиливают твою сущность, но не исправляют. Они затягивают трещины на поверхности, и подливают смазки в твой внутренний механизм саморазрушения. Мне уже поздно исправляться, а в реабилитационный центр я обратился только для того, чтобы не тащить за собой группу.
Войдя в спальню, я замер. Из-под кровати выглядывала круглая, аппетитная попка. Не первый раз фанатка пробиралась в мою спальню, но, с тех пор как переехал в этот пентхаус, такого еще не случалось.
– Сучий потрох, да эта штуковина огромная! – выругалась девушка, раскачивая задницей взад-вперед, очевидно, пытаясь что-то вытащить. – Больше не значит лучше.
Хм?
– Тут я с тобой не соглашусь. – Бросив сумку, я достал телефон, чтобы вызвать охрану.
В обычных обстоятельствах я бы согласился на небольшой трах, но терапевт в реабилитационном центре прочитал целую лекцию, что нельзя заменять алкоголь сексом. Так что маленькой мисс с аппетитной попкой придется уйти.