Я тебя уже присвоил

- Автор: Кристина Майер
- Жанр: Современные любовные романы
- Дата выхода: 2023
Читать книгу "Я тебя уже присвоил"
Глава 1
Марина
— Марина Александровна, звонил Гудков, предупредил, что к вам сегодня заедет Ахмед Зафарович, — выговаривает с листочка Наталья. — Фамилию не успела записать, — виновато смотрит на меня. Неудивительно, если и фамилия труднопроизносимая.
— Зачем заедет, не говорил? — растирая лоб над линией бровей, будто это поможет снять боль.
— Просил встретить и оказать посильную помощь, — пожимая плечами, сообщает мой секретарь. Из-за нехватки кабинетов в нашем старом детском доме ей приходится сидеть в небольшой подсобке в другом конце коридора. Вот так и носится туда-сюда весь день.
— Что этому Ахмеду... надо? — не без труда вспоминаю имя, отчество плавает на языке, но воспроизвести не получается. Наталья не отвечает, видит, что я задумалась и разговариваю сама с собой. — Посмотреть детей? — поднимаю взгляд на секретаря, будто где-то на ее лице я смогу найти ответ.
Спонсоры обычно к нам не суются, кому нужен периферийный детский дом? Для красивой рекламной картинки можно найти социальные объекты в центе города. Там и ремонт, и обустроенность, сразу видно, что государство и бизнесмены заботятся об обездоленных детях. У нас богатеям и чиновникам делать нечего, для зарабатывания бонусов в предвыборной компании мы точно не подойдем, весь электорат отвернется.
— Гудков не уточнил, но в конце разговора прямым текстом заявил, что нужно облизать, — поджимая губы, кривится Наташа. В моем коллективе не задерживаются сотрудники, которые не любят детей и не готовы грудью бросаться на амбразуру, чтобы защитить их интересы. Мы тут дружно ненавидим бюрократическую машину, перемалывающую чужие судьбы.
— Пусть сам вылизывает, облизывает, обсасывает, — живое воображение подкинуло картинок, и чай, который я только что из заботливых рук тети Поли выпила, закусив пирожком, попросился наружу.
Предстоящая встреча тревогой засела в груди. Понятно ведь, что мужчина нерусский, зачем ему чужой ребенок? Столько тяжелых, неприятных историй прошло через меня...
Я не отдам ему никого из своих детей! Вроде дышать стало легче, как только я приняла решение. Лишь бы Гудков и его замы не вмешались!
— Я пойду?
— Иди, Наташ.
Заставляю себя вернуться к работе. На столе компьютер с открытым файлом, третий день над ним корплю. Получается на какое-то время выкинуть из головы предстоящую встречу с мужчиной, которого потребовали облизать.
Фу!
Короткий сигнал телефона отвлекает от составления публичного отчета о деятельности нашего образовательного учреждения за последний год. Терпеть не могу заниматься бумагомарательством, по-другому наши отчеты не назовешь. Бумага стерпит любую ложь. Кто-то отмывает деньги, отдыхает на островах и покупает новые люксовые машины женам и любовницам, а кому-то приходится складывать красивую картинку, расписывая и приукрашивая наши скромные мероприятия.
Сохранив файл, тянусь за сотовым. Мой телефон никогда не стоит на беззвучном режиме. В любой момент мне могут позвонить с работы, я приучила всех сотрудников сообщать обо всем, что происходит у моих подопечных. Я должна быть в курсе всего. Они для меня не просто сироты, они — мои дети, которым нужно чуть больше заботы, внимания и любви. Ее в этих стенах катастрофически не хватает, но я стараюсь делать все, чтобы они не чувствовали себя обделенными, но разве нянечки и воспитатели способны заменить родителей? Нет, конечно.
Столько лет работаю, а до сих пор привыкнуть не могу к их тихой боли, которая плещется на дне грустных бездонных глаз. Тяжело вздохнув, открываю сообщение, не сразу узнаю когда-то заученный наизусть телефонный номер. Его просто много лет не было в моем списке контактов, я успела забыть.
«Привет, Марина!» — всего два слова, а меня накрывает паникой.
«Хотел узнать, как у тебя дела?» — приходит следующее сообщение.
Меня начинает трясти от злости, ненависти и, чего скрывать, страха. Бросаю абонента в черный список, но этого мало, чтобы успокоиться. Откуда у Романа мой новый номер? Я вычеркнула этого человека из жизни много лет назад. Мой брат запретил ему подходить ко мне! Зачем он мне написал? Мой персональный кошмар неожиданно ворвался в мою спокойную жизнь и разбередил все внутри.
Когда Наташа сообщила, что ко мне посетитель, я все еще пялилась в экран погасшего телефона. Стараюсь унять дрожь в теле. Фантомная реакция организма — внутренний сковывающий холод и дрожь.
Не успела попросить, чтобы посетитель подождал, мне нужно несколько минут, чтобы успокоиться. Дверь резко распахивается, и на пороге появляется... Ахмед. То ощущение, когда сразу понимаешь, что перед тобой не Саша, не Леша и не Ваня...
Высокий мужчина, приблизительно метр девяносто. Возраст определить несложно, старше сорока, но еще нет пятидесяти. Для своего возраста выглядит шикарно: широкоплечий, стройный, подтянутый, без пивного животика над поясом брюк. В строгом костюме, ворот белой рубашки расстегнут на две пуговицы. Черное пальто распахнуто, доходит до середины бедер. На запястье дорогие часы. Его не портит короткая ухоженная борода. Скорее она подчеркивает и без того мужественные черты лица и тяжелый взгляд, который способен пригвоздить к стулу. На висках легкая седина. Нос прямой, скулы ярко выражены, этого не может скрыть борода. Несколько складок на лбу, и пара глубоких — между хмурыми бровями. Цвет глаз темный, точнее рассмотреть не удается. Освещение в кабинете ужасное, да и стоит он далеко. Смотришь и сразу осознаешь, кто хозяин жизни. От этого мужчины пахнет деньгами и властью.
— Добрый день, — уверенно проходит в мой кабинет, не дожидаясь приглашения. Отмечаю, что у него глубокий сильный голос, требующий подчинения. — Арданов Ахмед. Вам звонили по моему вопросу, — следом за ним входит парень чуть старше двадцати лет. Красивая молодая копия взрослого мужчины. Мажор — сразу определяю я.
Неприязнь вызывают оба. Что им могло понадобиться от нашего детского дома? Я заранее могу сказать им «нет» на любую просьбу. А Гудкова нужно отдать под суд! Продажный боров! За взятки всяких криминальных авторитетов к нам подсылает!
— Добрый день, по какому вопросу пожаловали к нам? — складываю перед собой руки в замок, пытаюсь смотреть свысока, хотя это сложно делать, когда над тобой возвышается мужик-скала. Сдаваться я не собираюсь, если дело касается «моих детей», я становлюсь тигрицей, готовой вступить в бой с самым опасным и сильным хищником. Никому их в обиду не дам. Мой тон не располагает к дружеской беседе. Всем своим видом я указываю на дверь.
— Руслан, подожди за дверью, — не оборачиваясь к парню, произносит Арданов. Мой посыл был прочитан частично, а жаль. Могли бы уйти оба.
Хм... Надо же, я с первого раза запомнила его фамилию. Возможно, раньше где-то слышала, но сейчас некогда копаться в памяти.
— Хорошо, — беспрекословное подчинение. И это не раболепство, это уважение. В молодом хищнике тоже чувствуется порода. Руслан покинул мой кабинет, но дышать легче не стало.
— Мой сын по постановлению суда должен в обязательном порядке отработать определенное количество бесплатных часов, — о том, что он его сын, я догадалась. Схожесть налицо. Преступная — тоже. — Отрабатывать он будет в вашем детском доме, — не спрашивает, ставит перед фактом.
Гудков знал?
Позволил преступнику?..
— Нет, — категорично. Меня от злости просто трясет. Перед глазами разбегаются темные мошки, давление упало. Упираясь ладонями в столешницу, подаюсь вперед. Наверное, со стороны выгляжу уверенно, но на самом деле у меня желудок сводит от страха, с такими мужчинами нельзя воевать. Умом понимаю, но не могу отступить. Я теперь борюсь до последнего...
— Марина Александровна, — дает понять, что подготовился и запомнил мое имя. Он упирается руками в стол рядом с моими ладонями, нависает сверху. Делаю вдох, нос забивает тяжелый аромат парфюма. Мускус, разбавленный вуди. В этом запахе сексуальность и мужественность. Хочется резко отпрянуть. — Вопрос решен с вашим начальством, не будем усложнять тебе жизнь, Марина, — переходит на «ты». — Меня лучше иметь в друзьях.
— С такими друзьями... — под нос, но не понижая голос. Слышал, но не стал парировать, лишь слегка приподнял бровь, снисходительно посмотрел, словно столкнулся с дурой. — У меня здесь дети, неприемлемо, чтобы на территории находились преступники, маргиналы, люди с психическими отклонениями...
— Марина Александровна, — перебивая, продавливает голосом, чеканя каждую букву, — мой сын не преступник. Уверен, что ваши дети сами нередко попадали в отделение полиции и были уличены в драках!
— Это не значит, что им нужен дурной пример перед глазами! — дуэль взглядов я проигрываю.
— Давно без мужика? — сузив глаза. Теперь я знаю, что они темного, почти черного цвета.
— Что?
— Ты не стерва, но ведешь себя почему-то именно так. Из чего я делаю выводы: либо ты одинокая несчастная баба, либо у тебя давно не было качественного секса. Хотя тут, скорее, все вместе, — он не грубит, не насмехается, скорее пытается меня прочитать, а мне это не надо! Нашелся мне психолог!
Я теряюсь. Он попал в точку. Но я не собираюсь ему объяснять, что все перечисленное мне не нужно!
— Пошел вон! — не только ему можно перейти на «ты». В помещении резко становится холодно. Осознаю, что перешла черту. Если бы можно было взять слова обратно...
— Не выношу хабалок, — осаживает меня. — Гудков сказал, что у вас проблемы с материальным обеспечением. В благодарность я планировал оказать помощь вашему детскому дому, но теперь не стану. А если ты не хочешь оказаться уволенной по статье, подпишешь бумаги и примешь моего сына на работу, — все это таким тоном, что у меня внутри все леденеет. Я даже сняла тапочки под столом и потерла онемевшие пальцы ног друг о друга.
— Я подпишу все бумаги, ему необязательно приходить сюда. Для суда я сделаю все справки, — отступаю, устало откидываясь на старое кресло.
Я, наверное, сошла с ума. Нашла с кем воевать. Он же меня раздавит, перешагнет и не оглянется.
— Он будет ходить и честно отрабатывать. Начнешь вые... выпендриваться, я сам тебя оттрахаю. Может, подобреешь, — в его голосе или взгляде нет страсти, там пустота и холод. Из чего я делаю вывод: трахать меня собрались в назидание, а не ради удовольствия. — Красивая девочка, а ведешь себя, как злобная сука.
— Не смейте со мной так разговаривать, — и комплимент, и оскорбление одинаково задели.
— Слово, сказанное тихим женским голосом, имеет больше власти над мужчиной, чем крик и истерика, запомни это, Марина.
— Я не собираюсь иметь над вами власть, — не совсем понимаю, к чему были брошены его слова.
— Посмотрим, — разворачивается и выходит из кабинета, оставляя меня в полном раздрае...