Ohne Kompromisse / Без компромиссов!

Глава 1. Случайности не случайны

— Helen —

— Undschuldigen Sie, (Извините), — протягиваю в окошко охраны своё удостоверение. Сопровождаю жест рабочей улыбкой. На посторонние эмоции наложено табу. Это после, наедине с интервьюируемым можно немного расслабиться. Позволить быть собой. Не скрывать собственную заинтересованность. Показать этого человека миру таким, каким увидят мои глаза. Опровергнуть пугающие слухи и сплетни. Баженов Всеволод Александрович здесь всего ничего, а про него уже ходят Легенды. Одна страшнее другой. Вроде детских сказок, что рассказывают провинившимся детям. Страшилок вроде истории про Гендель и Гретель, что приоткрывает завесу местного менталитета. Но, пока я не добралась до него, мне необходимо держать профессиональную маску. И улыбаться. Абсолютно не искренне. Но официально.

— Хелен Хофманн, — зачитывает охранник задумчиво. Расставляет ненужные акценты в моем имени, меняет исконный смысл. Просматривает документы, сверяется со списками и чеканит по-русски, на котором не так часто общаюсь с кем-то из посторонних. Однако, именно знание языка сегодня обеспечило меня этой работой. Выделило из штата. Непривычно сделало чем-то лучше.

— У меня записана как Елена. Русская что-ли? — уточняет с надменной улыбкой.

— Отчасти, — соглашаюсь, не замечая причин для вступления в спор.

После нескольких десятков лет проживания в чужой стране трудно определить свою истинную национальность и принадлежность. Я давно перестала быть русской. Приняла иные устои. Но и немкой в полной мере так и не стала.

"Чужой среди своих. Свой среди чужих"

Идеальное определение для дочери иммигрантки и обрусевшего немца. Христоф на деле мой отчим, но другого отца я не знаю. С семи лет перед глазами истинный ариец, что причисляет себя к русским и разговаривает на нём почти без акцента. А ещё он любит жену. Как сам уверяет "по-русски", потому что немцы на такую пламенную страсть не способны.

— Как и многие покинула Родину в поисках лучшей жизни, а в итоге снизошла всё к той же древнейшей профессии, — парень на КПП даже не уточняет. Он презрительно фыркает собирая полученные сведения воедино. Вешает на меня ярлык и осматривает тягучим масляным взглядом.

— Я журналист, — проговариваю с блестящей улыбкой. Не теряя лица под невзрачными комплиментами.

— Как скажешь, — продолжает неуважительно, набирая короткий внутренний номер. — Юлечка Александровна, вновь простите за беспокойство. Олег. Проходная. Тут к начальству пожаловала пресса. Да, конечно, — частит более нервно. Оправдывается, словно сильно в чём-то нашкодил. — Проверил. По записи. Да. Так точно. Пошлю.

— Меня соизволят принять? — уточняю не слишком надеясь на милость. Бывает так, что кажется везёт, ан нет. Всё мимо, как обычно.

— Велено послать вас к Кириллу, — выдает ровно, выписывая временный пропуск на территорию оккупированного завода.

— Это начальник охраны. Кирилл Леонидович, — поясняет бесстрастно.

— Но мне поручено…, — замечаю, получая в ответ лишь дальнейшие указания по перемещению в нужном квадрате периметра.

— Всеволод Александрович не может вас принять. На все вопросы уполномочен ответить Кирилл Леонидович. Большей информацией я не владею.