Тетрада Величко

Прошлась кончиками пальцев по кофемашине. Она не собиралась забирать ее с собой. Оставит Русу. Он оценит, а Кузьма все равно обо всем на месте позаботится. Но как же долго этот агрегат был ее фетишем и какой-то иррациональной связью-ниточкой с любимым!

Глубоко вздохнув, чтобы прогнать накатившие слезы (слишком эмоциональной стала после маминой смерти, чересчур ранимой), она заставила себя собраться и пошла в коридор. Ей надо было как можно раньше обсудить все с Карецким. И Кристина понимала, насколько непростым окажется этот разговор. И вовсе не потому, что она не будет отрабатывать положенные при увольнении две недели. У них с Русланом за спинами тоже очень много всего имелось, что связывало скрепляло не хуже кровных уз. Даже учитывая, что с романтичным аспектом в отношениях они все решили, да и доводы были проговорены… Он был ей близким и родным человеком, как и она ему. И Кристине действительно тяжело и плохо делалось при мысли, что она оставляет Руслана здесь одного. По сути, без семьи и какой-то эмоциональной поддержки. Понимала, что иначе не выйдет, да и он ей не скажет ничего. Только ведь все равно любила этого мужчину, пусть больше как брата, чем «того самого единственного», но ведь от этого он не становился ей менее родным. И прощание с Русом грозило стать самым тяжелым этапом в сборах и увольнении.

— Провести хоть можно будет, солнце?

Руслан сидел вроде спокойно, кивал, когда она объясняла, что уходит. И в самые короткие сроки. Вертел ручку в руках — тоже истории просматривал, когда Кристина зашла к нему в кабинет. Только вот в глаза ей не смотрел: то на плечо, то на стену за спиной.

— Вы как — на авто, самолетом или поездом? — уточнил, не позволив ей и слова вставить ему в ответ.

— Я не знаю еще, Рус, — вклинилась Кристина, когда он уже набрал воздуха, чтобы о чем-то вновь спросить. — Не говорили с Кузьмой. Он только предупредил.

— Ясно, — Руслан снова кивнул.

И опять не глядя ей в глаза.

В кабинете вдруг повисла пауза. Тяжелая, давящая на плечи обоих тем, что так или иначе не могли вырвать из своих мыслей.

— Рус, — не в состоянии выносить это напряжение и без того истерзанной душой, Кристина наклонилась и накрыла своей ладонью его. — Ты не можешь не понять, что я сейчас от всего откажусь, лишь бы с ним… Знаешь же…

— Знаю, — он грустно улыбнулся уголком губ, перехватил ее пальцы своими. — Тяжело просто, Кристя. Капец как… Как представлю, что в операционную зайду, а тебя там нет… Или на пятиминутке… — Он замолчал и, наклонившись, прижался губами к ее пальцам в легком поцелуе.

С такой нежностью, что у нее навернулись слезы на глаза и дыхание в горле сперло.

— Руслан, — сипло, из-за этих слез в горле, прошептала Кристина. — Не надо. Это все… Отпусти меня. Или, нет. Неправа я. Себя отпусти, Рус! — эмоции прорезались в голосе, потому что она в самом деле желала ему только самого лучшего. — Я искренне люблю тебя, Рус. Только ведь, сам понимаешь, не та это любовь, — посмотрела ему в глаза, когда Карецкий наконец-то взгляд поднял. — А ты заслуживаешь той самой любви, Рус. Такой, чтоб до разрыва легких и сердца в груди. Чтобы ради тебя про все забыла… Ты этого заслуживаешь, Рус! Не меньше. И достоин этого…

— Как ты его любишь? — вновь кривовато улыбнулся Рус, все еще не освободив пальцы Кристины. — Так я такой любви не видел больше, солнце. Не всем так везет, по-видимому. Не для всех такие пары у судьбы есть. Иногда эта сука халявит, и дублирует варианты, — с горькой иронией отмахнулся он.

— Нет, Рус, — накрыла их руки своей второй ладонью. — Не так все. Ведь и ты меня не так любишь, хоть и связаны мы эмоциями, даже не спорю. Но не то это, Рус. Просто поверь мне. А свою женщину ты еще найдешь. Только отпусти себя сам. Прекрати цепляться за наше прошлое. Все. То прошло. Может, и не нужно было. Ты мой самый лучший друг. И ничто этого не изменит. Но ты заслуживаешь и женщину, которая будет любить только тебя до безумия.

Под конец Кристина говорила уже громко, с запалом. Давно думала об этом, да и ему втолковывала. Просто Рус не прислушивался. Сейчас же Кристине очень хотелось, чтобы понял и принял ее доводы, чтобы сам себе позволил любовь найти. Настоящую.

Карецкий же только плечами передернул. Но отпустил ее руку и откинулся на спинку кресла, раскрутившись вокруг оси.

— И что, звонить мне будешь, если я такой друг? А мне тебе можно? — вроде и с иронией спросил, а по факту, словно ребенок перед неизвестностью — с испугом, который пытался замаскировать.

Кристина его понимала. Ей тоже было страшно. Наверное, каждый испытывал что-то подобное, когда привычная жизнь меняется кардинально и ты не в силах заглянуть в предстоящую тебе неизвестность. Однако Кристину в этот момент поддерживала и вдохновляла мысль, что она будет с любимым. Это перевешивало трепет перед совершеннейшей непредсказуемостью предстоящего.

Руслан же… Нет, ему срочно стоило пересмотреть свою философию жизни!

— Слушай, ну что ты начинаешь? — возмутилась она. — У меня все тот же мейл, и все мессенджеры. И номер я не меняю. А если поменяю, то обязательно тебе сообщу. Ты мне можешь и звонить, и писать, и даже по видеосвязи вызывать, Рус! Мы с тобой в двадцать первом веке живем, а ты истерику закатил, словно я на покорение дикой Америки отправляюсь!

Как ни странно, но это ее возмущение немного встряхнуло Карецкого. А может, заверение в том, что они все равно останутся на связи. На губах Руслана появилась уже настоящая, а не натянутая улыбка. И он ощутимо расслабился.

— А куда вы едете, кстати? — уточнил Руслан, вновь уперевшись руками в стол.

— У Кузьмы несколько пунктов в плане, не знаю точно. Говорил об Австрии и Кипре. Потом Англия…

Карецкий расхохотался.

— Вы, блин, как офшоры сами! Интересный у вас маршрут.

— Чур тебя, Рус, не выдумывай! — возмутилась Кристина, хотя и ей эти страны во многом напоминали больше о махинациях родного политикума, нежели о видах и достопримечательностях. Однако она не собиралась на этом сосредотачиваться. — Не знаю, где и на какой срок будем.

Руслан перевел дух после своего хохота, кивнул. И теперь уже нахмурился:

— Так, что же мне здесь делать, Кристя, а? Кого вместо тебя ставить? — переключился на рабочие проблемы. — Твой муж хоть и предупреждал, а все некогда было, да и не попадался толковый человек.

И Кристина его понимала. Только недавно решили проблему нехватки персонала. А теперь Карецкому вновь этим заниматься.

— Вместо меня Рому ставь. Он справится, серьезно тебе говорю, Рус, — Кристина прямо посмотрела другу в глаза. — Ему дай волю — он еще так раскроется! Я уверена. Ведь голова на плечах, и опыта хватает. Да и… — тут уже Кристина отвела глаза, посмотрев в окно. — Не факт, что я не виновата в том, каким Роман был в последние годы…

— Кристя! — Руслан возмущенно фыркнул и закатил глаза. — Я тебя умоляю…

— Нет, Рус, не спорь, — Кристина покачала головой. — Я была несчастлива с ним. Но и он со мной счастливым не был. Не знал всего, но ощущал… Это же невозможно не чувствовать, — она грустно посмотрела на Руса. — А я еще и на работе над ним доминировала. Не всякий мужчина такое выдержит. Не могу и не буду Рому во всем винить. Но у него же все есть для того, чтобы хорошим заведующим стать, только надо дать показать свой характер.

— Ладно, посмотрим. Все равно выбор у меня сейчас небольшой, и Роман — самый подходящий кандидат. Если снова с алкоголем не спутается…

— Думаю, не спутается, у него теперь стимул будет, да и времени не останется, — поделилась своими идеями Кристина. — Меня вечно грыз, что я вся в работе, пусть теперь попробует, каково это. Даже интересно, что будет говорить, — с доброй иронией покачала головой.

Рус хмыкнул. Но больше аргументов против не приводил.

— Я так понимаю, что больше ты в больнице не появишься? — уточнил с грустью, которую старался скрыть.

— Не знаю, Рус, говорю же, — она тоже вздохнула. — Но в любом случае, вряд ли чтоб долго…

— Я понял, — прервал он ее. — Что тогда, побродишь по больнице? Попрощаешься? Мы с тобой, считай, ее поднимали до нынешнего состояния. Ну и Кузьма, само собой… Без его капитала…

— Да, попрощаюсь… — вновь накатило тоской. Сладко-острой грустью, от чего слезы на глаза навернулись.

Все же чересчур много всего для нее было заложено в этих стенах.

— Так, не кисни. Давай лучше иди, поброди, — уловил это настроение и Карецкий.

Резко поднялся, подошел к ней, стащил и Кристину с кресла. Крепко, но быстро обнял. Она обняла в ответ так же сильно.

— Кофемашину мою заберешь себе? — запрокинув голову, спросила Кристина, путая улыбку и слезы. — Тогда каждый раз, когда кофе пить будешь, все равно что ко мне в гости забежал. Ты ж только за ним в мой кабинет и приходил…

Руслан рассмеялся, отступил, удерживая ее теперь лишь за руку.

— Не заливай, Кристя. А поговорить? — покачал он головой.

— А для поговорить «Вайбер» будет, — рассмеялась и она. — Сядешь с чашкой кофе и наберешь мне пару строк, а я тебе какой-нибудь крутой смайл в ответ брошу. Вот и поговорили, — подмигнула, ощущая, как с мокрых ресниц слезы на щеку сбегают.

Руслан посмотрел на нее глубоким взглядом, вздохнул.

— Уговорила, приму в дар, — сделал вид, что не заметил этого. — Лишь бы ты была счастлива, солнце.

— Я буду, Рус. В этот раз уверена на сто процентов, — и ее голос не дрогнул.

Кристина точно знала, что так и будет.

Его это убедило. Руслан кивнул:

— И маякни, когда уезжать решите, если что. Я действительно провести хочу. Пожалуйста, Кристя.

— Конечно, Рус! — она крепко пожала его пальцы. — И даже не вздумай сомневаться в том, что мы останемся друзьями!

— Хорошо, солнце, убедила, — улыбнулся Руслан. — Что тогда? Пойдем, что ли, последний раз вместе обход проведем? — предложил он, наверное, видя, что у Кристины все равно глаза слезились.

И потянул ее в сторону двери, дав время, чтобы она могла это скрыть. Хотя Богдан, ожидавший у кабинета, ясное дело, все равно заметил. Но он уже тоже был посвящен в их планы на будущее, а потому ничего не спрашивал.

А все равно, как ни успокаивалась, пока ходили по этажам — глаза то и дело «на мокром месте» оказывались. Правда, она старалась это не особо демонстрировать. Да и не говорила никому практически, что уходить из больницы будет. Просто вспоминала все, что для нее с этими стенами связано, с каждой палатой. В операционной разревелась, хоть Рус и пытался успокоить. И, главное, даже идеи не появлялось, что хочет остаться. Кристина всей душой готова была сейчас же уехать, если бы появился в дверях Кузьма и не оставил ей времени на сборы. Просто любое прощание, даже самое светлое, наверное, невозможно без слез. Во всяком случае, не для того настроения, в котором Кристина находилась. Но здесь вроде и можно пореветь: операции на сегодня закончились и в операционных никого не было. Отводи душу. Только и того, что Богдан сдаст ее Кузьме, а тот волноваться станет.

Тут их и обнаружил Роман, который хотел решить какой-то вопрос с Русланом. Однако вид зареванной Кристины его явно сбил с вопроса.

— К… Кристина, — не позволял себе больше называть ее «киса», но иногда ощущалось, что оно прорывается. — Держись. Тяжело, но это неизбежный процесс, ты же понимаешь сама, — начал успокаивать ее Роман, наверное, решив, что Кристина вновь по матери плачет.