Пожар моего сердца

— Ты все еще в меня не веришь? — поддразнил ее Глеб. — Теперь я взрослый и вполне себе состоятельный мужчина!

— Ага. Это именно то, о чем я говорила, — сарказм пронизывал ее слова. — И, кстати, о деньгах: мне нужно идти, чтобы я могла заработать свои.

На линии воцарилась тишина. Глеб опустил телефон, чтобы еще раз проверить, ответила ли ему Анна. Нет. Итак, он нарушил главное правило и отправил ей новое сообщение еще до того, как она успела ответить на предыдущее. Он был в беде. Он знал это наверняка. Чего он не знал, так это к чему приведут такие неприятности.

Анна делала все, что могла, чтобы заглушить жужжащий звук, который изо всех сил старался вытащить ее из бессознательного состояния, в котором она счастливо пребывала. Она делала все, что могла, чтобы не обращать внимания на настойчивое вмешательство, но ей не удавалось успешно игнорировать его.

Наконец она подняла отяжелевшие веки, но все, что увидела, — это темнота.

Девочки. Паника пронзила ее, и она села на диване. Вопросы со свистом проносились у нее в голове. Где они? С ними все в порядке?

Она все еще была в полусне, когда пыталась встать. Ее глаза постепенно начали привыкать к полумраку. Первым, что зафиксировалось в ее частично сознательном состоянии, было то, что она находилась в незнакомом пространстве. Второе заключалось в том, что ее сумка стояла рядом с дверью.

Затем, в мгновение ока, все встало на свои места. Жужжание, которое разбудило ее, началось снова. Яркий свет озарил пространство. Она посмотрела вниз и увидела, что ее телефон каким-то образом оказался на полу, а экран светился от звонка.

Наклонившись, она подняла его и увидела, что звонит ее мать. Она провела пальцем по экрану, чтобы ответить.

Паника вернулась. — С девочками все в порядке? А с Данилом?

— У нас все в порядке, — спокойно сказала ее мать. — Я только что уложила девочек спать, а Данил смотрит фильм.

— О, хорошо. — Анна откинулась на подушки дивана, привыкая к окружению и осознавая, что все хорошо.

— Солнышко, у тебя напряженный голос. Помни, что я сказала. Тебе нужно отпустить все и просто быть. Перестань пытаться все контролировать.

— Я в порядке, — выпалила Анна. — Только что проснулась. Я не хотела засыпать, но…

— Хорошо. Это хорошо. Лучшее время для физического и эмоционального восстановления организма — это время сна. Сон освежает и омолаживает дух и тело.

Анна устала. Она проснулась после дневного сна не отдохнувшей. Вместо того чтобы почувствовать себя помолодевшей, она была еще более измученной, чем раньше. — Тебе что-то было нужно, Натали?

— Да, солнышко, мне нужно было найти рецепт, и я сначала попыталась сделать это на своем телефоне, но слова были слишком мелкими. Затем я попыталась найти его на твоем компьютере, но он запрашивает у меня пароль.

Она дала своей матери пароль и взяла с нее обещание позвонить, когда девочки проснутся утром. Повесив трубку, Анна увидела два пропущенных звонка, один от ее мамы и один с номера Глеба. У нее также было два непрочитанных текстовых сообщения от него.

Ее сердце бешено заколотилось, когда она открыла их. Первое было отправлено ранее, во второй половине дня. Он закончил работу и хотел узнать, могут ли они встретиться. Второе пришло несколькими часами позднее. Он спросил, не хочет ли она поужинать.

Словно по сигналу, у нее заурчало в животе. Анна вспомнила, что не ела весь день. Для нее не было ничего необычного в том, чтобы забыть поесть в течение дня, но чаще всего она доедала то, что не доели дети.

Она вспомнила слова Симы о том, что в холодильнике есть вода и несколько бутербродов, а в шкафчиках — немного хлеба, джем и сливочное масло, но в эти выходные ей не хотелось есть то, чем она кормила детей каждый день. Она хотела провести выходные по-взрослому. Выходные, когда она не мыла посуду, не готовила и не купала никого, кроме себя.

Ресторанчик находился прямо внизу — может быть, у них есть доставка? Она устала и, поскольку явно упустила свою возможность снова увидеть Глеба сегодня, она собралась вечером просто поужинать, принять душ и подумать, как ей поднять тему отцовства Данила с Глебом.

Глеб. Одна только мысль о нем заставляла ее внутренности трепетать.

Он оказался совсем не таким, как она ожидала. Судя по тому, что Анна видела в различных интервью, он казался обаятельным, дружелюбным и харизматичным. Все это было правдой, но было в нем и еще много всего остального.

В животе у нее снова заурчало. Она осмотрела кофейный столик и прикроватную тумбочку, чтобы выяснить, имеется ли в номере меню, и ее телефон снова издал сигнал. Еще одно сообщение от Глеба:

«Я просто хотел сообщить тебе, что я в баре. Тут есть бильярд, танцы и напитки. Я не приглашаю тебя приходить сюда. На самом деле я надеюсь, что ты не станешь этого делать. (Видишь, что я сделал? Это обратная психология.)

Работает ли обратная психология, если ее раскрываешь? Я думаю, мы это выясним. Надеюсь скоро увидеть тебя».

Анна усмехнулась. Он действительно был забавным. Она уже собиралась отправить ему ответное сообщение и сказать, что не сможет никуда пойти сегодня вечером, когда осознала, что это касается только ее. Здесь не было ни близняшек, ни Данила, никого, кроме нее самой, за кого она несла бы ответственность. Она могла бы уйти в девять часов вечера в пятницу.

Но должна ли?

Она пообещала себе, что в следующий раз, когда увидит Глеба, расскажет ему, зачем приехала в город. Было ли это чем-то таким, чем она могла бы заняться в баре с бассейном, танцами и напитками? Может быть, выпивка была неплохой идеей.

Жидкое мужество?

Внутренняя сторона щеки Анны была нежной из-за того, как много она жевала ее на прошлой неделе. Это была нервная привычка, которая осталась с детства. И когда она прикусила ее сейчас, у нее потекла слюна от боли. Нервы завязались в тугой узел при мысли о том, что она снова увидит его.

Возбуждение бурлило в ней, когда она мысленно перебирала те приятные вещи, которые он говорил ей. Может, это и были просто слова, но они были приятными.

Прекрати, упрекнула она себя.

Она вела себя нелепо. Эти выходные были не о ней, и уж точно не о них с Глебом. Не было ее и Глеба. Были только Глеб и Данил.

Ее руки уперлись в подушки, и она встала одним решительным движением. Не было никакого оправдания пустой трате времени. Она уезжала, чтобы вернуться домой через тридцать шесть часов. Ей нужно было сказать Глебу, что он, возможно, является отцом. Это было ее единственной целью пребывания здесь. Будет ли он по-прежнему смотреть на нее так, словно солнце встает и садится в ее глазах, или нет, не имело значения.

Четко определив свою цель, она решила пойти в бар. Сегодня вечером она расскажет ему, для чего на самом деле приехала. Хотелось надеяться, что он воспримет это хорошо, или, по крайней мере, так, как воспринял бы любой мужчина, узнавший, что он, возможно, стал отцом одной пьяной ночью в Сочи десятилетием ранее.

Схватив свою косметичку, Анна направилась по коридору в ванную. Комнатка была маленькой, но безукоризненно чистой и полностью укомплектованной туалетными принадлежностями, что весьма хорошо, ибо у нее было неприятное предчувствие, что она, кажется, что-то забыла. Открыв свою косметичку, Анна поняла, что так и было. Она забыла зубную пасту.

На помощь пришла мини-зубная паста. Выдавив пасту из маленького тюбика на щетку, она включила воду, а подняв голову, увидела свое отражение в зеркале. И, как всегда, она не была в восторге от увиденного.

Ее волосы были спутаны с той стороны, на которой она лежала. На щеке была большая складка. Темные круги под глазами еще более заметны на фоне бледного лица.

Она осмотрела свою мятую футболку и джинсы. Это весьма печальная ситуация — когда даже твоя одежда выглядит уставшей.

Закрыв глаза, Анна попыталась вспомнить, когда в последний раз надевала наряд, который был выбран не из-за обилия карманов или удобства. Она попыталась вспомнить, когд прикладывала хоть какие-то усилия, чтобы сделать макияж и прическу.

Это было еще до рождения близняшек. У них с Алисой было то, что они называли «вечеринкой залетевших девочек». Они наряжались и отправлялись в клуб. Танцевали, смеялись и пили, пока бар не закрывался.

Слезы навернулись на глаза Анны, когда она вспомнила ту ночь. Она скучала по Алисе и чувствовала себя потерянной без нее. Но теперь она начинала задаваться вопросом: не может ли она чувствовать себя потерянной только потому, что с той ночи не чувствовала себя самой собой? Она не могла вернуть Алису, но могла попытаться вернуть самоощущение.

Если бы она могла это сделать, тогда, может быть, только может быть, она была бы лучше подготовлена к тому, чтобы пережить момент разговора с Глебом в стиле ты-мог-бы-стать-отцом.