Властитель вершин

Последствия? Она открыла рот, чтобы спросить, но он поцеловал ее, проникнув языком внутрь. Он намотал ее волосы на кулак, удерживая неспешно и целуя, настолько медленно и тщательно, что у нее подогнулись пальчики на ногах. Закончив ее целовать, он медленно опустился вниз, его дневная щетина царапала шею, а губы ощущались теплым бархатом. Когда его рот спустился к ее груди, она поняла, что затаила дыхание от желания, чтобы он приник к ней поцелуем. Он поцеловал ее между грудей, в начале одаривая вниманием одну сторону, а затем другую. Ее груди ощущались тяжелыми и набухшими.

Его язык подразнил сосок. Горячий и влажный. Его дыхание охлаждало кожу, и вершинка соска сжалась, как раз перед тем как он взял его в рот. Сильно пососав, языком он прижал сосок к верхнему небу.

Ее соски наполнились кровью, пульсируя в такт сердцу, острое желание пронзило все ее тело. Ее разум, казалось, отключился, а тело было охвачено потрясающими ощущениями. Почти испугавшись, она схватила его за плечи.

Его зубы сомкнулись на ее соске, резко прикусив, и ее накрыло волной возбуждения, заставив резко дернуться.

— Верни руки обратно, негодница, — рыкнул он.

Ей хотелось застонать. Когда она завела руки за голову, он сжал ее запястья крепкой хваткой, и между ног у нее стало мокро. Она затрепетала, осознав, что он удерживает ее руки, чтобы позволить себе сделать все, что захочет. Боже, это было так неправильно.

Его рот сомкнулся на второй груди, язык терзал ее сосок. Укус отключил ее мозг, второй заставил выгнуться вперед. Было немного больно. Ее груди ощущались такими набухшими и тяжелыми, буквально изнывали от желания.

Отпустив ее, он сел на колени и снял с себя рубашку. Она не могла оторвать глаза от его груди и того, как его мускулы перекатываются под кожей при каждом его движении.

— Пора избавиться от оставшейся одежды, — сказал он, расстегивая пуговицу на ее джинсах.

Она схватила его за руки в попытке остановить. Ни за что. Ее грудь в порядке, но живот и пятая точка… И бедра? Она посмотрела вверх на светящееся янтарное стекло потолочной люстры, светильники в виде фонарей на стенах. Слишком много света. Да, он, вероятно, раньше мельком видел шрамы и складки на ее теле, но не стоило предоставлять ему возможность неспешно разглядывать ее тело.

— Может быть, нам стоит перебраться в кровать? — предложила она. И укрыться одеялом. Отличная идея.

Он проследил за ее взглядом и прищурился. Положив руку ей на щеку, он, не переставая смотреть ей в лицо, второй рукой потянул вниз молнию на джинсах. Черт, она не хотела, чтобы он видел ее такой. Она снова взглянула на светильники.

Не сказав ни слова, он встал и прошел по комнате, выключая свет. В свете потрескивавшего огня его голые плечи отливали золотом. Он вернулся и сел рядом с ней.

Ее комплексы были настолько очевидны? Конечно, он не мог знать, почему она нервничала.

— Мы разберемся с твоим восприятием собственной внешности в ближайшие дни, — прошептал он, разрушив ее надежды. Он переложил ее руки с пояса обратно за шею. — Ты не настолько доверяешь мне, чтобы я сковал твои руки за спиной. Но ты очень искушаешь меня на это. Держи руки здесь. Мы поняли друг друга?

Наручники? О, господи.

— Да, — но от мысли о том, что ее руки будут скованы, внизу живота все затрепетало. Это от нервов или возбуждения? Она не могла сказать точно.

Он улыбнулся, посмотрев ей в глаза.

— Думаешь, каково это, да? — ни минуты не колеблясь, он сдернул с нее джинсы. Она чувствовала себя обнаженной, когда он провел пальцем вниз по ее груди, прошелся по мягкому животу, который она пыталась втянуть. Тем же пальцем он подцепил ее трусики и медленно стянул их с нее.

И вот она уже совершенно голая, а он все еще в штанах. Почему сейчас это так ее волнует? У нее были любовники до него, но что-то в том, как он обращался с ней, выбивало ее из колеи.

Возбуждало.

Он положил руку ей на киску, слегка надавил, будто мог чувствовать сильную пульсацию. Наклонившись вперед и все еще держа руку у нее между ног, он прикоснулся к ней в легком поцелуе. Когда она попыталась углубить его, он отстранился, ясно дав ей понять, что делает только то, что хочет сам. Держа руки за головой, она не могла притянуть его ближе.

— Если бы ты была моей, здесь все было бы гладко выбритым. Открыто миру, — глядя ей в лицо, он скользнул пальцем по ее влажным складочкам, заставив все внутри нее сжаться. — Открыто для моих прикосновений.