Неспешная игра

Словно властный засранец, каким и является, он протискивается в мою комнату, не оставляя мне другого выбора, кроме как отступить, впуская его. Он закрывает за собой дверь и хватает меня, разворачивая так, что я прижимаюсь к стене, а он…

Прижимается ко мне.

— Только один поцелуй, — шепчет он, двигая бёдрами так, чтобы я могла чувствовать каждый дюйм его тела. И, поверьте мне, там много дюймов. — Мне до смерти хотелось узнать, каков на вкус твой рот, Александрия. Позволь мне попробовать.

У него глубокий голос. Чувственный. Одурманивающий. Я приоткрываю губы в предвкушении, мои глаза закрываются, когда он двигается по моей челюсти, обводя большим пальцем мою нижнюю губу. Из меня вырывается судорожный вздох, и мой рот открывается.

Я хочу, чтобы он поцеловал меня. Умираю, как хочу.

А потом его рот оказывается на моём. Мягкое прикосновение губ к губам, мои приоткрываются при первом прикосновении, как и его. Электричество пробегает по венам, зажигая кровь, и я вздыхаю, обдавая его губы своим дыханием. Он придвигается ближе, прерывая поцелуй, поднимает руки, чтобы обнять мои щёки, и затем снова целует меня.

И я пропала.

ГЛАВА 10

Тристан

Господи, её губы. Они такие мягкие, влажные, тёплые и… безотказные. Жаждущие. Прижимающиеся к моим, пока я снова целую её. И снова. Язык ещё не задействован — что, чёрт возьми, со мной не так — и я наслаждаюсь её вкусом. Изучаю форму её губ, слушаю прерывистое дыхание, когда прикусываю её нижнюю губу зубами и нежно тяну.

Ей это нравится. Запоминаю на потом.

Александрия растворяется во мне, её руки упираются в мою грудь, прежде чем она медленно скользит ими вверх и обнимает меня за плечи. Её аромат, сладкий и чистый, наполняет мою голову, и на вкус она, как зубная паста, вся мятная, свежая, прямо как из долбаной рекламы.

Я глажу её щёки большими пальцами и прижимаюсь сильнее, и, когда прерываю наш поцелуй, она наклоняет голову назад. Медленно открываю глаза и обнаруживаю, что её глаза всё ещё закрыты. Мечтательный вздох срывается с её губ, и от этого звука мой желудок скручивается в узел. Чёрт, поцелуй был так хорош, как я и предполагал. Может, даже лучше — хотя не знаю, так ли уж это хорошо. Скорее, плохо.

Да. Плохо. Чертовски плохо.

Её глаза медленно открываются, язычок выскальзывает наружу и скользит по нижней губе. Интересно, она пробует меня на вкус? Хочет ли она ещё? Я беззастенчиво смотрю на неё, скользя руками по её шее, по плечам, а взглядом — по всей длине тела, отмечая тонкую майку и крошечные шорты…

— Чёрт, что на тебе надето? — звучу так, словно нахожусь в агонии, и, чёрт возьми, так оно и есть. Отступаю от неё, держа Александрию за плечи и глядя на её едва прикрытое, невероятно сексуальное тело.

Если первое прикосновение её губ к моим не помогло, то видеть её такой только усугубляет. Я так твёрд, что мой член прижимается к ширинке, отчаянно желая вырваться и начать трахаться.

— Я собиралась лечь спать, — признаётся она тихим голосом. Она смотрит на меня льдисто-голубыми глазами, затуманенными похотью. — Я думала, это Келли.

— Я, определённо, не Келли, — заявляю, прижимая Александрию к стене, скользя руками по её талии, познавая её форму, лёгкий изгиб бёдер. Она худая, в ней мало что есть, и я задумываюсь о своих обычных предпочтениях. Мне нравятся девушки с тёмными волосами и глазами, невысокие и пышные, с большими сиськами и задницей. С тем, за что можно ухватиться, пока жёстко трахаешь её. Эй, я даже могу признаться, что, впервые увидев девушку Гейба, тут же оживился. Люси абсолютно в моём вкусе.

Но я не сую свой член в девушку, за которой приударяет мой друг. Чёрт, эти двое утверждают, что любят друг друга. Гейб серьёзно относится к ней, а я просто… проклятье. Это сводит меня с ума. Сейчас я смотрю на Люси и не вижу ничего, кроме имени Гейба, отпечатанного на ней. Это совершенно запретная зона.

Раньше у меня никогда не появлялось первобытной потребности, чтобы женщина была только моей, но стоит только представить какого-то другого парня, прикасающегося к Александрии, например, того же славного парня Стивена, — и я зверею. Чертовски зверею.

Что это вообще значит?

— Зачем ты пришёл сюда? — интересуется она тихим и мягким голосом. Я наклоняюсь и прижимаюсь лбом к её лбу, закрываю глаза и делаю глубокий вдох. Я должен солгать и сказать, что хотел перепихнуться. Свести всё к этому. Ничего, кроме секса. Вот и всё, что должно быть. Это всё, что обычно бывает.

С самого первого момента, как я встретил Александрию, ничто не было обычным. Словно нахожусь в другой реальности, особенно сегодня вечером. Тусуюсь с чуваками субботним вечером, играя в видеоигры, надеясь, что смогу поладить с девушкой, вырубившейся на диване. Она думала, что я не обращаю на неё внимания, но я слышал каждое её слово.

У него нет никаких чувств.

Да. Мне не раз говорили об этом. Я искренне согласен с этой оценкой.

Не похоже, чтобы он остался ради меня. Скорее, ради Call of Duty.

На этот счёт она совершенно не права. Единственная причина, по которой я пришёл, была именно она.

— Я хотел тебя увидеть, — наконец честно признаюсь, отрываясь от неё, чтобы видеть её лицо. — Но ты спала, и они пригласили меня поиграть, так что…

Александрия держит голову склонённой, взгляд опущен. Её руки снова на моей груди, пальцы играют с тремя пуговицами на верхней части моей рубашки, и моё тело напрягается. Я хочу знать, каково это — чувствовать эти руки на своей голой коже.

— Не знала, что ты фанат Call of Duty.

— Есть много вещей, которых ты обо мне не знаешь, — я дотрагиваюсь до её подбородка, провожу пальцами по её челюсти. Она поднимает голову, и её взгляд встречается с моим. Девушка задирает голову ещё выше, закрывает глаза, а губы приоткрывает.

Это приглашение, от которого я не собираюсь отказываться.

Я снова целую её, скольжу руками к задней части бёдер и углубляю поцелуй. Легко подхватываю её, Александрия обхватывает длинными ногами мою талию, в то время как я облизываю линию, где соединяются её губы. Она открывается для меня, я переплетаю свой язык с её, издавая низкий стон в горле от этого первого нежного, робкого прикосновения. Александрия ведёт руками вверх, останавливаясь на моём затылке, прежде чем скользнуть в мои волосы.

Господи, она ощущается так хорошо. Её одежда такая тонкая, что я чувствую её. Мягкую и тёплую, обжигающе горячую между ног, прямо напротив моих джинсов. Держу пари, она мокрая. И спорю, если я просуну руку под эти крошечные, неприличные, чертовски потрясающие шорты, не найду ничего, кроме мокрой киски. И всё из-за меня…

Кто-то стучит в её дверь. Три коротких удара, которые пугают нас обоих, отчего Александрия задыхается у моих губ, а я останавливаюсь, тщательно исследуя языком её рот. Поднимаю голову, она опускает руки мне на плечи, мы оба сохраняем гробовую тишину, ожидая, когда тот, кто стучит, уйдёт.

Иди нахрен отсюда.

Тишина. По ту сторону двери ничего не слышно, мы уже собираемся возобновить поцелуй, когда стук повторяется снова, на этот раз громче. Более настойчиво. Если это Келли, я убью её.

— Эй, — голос по ту сторону двери явно мужской и слегка неуверенный. — Алекс? Ты там?

Застонав, закрываю глаза и ударяюсь головой о стену рядом с Александрией. Это Стивен.

Ну, конечно же.

— Тебе нужно… — Александрия толкает меня в плечи. — Уйти, или что-нибудь в этом роде.

Я поднимаю голову и смотрю на неё.

— Куда, чёрт возьми, мне идти? — шепчу я, оглядывая крошечную комнату. — Ты хочешь, чтобы я спрятался в кровати? — приподнимаю брови, не теряя надежды.

— Нет. Боже, ты извращенец, — она снимает ноги с моей талии, и я неохотно отпускаю, её ноги с мягким стуком опускаются на пол. — Э-э, одну минутку, Стивен! — кричит она в дверь.

Я свирепо смотрю на неё.

— Ты действительно собираешься поговорить с ним прямо сейчас? Скажи ему, чтобы проваливал.

— Ну же, — она пихает меня. — Спрячься в шкафу. Я не могу позволить ему увидеть тебя в моей комнате.

— Почему, чёрт возьми, нет? — мы шёпотом спорим друг с другом, и это смешно. Держу пари, Стивен нас слышит. Чёрт, надеюсь, что слышит, потому что я хочу, чтобы он знал — она моя. По крайней мере, на сегодня. Я в её комнате, она была в моих объятиях, и ещё минуту назад мой язык был у неё во рту. Это должно что-то значить — например, что она моя, верно?

Никогда раньше я не претендовал на цыпочку. Для меня такое в новинку.

— Потому что не могу! Просто я… тьфу, — она бежит к своему шкафу и, открыв дверь, машет мне рукой, чтобы я лез в узкое пространство. Она сумасшедшая. Я едва смогу там поместиться. Скрестив руки на груди, медленно качаю головой.

— Ни за что. Я останусь прямо здесь. Либо ты дашь ему понять, что я здесь с тобой, либо приоткроешь дверь и высунешь голову, как ты это сделала со мной, — предлагаю я. Я не буду прятаться. К чёрту всё это.

— Как будто это удержит его. Ты же ворвался сюда, — она упирает руки в бёдра, и у меня пересыхает во рту, пока продолжаю пялиться на неё. Серьёзно, этот наряд, который на ней, ничего не скрывает. Её соски упираются в тонкую ткань майки, подол задирается, предлагая мне взглянуть на её плоский бледный живот, а ноги, кажется, тянутся на мили.

Блин, она невероятно горячая штучка. Я отказываюсь покидать эту спальню, не получив сначала кусочек этого тела.

Должны же быть приоритеты, верно?

— Он не станет врываться сюда, — уверяю я её, махнув рукой в сторону закрытой двери. — Поверь мне.

Она смотрит на меня, и я улавливаю момент, когда до неё доходит, что я прав. У неё поникли плечи, она опускает руки с бёдер и указывает в угол, где стоит кровать.

— Тогда подожди там, пожалуйста.

Чувствуя себя самодовольным, подхожу к постели в самом дальнем углу комнаты, и наблюдаю, как она медленно открывает дверь, оглядываясь вокруг, и делает, как я прошу. Даря мне самый превосходный вид на её задницу.

— Ты в порядке? Я тебя разбудил? — спрашивает Стивен, как только видит её, и в его голосе звучит беспокойство — женоподобная задница, косящая под бойфренда.

— Я в порядке. Я как раз собиралась ложиться. Что случилось? — я слышу улыбку в её голосе и понимаю, что со мной она никогда так не говорила — с милой улыбкой на лице и ещё более сладким голосом, ему под стать.

А я хочу этого. Проклятье, я сделаю своей жизненной миссией услышать, как она говорит со мной так хотя бы раз.

— Я хотел пожелать тебе спокойной ночи. Конечно, нам не удалось толком поговорить, и мне как-то неловко из-за этого. Но ты спала, а я не хотел беспокоить тебя. К тому же, должен признаться… надеюсь, придя сюда потусоваться с Конрадом, не спросив у тебя сначала, я не разозлил тебя.

Этот парень. Я закатываю глаза от его неумения заигрывать. Ему стоит поучиться, как разговаривать с женщиной, срочно.

— Да ничего страшного. Вы же дружили с Конрадом изначально, я всё понимаю.

— Да, но мне хочется, чтобы ты знала, я пришёл сюда не только ради Call of Duty и пиццы, — он замолкает, и, клянусь, я слышу, как он шаркает ногами. — Я пришёл сюда, чтобы и тебя увидеть.