Потанцуй со мною, месяц

Глава 16

Разбудил меня упоительный запах яичницы.

Золотистые ломтики жареного бекона, плотный, ровно прожаренный белок и нежный, кремообразный глазок желтка в середине. Половинки сладковатых черри и резные листики рукколы поверх уложенных на краю тарелки румяных тостов и кубиков ярко-желтого сыра.

Эта картинка регулярно вставала перед моим лихорадочно-голодным взором последних недель.

Не в состоянии больше сопротивляться, я поднялась с постели и пошла на запах.

— С добрым утром, Даша. Выспалась?

Оказывается, у Марка в номере есть кухня — источник божественного аромата здесь.

— Ты умеешь готовить? — полуголый Марк у плиты, с повязанным на талии кухонным полотенцем вместо передника, потряс меня даже больше, чем вид накрытого на столе завтрака: две тарелки с кривовато поджаренной яичницей и кусочками чего-то невразумительно-подгоревшего, толсто порезанный хлеб и сыр на тарелочке.

— Мой руки и за стол, — скомандовал похожий на древнего бога полуголый шеф-повар и шагнув ко мне, быстро поцеловал в приоткрытый от удивления рот.

— Марк, я же еще… — смутилась, мысленно продолжив, — зубы не чистила.

— Ты вкусная, Дашка, не смущайся. Давай скорее за стол.

— У меня диета, — я еще пыталась проявить твердость, зная, что уже проиграла эту битву — мне завтраки не готовили лет с двенадцати, когда мама решила, что мы с Соней достаточно взрослые, чтобы самим заботиться о себе.

С Пашей такое даже помыслить невозможно — у него было определенное представление, что допустимо для мужчины, а что нет. Готовка шла одним из первых пунктов в списке занятий, порочащих мужское достоинство. Сразу после мытья посуды и перед покупкой детского питания и памперсов в супермаркете.

— Даша, — Марк приподнял мой подбородок, — ты достаточно похудела. Сейчас тебе нужно плотно позавтракать.

Подумал и добавил:

— Пообедать и поужинать тоже — у меня большие планы на тебя, так что силы тебе понадобятся, — следом, не дав толком покраснеть от откровенного намека, меня развернули на сто восемьдесят градусов и придав ускорение шлепком по попе, отправили в сторону ванной:

— У тебя пять минут на водные процедуры, иначе все остынет, и ты не сможешь насладиться моим кулинарным шедевром.

Это был лучший завтрак в моей жизни. Закутавшись в халат, пахнущий Марком, я сидела напротив него за шатким столиком, и лопала самую вкусную в своей жизни яичницу, иногда щипая себя за бедро, чтобы убедиться, что мне это не снится.

Мы уютно пили кофе, словно уже делали это десятки раз, наслаждаясь спокойной тишиной, в которой не хочется искать темы для разговоров, когда поверх края своей чашки я заметила устремленный на меня взгляд Марка: прищуренный, голодный. Рука дрогнула, со стуком опуская кружку на стол, и в следующий миг Марк сдернул меня со стула к себе на колени, и хрипло зашептал в губы:

— Выдержишь еще заход? Обещаю, потом оставлю тебя в покое до вечера. Наверное…

Тело мгновенно откликнулось и на горячий шепот, и на руки, стиснувшие мою грудь в глубоком вырезе. Меня тряхнуло, когда поверх ткани халата на соске сомкнулись зубы, потянув его. Отпустили и снова потянули. Низ живота остро скрутило и из распахнувшегося рта, сам по себе, вылетел стон:

— Хочу тебя.

Уткнувшись лицом в смятую простыню, я стояла на коленях и подрагивающих локтях, бесстыдно оттопырив зад, и отчаянно стонала и хрипела на каждый толчок, с которым в меня входил Марк.

«Так не бывает, не может быть так хорошо», — заколотилось в висках, когда тяжелая ладонь легла на поясницу и надавила, заставив прогнуться и еще выше вздернуться. Раскрыться до максимума, беззастенчиво, доверчиво распахнуться, впуская в себя на запредельную глубину.

Голова плывет, в висках тугим набатом гудит кровь — он почти раздирает меня изнутри, распирает до предела. Добирается до последней грани, рождая в моей глубине странную, сводящую с ума, блаженную боль.

К спине прижимается влажная мужская грудь, щетина царапает позвоночник и жгучий укус, — больно и сумасшедше сладко. Я вскрикиваю, дергаюсь в остром спазме и окончательно рассыпаюсь в сверкающую пыль, улетая в расчерченную огненными молниями темноту.