Сводные. Дилогия
Я вернусь... Слышишь? Вернусь, потому что нельзя жить так, как я жил раньше, а теперь все изменилось. Я стану лучше, веришь? Сделаю все ради того, чтобы ты была в безопасности и счастлива. Я верну тебя, балеринка, потому что это крохотное сердце у нас теперь одно на двоих. И у моего сына должна быть настоящая семья, которой никогда не было у меня.
~~~
Он мой сводный брат, от которого все отвернулись. Он опасен и вне закона, а у меня впереди карьера балерины в лучших театрах Европы, о которых я столько мечтала. Но одна ночь и одна ошибка меняет все... И две полоски на тесте способны разрушить сразу четыре жизни.
![Сводные. Дилогия](/uploads/covers/2023-01-26/svodnye-dilogiya-201.jpg-205x.webp)
- Автор: Жасмин Майер
- Жанр: Современные любовные романы / Самиздат, сетевая литература / Молодежная проза
- Дата выхода: 2021
Читать книгу "Сводные. Дилогия"
Глава 14
— На свидание с кем? Прости, что не расслышал.
— Ну как с кем, конечно, со мной!
Кивает с видом оскорбленного дегустатора, которому вместо элитного вина подсунули какую-то кислятину, и выплевывает второй вопрос:
— А куда?
— Отличный ресторан с видом на крыши Питера.
От упоминания крыш Кая перекосило еще сильнее.
— И когда?
— Завтра. Я даже столик уже заказал на свое имя.
— Столик на двоих?
— Конечно! Зачем нам кто-то еще?
— А во сколько?
— В девять вечера, живая музыка будет.
— Заманчиво… Но нет, Юля никак не сможет пойти.
— Чего-о-о? — у Розенберга аж глаза выпучились. — Это почему?
— Удивлен, что ты не подумал об этом, — с невозмутимым видом отзывается Кай. — Вы ведь оба из этих… Балетных. У нее же прослушивание! Юле никак нельзя нарушать режим, диету и ей особенно важно высыпаться. Ты ей добра желаешь, Яков?
— Конечно, — тянет Яков, не понимая, куда клонит Кай.
— Тогда подумай, каково ей будет в том ресторане, если съесть ничего нельзя, а ложиться спать надо уже в десять?
— Ты так рано ложишься, Лю? — удивляется Розенберг.
Я удивлена не меньше. Сейчас половина десятого и, если верить Каю, в это время я уже должна быть в пижаме и с почищенными зубами. Но Розенберг поразительно легко верит в эту ложь и говорит:
— И правда нехорошо вышло. Прости, что не подумал, Лю.
Розенберг прощается и уходит, а после Кай говорит:
— Пошли, мы уже опаздываем. Через полчаса ты уже должна быть в кровати.
Он подталкивает меня к выходу, и мы остаемся одни.
— Что? Но я не собираюсь спать! Я не ложусь так рано!
— А кто говорил про сон? Когда не спишь, в кровати даже веселее.
Хорошо, что иду первой, и он не видит, как вспыхивают мои щеки. Прикладываю ледяные пальцы к пылающим щекам и понимаю, что почему-то не могу сдержать улыбки.
Я прощаюсь с вахтершей, и мы выходим на улицу. Дождь больше не льет как из ведра, но капли тумана висят в воздухе, пока мы идем к машине.
— Зачем ты вообще это придумал?
— А что, может, я чего-то не знаю, и вы с ним встречаетесь?
Кай распахивает передо мной пассажирскую дверь, и я вижу, что он ждет ответа.
Наверное, я могла бы соврать, чтобы еще позлить его, но почему-то не могу.
— Я ни с кем не встречаюсь и не планирую.
— Даже так?
— После окончания я хочу уехать в Европу, зачем мне заводить отношения, которые неминуемо закончатся? А в отношения на расстоянии я не верю.
Он стоит так близко, но в его свинцовых глазах невозможно прочесть ни единой эмоции. А потом Кай и вовсе отворачивается, набрасывая на голову капюшон от батника.
— А как же друзья? — сухо спрашивает он.
— Друзей у меня немного. Моя единственная лучшая подруга живет в Израиле, но дружба на расстоянии это другое.
— Садись, а то намокнешь.
И когда я опускаюсь, он оглушительно хлопает дверцей. Папа был бы в ужасе, если бы услышал. Кай обходит машину и садится за руль.
— Папа знает, как ты водишь?
— А я отлично вожу, балеринка, не волнуйся.
— Перестань называть меня балеринкой. Это обидно.
— Как скажешь, сестренка.
Еще лучше.
— Послушай, Кай… А ты ведь прошел тогда отборочный, я слышала. А дальше что будет?
Вижу, как Кай стискивает руль, но при этом все его внимание сосредоточено на том, чтобы вырулить с парковочного места. Он молчит, и я продолжаю:
— Ты уже участвовал во втором туре?
— А зачем тебе знать правду, балеринка? Чтобы отцу обо всем рассказать или к Морозову побежать?
— Я не собираюсь тебя сдавать! Разве ты этого еще не понял? — не хотела, но говорю с обидой.
— Понял. И спасибо тебе за это. Но объясни, зачем тебе знать правду?
— Просто… раз уж мы теперь родственники, я просто волнуюсь. А, если я буду знать правду, то например, если ты вдруг задержишься, смогу тебя прикрыть. А ты бы прикрыл меня, когда это понадобится.
— Вряд ли мне придется хоть раз врать твоему отцу о том, где ты и чем занимаешься. У тебя есть какие-то противозаконные планы? Или что-нибудь разнузданное и запретное, о чем твоему отцу лучше не знать?
— Нет, — отвечаю слишком тихо. Щеки опять горят.
Кай бросает на меня мимолетный взгляд и снова переключается на дорогу.
— Ну да, откуда бы им взяться? Ты же если не в театре, так на репетиции. Так что не верю, сестренка. И потом твое хобби тоже может быть опасным, люди ломают ноги, рвут связки, но ты ведь продолжаешь танцевать. Так и я. Опасность меня не пугает.
— Тоже мне сравнил. Балет не просто мое хобби! Это… смысл жизни. Это все, что у меня есть! А ты преступаешь закон ради чего? Адреналина? Скорости?
— А парни тогда тебе какие нравятся?
— А как одно связано с другим? — теряюсь я.
— Ну как же. Раз балет для тебя так важен, может, тебе и нравятся только те, кто носят колготки и заправляют… кхм, свои причиндалы в ракушку перед выходом на сцену. И губы еще красят. Или я ошибаюсь и твой Розенберг не выходит на сцену с подводкой?
Замираю на полувдохе, а сердце в груди делает па-де-де.
— Ты был на «Лебедином озере». Все-таки был!
Кай поджимает губы, явно ругая самого себя за болтливость. Я торжествую ровно до того момента, как до меня доходит, что дорога, по которой мы сейчас едем, ведет явно не к дому.
— Да ладно? Опять? Куда ты меня везешь, Кай?
Кай криво улыбается.
— Расслабься, сестренка. Похищать тебя не входит в мои планы. Кровать-то мне сегодня привезли, а вот матрас нет. Твой отец знает, что по дороге домой мы заедем в Хофф.
Вдалеке и правда появляются яркие огни гипермаркета.
— Даже если мы его сейчас выберем, матрас тебе сегодня все равно не доставят.
— Ничего страшного. Гостей, которым обязательно нужен матрас, я сегодня не жду.
— Может, у тебя даже есть девушка и ты даже ходишь на свидания, а я об этом ничего не знаю? — вырывается у меня раньше, чем я успеваю прикусить язык.
Кай заворачивает к парковке гипермаркета и занимает свободное место. Глушит мотор. С места никто из нас не сдвигается, и оба мы при этом смотрим только на яркие огни вывески через лобовое стекло, по которому с размеренным скрипом, как метроном, скользят дворники.
— Если у меня будет девушка, ты узнаешь о ней первая.
***
Пока мы плутаем по огромному мебельному гипермаркету, лавируем между диванами, обеденными столами, в поисках отдела с кроватями, я очень радуюсь тому, что половина моего лица скрыта маской.
Не сдерживаясь, кусаю губы и почему-то только и думаю о том, какой она может быть — девушка Кая и как это будет, когда он приведет ее домой, знакомить с родителями.
Лучше бы это случилось, когда я буду уже в Европе, но почему тогда он сказал, что я узнаю об этом первая? Может, не расслышал моих планов?
Раньше выпускного класса я не задумывалась о своих отношениях с парнями. И только постоянные вопросы в электронных письмах от Леи, которые она отправляла мне из Израиля, натолкнули на мысль, что бесполезно заводить отношения сейчас, если я не сделала этого раньше. Сколько мы будем вместе? Полгода? Восемь месяцев? Да и где мне найти парня, если все мое время занято или тренировками, или театром, в этом Кай прав. А никто из балетных мне не приглянулся…
Мы с Леей часто обсуждали парней. Ей с ними тоже не везло. Хотя она была немногим старше меня, у нее уже было несколько неудачных романов, и я только убеждалась, что спешить совершенно некуда. А уверения Розенберга, что он обязательно женится на мне, бесили до невозможности. Я знала Якова с детства, ведь он был младшим братом моей Леи, которая сейчас заканчивала службу в Израильской армии.
Но раз мне не везло с парнями, это не означало, что отношения с девушками будут точно так же складывать и у Кая. И времени свободного у него было больше, и уезжать он никуда не собирался.
— Так ты учишься на программиста?
— Да, а что?
— А девушки у вас в группе есть?
Кай косо глянул на меня поверх маски.
— Сводничеством занялась?
— Просто любопытно.
— У нас в группе есть девушки.
— А они тебе не нравятся?
— Нет, просто сама ведь говорила, что не веришь в отношениях на расстоянии.
— В каком смысле?
— Ну я на лекциях обычно не появляюсь.
— Но твоя мама уверена, что ты…
— Я знаю. И теперь и ты знаешь, а моей маме об этом лучше не знать.
Я едва поспеваю за ним, хоть и иду быстрым шагом. Но пока я делаю три шага, он делает один.
— Морозов ведь говорил, что деканат будет напрямую сообщать о твоих прогулах именно ему?
— Морозов, слава богу, не стоит у входа в универ с блокнотом в руках. А с деканатом всегда можно договориться.
— И ты так и не собираешься ходить в универ, Кай?
— Ты за мою учебу волнуешься или за моих одногруппниц, с которыми я обязательно должен завести отношения?
— За твою учебу, — твердо ответила я.
— Не волнуйся, я разберусь. Как тебе этот матрас?
Он указывает на один из двадцати других матрас на выставочной кровати. Их тут очень много, и мы стоим посреди матрасного царства, озадаченные и сбитые с толку.
— Как вообще выбирают матрасы? — хмурится Кай.
— Могу предложить считалочку.
— У меня есть идея получше. Ложись.
— ЧТО?
— Я слишком тяжелый и заметный, а ты легкая и тонкая, тебе слова кривого никто не скажет. Ложись. И скажи, как тебе?
— Не буду я ложиться. Это тебе на нем спать, а не мне!
— Ну раз не хочешь мне помогать… — Кай крутит головой и тыкает в какой-то далекий и серый матрас. — Тогда я беру тот и дело с концом.
Выглядит матрас уже продавленным и неуютным. И сама себе не верю, но через три минуты я уже растягиваюсь на нем во весь рост. И говорю:
— Отвратительно. Он кривой, жесткий и пружины впиваются прямо в ребра!
Кай приспускает маску и улыбается.
— Десять вечера, а ты в кровати, как я и говорил. Строго по расписанию!
Лежа на спине, начинаю хохотать, а Кай протягивает руку и помогает встать.
— Давай следующий. Этот?
Сначала сажусь, и Кай говорит:
— Попрыгай.
— Ты на нем спать будешь, а не прыгать!
Но под тяжелым взглядом снова краснею и даже немного подпрыгиваю. Даже от такого матрас скрипит и ходит ходуном.
— Не, так не пойдет, — качает головой Кай. — Хочу тихий. Следующий!
— Что мне изобразить на нем? — интересуюсь, войдя во вкус.
— Морскую звезду! Именно в такой позе я люблю спать. Ну-ка.
Ложусь как в сугроб и шевелю руками и ногами, будто делая ангела. Кай появляется у меня над головой и, глядя вниз, спрашивает:
— Ну как?
— Твердый, но удобный. Ничего в ребра не впивается, а еще не скрипит.
— И размеры подходят.
— У тебя односпальная кровать? Не будет узко?
— Нет, даже ты поместишься, — отвечает он и, подхватив номер товара, идет к консультанту оформлять заказ.
Без него валяться на выставочном матрасе уже не так весело, поэтому я неловко сажусь и жду его возвращения.
— Ты была права, — говорит он, когда заказ оформлен. — Привезут только через неделю.
— Кошмар. И что будешь делать?
— Буду спать на полу.
— Но это же неудобно!
— А что делать?
— Давай купим спальник. Или надувной матрас?
— Может, сразу палатку, чтобы я еще и жил во дворе?
— Я серьезно!
— Правда? Я уж было решил, что ты хочешь от меня избавиться.