Молот Златы

Какие вопросы… Как же они мне нравятся!

Оглушительное чувство упоения захватывает в плен и не дает умным мыслям анализировать происходящее. Попался! Хоть сдохни от отрицания очевидного тут, он попался! Я знала, знала это. Меня несет по центрифуге власти, пусть эфемерной, но власти над ним.

Гад! Подавись теперь. Устрою тебе Варфоломеевскую ночь.

Слава небесам, мозги возвращаются ко мне. Осторожно отступаю мелкими шагами, каблуки фоном сопровождают гулким эхом.

Цок-бух-цок-бух… Наступает следом.

Он зол, да. Боже, как же он зол. Неуправляем и уязвим. Он так смотрит, что еле на ногах держусь. Если здраво рассудить, то кроме брани ничего от Молота не услышала сегодня, а от его обращения волосы дыбом. Хам пещерный. Но фишка в том, что его поведение со словами не сходятся, слишком видно противоречие. Вся повадка определяет сумасшедшее желание обладания мной, но я не дам. Просто не дам и все, пусть что хочет делает.

Дам…не дам…

Да что же такое…

Он прет и прет на меня, просто не останавливается. По пути стягивает куртку и бросает на пол. Следом туда же летит рваная окровавленная футболка. Пока ее стаскивает, завороженно смотрю на перекатывающиеся бугры. Он мощный, очень мощный. Непроизвольно сглатываю. Я словно его сейчас первый раз вижу, первый раз оцениваю именно с женской погибельной точки зрения. Заносит руки за шею, снимает крест, аккуратно кладет на полку. И все это, не отрывая взгляд. Меня сжимает и скручивает от сражающей прямолинейности, будто раньше не знала, то Ваня такой и есть. Знала же, но вот сегодня все по-другому воспринимается, более жгуче и остро. И желаннее, куда же без этого.

Во все глаза смотрю на Молота и признаюсь сама себе, что очень-очень жду, что будет дальше. И лучше бы я ничего не ждала, потому что он расстегивает джинсы и сваливает их вниз вместе с трусами. Перешагивает и движется абсолютно голый. Голый!

Я не могу оторваться от бесстыдного созерцания его члена. Смотрю, как приклеенная. Еле глаза отдираю, но хватает совести только на то, чтобы еще пресс разглядывать. Все шесть кубов, как на картинке. Просто бог! Адонис, Ахиллес, да кто угодно! Это сравнение исключительно фигуры касается, только не того, что ниже живота свисает. Совесть снова пропадает.

Ровный. Толстый… Набрякший… Пружинящий, как…

- Раздевайся, - приблизившись, очень жестко выставляет требование.

- Нет.

- Раздевайся!

- Ты грязный.

Ваня останавливается в шаге от меня. Не то, чтобы меня остановило, что он в пыли и крови, просто я пригнулась под давлением обстоятельств. Я не готова пока с ним прямо в этот миг переспать. Мне кажется, что это неправильно. Мои мысли в голове полный кавардак, не знаю, что делать. Нужна пауза, хотя бы маленькая, хоть секундочку еще подышать. Надо понять, как быть или уже не знаю что хочу сама.

Все, что происходит дезориентирует по полной. Прикрываю глаза и просто гоняю воздух в груди. Кислорода критически мало, своей близостью Ваня забирает все, чем можно наполнить легкие. Сжигает своим пожаром, сражает жарящим теплом тела. Если он Молот, то я сейчас просто бушующая печь в кузнице. Сравнение огонь, конечно, но ничего в голову больше не лезет. Едва в обморок не падаю, когда он склоняется к моей шее и втягивает запах. Совсем точечно касается носом кожи, а меня так бомбит, что еле на ногах остаюсь.

Ровно через полсекунды он берет меня под задницу и тащит. Единственное, что успеваю так это схватиться за него ногами. Ваня намеренно спускает меня ниже, чтобы член уперся прямо в мой зад. Платье естественно задирается, руки съезжают с ягодиц немного в стороны и открывают дурацкий доступ. При каждом неспешном шаге специально давит вниз, чтобы сильнее прочувствовала эти тычки. Выдаюсь с головой, потому что он понимает, что я промокла. Теснее обнимаю за шею и со злости впиваюсь зубами в плечо Величанского. Даже не вздрагивает, продолжает тащить дальше, а я от ядовитости захлебываюсь.

Каждый божий день после клиники клялась себе, что не поведусь больше на него, что забуду и выброшу из головы. Смирилась, что не будет моим, что не будет рядом никогда. И только в этот миг понимаю, что беспощадно врала себе, прикрывала удобным покрывалом, отрицала очевидное.

Только с ним летаю, только с ним живу. Только Молот способен будить такое. Никто не нужен больше ни сейчас, ни в будущем. Ваня вошел в мое сердце крепко и, видимо, навсегда, не денусь теперь никуда. Все о нем, только с ним буду счастлива.

Но теперь не признаюсь! Даже под пытками не буду кричать о своей любви. Даже если буду падать, тысячу раз разбиваться, не скажу.

Еле теплая вода шоковой терапией возвращает в реальность. Под мощной струей, с трудом справляясь с дыханием, пытаюсь соскочить с Вани. Одежда стремительно намокает и неприятно липнет к телу. Мне холодно! Мгновенно сворачиваюсь в колючий клубок, все еще хочу вырваться, но Молот не дает. Сильнее стискивает и прижимает к стенке кабины.

- Я замерзла, - наконец, с трудом разлепляя губы, дрожащим голосом вывожу буквы.

- Согрею, - ни капли ласки в голосе.

И вот она снова разница между интонацией и поступками.

То, как нежно после холодного слова действует, перекрывает весь негатив. Ваня осторожно спускает меня пол и обхватывает лицо ладонями. Проводит большим пальцем по приоткрытым губам, чуть растягивая их. Смотрит так проникновенно, так зовуще. Все сейчас в его глазах, весь мир ощущений отражается, все читается. Если бы не знала, как все на самом деле, то подумала бы, что любит, но это же не так. От осознания слезы наворачиваются на глаза и стекают по щекам, перемешиваясь с водой.

- Злат, - хрипло шепчет и наклоняется поцеловать. Захватывает мои губы, пробует и тут же отпускает. – Злата, прости, что меня рядом не было. Я не хотел так, – снова и снова целует и шепчет между натисками. - Не могу не думать о тебе, слышишь? Я не могу. Поверь мне, пожалуйста, Злат, просто поверь… Зачем тебе кто-то?

Закрываю глаза, впитываю каждое слово. Мурашки табунами гоняются по коже, но это конечно же уже не от холода, а от того, что и, главное, как Ваня говорит.

Ему небезразлично, да? Не может же так явно казаться.

Сердце стучит сильнее и сильнее, жестче, наяривает как сбрендивший механизм. Еще немного и отключусь от переизбытка чувств, просто вырублюсь. Близость Молота, вся его бархатисто-атакующая подача бомбардирует словно арта!

- Вань, я не знаю, что ответить, - говорю максимально честно, потому что иного выхода нет просто. Мне страшно, я боюсь ошибиться, как было не раз.

- Ничего не говори, просто останься со мной сейчас, - терпким шепотом поражает и подчиняет.

Спускает платье с моих поникших плеч и сбрасывает на пол. Стою перед ним в одних микроскопических трусах, да и те надолго не задерживаются на теле. Молот просто поддевает их двумя пальцами по швам и с треском разрывает. Вот и все, скрывать больше нечего, маски сорваны и прятаться от своего одержимого желания больше смысла нет. Это произойдет. Мы хотим оба, так зачем придумывать разные отговорки.

Ваня привлекает к себе с огромной осторожностью, словно я драгоценный сосуд из тончайшего фарфора. Обвивает руками и нежно водит по спине пальцами, словно послание пишет. Бредовая идея, но пытаюсь прочесть эти знаки. Возможно, что сумасшедшая и повернутая, но клянусь, что это буквы.

От шеи до поясницы проводит прямую линию подушечкой пальца, возвращается назад и вырисовывает полуокружность, из которой тянется косая наклонная линия: «Я». Проводит ладонями по всей поверхности кожи, будто сметает все, что написал сейчас и возвращается вновь. Замираю в ожидании. Следующая линия прямо по центру позвоночника снизу вверх идет, проводит выше вертикальную линию. Это «Т».

Если это то, что думаю, то просто умру сейчас. Крепче обхватываю Молота за шею и приникаю всем телом, вжимаюсь, слипаюсь намертво, срастаюсь. Лбом сильнее в плечо впечатываюсь, жду.

Такая же длинная линия только левой стороны от позвоночника и три отходящие вертикальные- «Е». И следующая без перерыва «Б». Трясусь все сильнее и сильнее, только уже не от воды, а от того, что Ваня делает. Он отнимает мое лицо от плеча и так трепетно целует, усиливая эффект от зарисовок на спине, что отвечаю ему неимоверно жарко и импульсно. Что дальше? Добивают линии на коже, трансформирующиеся в ту литеру «Я», с которой началось неожиданное признание.

Я не в силах больше читать это, не могу. Не выдержу.

23

Злата не дает мне вывести последние буквы на коже, чтобы уже все стало ясно. А мне проще так, чем сказать, что задумано. И что это я чувствую сейчас, если не долбаную любовь.

Что слова? Это пыль, ничто, трёп. Поступки совсем другое, а у меня по ним полный швах. Зашкварился везде, по всем направлениям борьбу проиграл. Только поэтому выбрал «немой» путь, пусть хотя бы так знает.

Злость ушла, погасла, как костер под дождем. Осталось только голая правда. Глажу Злату, не могу прекратить касаться, только и намахиваю ладонями по коже, не в силах оторваться. Ласковая моя, непокорная бэйба. У меня даже секс на второй план отходит, хотя стоит, как у коня, но не хочу испортить момент. Она понимает, как мне это важно и тоже только гладит мои плечи, спину, лицо. Срываясь дыханием, одержимо сталкиваемся губами и подолгу целуемся, не способны разорваться. Едва отпускаем друг друга, как снова присасываемся.

Мы как цепями крепкими опутаны, прикованы к друг другу навечно. Штормит от этих мыслей, в дрожь и адский жар бросает. И мы летим в эту воронку долго и сладко, вокруг все кружится и вертится на огромных скоростях. Не замечаю ничего вокруг, ни мира, ни Вселенной, одно бесконечное бытие существует. Мы в нем находимся в странной невесомости, парим в воздухе, возможности приземлиться нет.

Первый раз в жизни хочу быть исключительно чутким и ласковым, первый раз хочу так нежно любить, первый раз хочу умирать от невыносимой яркой близости. Глажу ее кожу, перебираю мокрые пряди волос. Дрожит. Не глядя, переключаю душ на комфортную температуру и, не успев убрать руку с сенсора, вновь сажаю на себя Злату. Она с готовностью обхватывает ногами поясницу и устраивается на моем гудящем члене. Тру ее скользкие складки, но что мне это стоит, кто бы знал.

Та ночь… Наша ночь… Сколько же я хотел повторить! Тысячу раз вертел в голове, как мог бы ее трахать еще. Засыпая, заводил себя порно мыслями о всех доступных позах, в которых бы мог ее ебать. И теперь все случилось, сбылось. Злата абсолютно голая в моих руках, в моей квартире, под моей силой. Но я хочу, чтобы она сама начала. Мне необходимо понять, что она еще хочет, что еще горит что-то у нее ко мне.

Подсаживаю ее выше и ловлю грудь. Она выгибается и подставляется, всасываю припухшую вершину и тяну губами, языком добавляю ласки и снова втягиваю. Рискуя свалиться, жму Злату к стенке кабины и висеть на мне на опоре ее же ног оставляю. Притискиваю горячее тело и сминаю ладонями упругие вершинки, перекатываю полушария в жадных руках.

Есть ли какая более желанная для меня… Будет ли…