Жизнь как квест

— А десять миллионов ему понадобилось, чтобы уехать за границу, потому что над ним висит дамоклов меч, он уже в Москве наследил. Успел еще в одной конторе поработать и «свистнул» от туда деньги. На него завели дело. Вот он и хотел сбежать.

— Но он же похитил достаточно большую сумму, зачем ему ещё? — удивленно спрашиваю я.

— Так он одной рукой воровал, другой раздавал. Тратил на девушек легкого поведения, содержал любовниц, рестораны, карты, кутежи. Очень разносторонняя личность, — усмехается Кирилл.

Господи, я была такой дурой, как этого всего не замечала?

— Так что следствие будет идти долго. Судить его будут по нескольким статьям, в том числе и за вымогательство, твое похищение, нанесение телесных повреждений. Хоть это мы можем доказать. А будут или нет судить за хищение средств и мошенничество, тут сложно сказать точно, это все еще доказать нужно.

Ну, хоть чем-то успокоил.

Глава двадцать седьмая

Прошло еще пять дней, до свадьбы осталась неделя.

У Риммы с лица сошли коросты и синяки. Она посещает косметолога и расцветает. Мне, конечно, досталось больше. Поэтому мои гематомы сменили цвет на зеленоватый. И физиотерапевт уже не так обнадеживает, что к свадьбе все это пройдет. Поэтому мне срочно приходится искать шарфы под мои платья, чтобы прикрыть синяки на моей шее. «Красоту» на лице визажист точно перекроет макияжем.

В один из дней с вахты мне в кабинет звонит охранник: Светлана Валерьевна, тут вас женщина спрашивает, а Кирилл Дмитриевич сказал к вам никого не пропускать, так что мне с ней делать?

Ох, уж эта мне охрана, Кирилл так переживает за меня, что на воду дует. Что может мне сделать женщина. И я спускаюсь, ожидая увидеть Милку. Но в фойе меня ждет женщина лет так под пятьдесят. Белокурые волосы до плеч уложены волосок к волоску, она ещё достаточно стройная, хотя ее тело уже немного поплыло, неброский макияж, дорогой костюм, изысканные украшения с бриллиантами. Все подчеркивает ее статус.

— Здравствуйте, — осторожно здороваюсь с незнакомкой.

— Здравствуй, — та сразу переходит на ты. — Ты Светлана?

— Да, а вы, простите, кто? — осторожно прощупываю я почву.

— Я жена Алексея, Морозова Дарья Семеновна, — чеканит слова незнакомка.

— Жена? — да вот не поверю, Алексею всего-то тридцать с хвостиком, а дамочке полтинник. Приглядевшись, вижу морщинки, залегшие возле глаз и на лбу, хорошо заретушированные небольшие отеки под глазами. Да ей даже немногим больше пятидесяти.

— Жена, — с этими словами она достает из папки документ, где черным по белому написано. Что Дарья Семеновна замужем за Алексеем Александровичем Вольных.

— Я юрист, документы стараюсь читать внимательно, а тут фамилия Вольных и отчество не совпадает.

— Я тоже юрист, адвокат, и тебе, наверное, известно, что некоторые люди занимаются подделкой документов.

Она смотрит на меня холодным, оценивающим, волчьим взглядом. Такой бывает у адвокатов, кто специализируется в уголовном судопроизводстве и долго общается по своей службе с уголовниками. Профессиональная деформация.

— И что вы хотите от меня? — интересуюсь я у Дарьи Семеновны.

— Я тебе заплачу, а ты заберешь свое заявление, все сведём к взаимной неприязни, хулиганству с его стороны, он выплатит тебе компенсацию. Дело закроем.

— Ха, а мне это зачем?

— Тебе деньги не нужны? — вот сейчас мне совсем не смешно, недавно ее муж из меня деньги выколачивал, а теперь она готова заплатить, чтобы его отпустили.

— Нет, ни от вас, ни от него денег не возьму, — глаза Дарьи Семеновны сужаются, лицо становится напряженным, на лбу прочерчиваются горизонтальные складки, уголки губ опускаются. Ее возраст становится явным. Да, ей пятьдесят или пятьдесят два, не молодая дама. Зачем ей такой сложный мужчина с уголовным прошлым.

— Не думала, что будет так сложно, — шипит дамочка.

— А я не думала, что такой умной женщине нужен такой бабник и уголовник как Алексей. Он вам изменял, имел десяток проституток, любовниц и просто дурочек, — парируя я.

— Нужен, деточка, нужен. На счет дурочек, себя имеешь в виду, — я прикусываю щеку, дура, сама напросилась, а эта гюрза не упустить случая укусить.

— Зачем он вам?

— Это пока твое тело молодое, к тебе мужики сами липнут. Я его по-своему люблю, почему нет. О его похождениях на стороне мне известно.

— Он же от вас сбежал, — подливаю я яду, чтобы и ей не так сладко было. Дарья Семеновна вздрагивает от неожиданного моего выпада и смотрит на меня злым взглядом.

— Это не твое дело, — чеканит она. И я понимаю, что попала в десятку.

Но дальше нам продолжить рокировку не дают, В дверях появляется Кирилл. Быстро разбирается, кто есть кто, и настоятельно требует от дамочки, чтобы она очистила территорию.

Та фыркает, угрожает, но уходит.

— Света, я же просил тебя, не контактируй ни с кем, дело еще не закончено, не понятно как оно там все обернется.

— Согласна с тобой, мне надо было уйти, как только она сказал, что является адвокатом.

— Это может усложнить нам жизнь, — заключает Кирилл. — Ладно, я разберусь, а ты иди, работай.

Остаток дня у меня все сыпется из рук. Я ругаю себя за опрометчивый шаг.

Вечером за ужином легче не становится. Приезжает Кирилл и привозит весьма и весьма плохие новости.

Жена Алексея активно взялась за дело. Пишет жалобы, давит на прокурора. У нее есть знакомства в высоких структурах ФСБ.

— Как такая женщина терпит такого прохвоста, как Алексей, он же уголовник? — возмущаюсь я.

— Так они и познакомились в суде, где Алексей был подсудимым, — смеется Кирилл. — Я их свидетельство о браке посмотрел, они зарегистрировали брак как раз после суда, его тогда первый раз судили за воровство. Ему было всего двадцать два года, так что они уже десять лет женаты, и пять лет он в бегах от своей любимой.

Мы смеемся, но мне немного грустно, мне жаль эту женщину. Это как надо любить такого прохвоста, что спасать его от тюрьмы каждый раз. А он каждый раз ее бросает и вновь устремляется к «следующим свершениям». Снова махинации, кражи, легковерные дурочки, которых он разводит на деньги. А она все разруливает за ним, удерживает его, не дает попасть тому в тюрьму. Я сочувствую ей.

И тут мы переходим к обсуждению девичника и мальчишника.

Скоро свадьба. Но из-за последних событий мужчины предлагают нам провести свои вечеринки в одном заведении, просто в разных залах. НО Римма категорически была против. После долгих споров пришли к консенсусу, что будем праздновать в ночном клубе, а мальчишки в ресторане. Амир тут же зарезервировал нам отдельный зал, хотя нас всего четверо: Римма, я, Катька, да жена Вячеслава Полина.

Лучше бы мы согласились праздновать вместе.

Глава двадцать восьмая

Проснулась я от того, что что-то больно упиралось мне в ребро. В голове пронеслось, что сегодня моя постель слишком жесткая. И в этот момент мне на лицо упала чья-то рука, от испуга я подскочила и захлопала глазами. Пришлось потрясти головой, от чего та сильно заболела. Зазвенело в ушах, задвоилось в глазах. Изображение плавно поплыло куда-то в сторону, и я чуть было не упала.

Я сидела на деревянной скамейке, чуть в стороне тут же спала Катька, а прислонившись к стене, сидела Римма с закрытыми глазами. Комната, в которой мы оказались, была странной. Три стороны каменные, покрашенные в зеленый цвет, а на четвёртой стороне были решетки, через которые был виден коридор с окнами. По тому, как светлели окна, можно было предположить, что наступал рассвет.

Где мы? — просипела я.

— Кажется в ментовке, — прошелестел голос Риммы, она открыла глаза и села удобнее.

— Как мы тут оказались? — удивленно тяну я, оглядываясь по сторонам.

— Не помню точно, но, по-моему, мы с кем-то дрались и разбили стеклянную перегородку, — Римма тоже оглядывается по сторонам. — Катька!

Катя просыпается и потягивается, и так как она, впрочем, как и мы, совсем не помнит, что спит на скамейке, то с грохотом падает на пол.

— Опа, чё это было? — Катя, сидя на полу, с интересом рассматривает стены.

— Катя, как мы оказались в клетке? — шёпотом спрашивает Римма.

— Где? — кажется, до Катиного мозга информация пока дойти не может. — Ой, чего-то мне плохо девоньки, кажется, вторая бутылка текилы была лишняя.

— А где Полина? — вдруг вспоминаю я.

— Не зна-ю-ю-ю, мы ее потеряли? — икая, говорит Катька.

— По-ли-на… — зовем мы…

— Харэ орать, — рявкает кто-то невидимый из другого конца коридора.

Мы испуганно замолкаем. Полина не откликнулась, мы делаем вывод, что ее с нами нет. Тогда где она? От страха бегут мурашки по телу. У Полины маленький ребёнок, вдруг с ней что-то случилось.

Вдали слышится шум и знакомые голоса. У нас автоматически головы втягиваются в шеи от испуга. Мы не помним, что натворили, как попали сюда, и сейчас наши мужчины идут за нами.

— Эти? — к клетке подходит пожилой полицейский и тычет в нас палкой.

В клетку заглядывает Кирилл. У него серьезное лицо, брови сведены к переносице.

— Эти, — утвердительно кивает он.

— Тогда пошли оформлять, — кивает полицейский, и они уходят.

— Э-э-э-э-э, что это сейчас было? — пытается выдавить из себя Катька.

— Ох, и получим мы нагоняй от Амира, — шепчет Римма, я впервые вижу, что она испугалась.

— Прорвемся, — Катька сжимает кулак и машет им куда-то вверх.

Как мы прорвемся, может, и прорвемся, но голову нам точно Амир с Кириллом оторвут. А пока нам плохо, нещадно болит голова, во рту — пустыня Сахара, мутит. Как в плохом кинотеатре, перед глазами скачет картинка, и штормит.

Через полчаса появляется Кирилл, Амир, Вячеслав и пожилой полицейский. Тот гремит ключами и отпирает клетку: На выход, красотки!

Он командует не зло, даже подмигивает нам, и от него пахнет коньяком.

Наши мужчины молчат, губы у них сжаты, смотрят сухо, словно уголовниц из тюрьмы встречают. Хотя почему «словно», так и есть. Еще не понятно, на каких условиях нас отпустили. Ведь если нас закрыли по статье за хулиганство, то впереди суд.

Нас ведут по коридорам. Впереди идет Амир, в руке он держит какие-то бумаги, мне так и хочется попросить его передать их мне, я ж все ж юрист. Но он идет, даже не оборачиваясь, позади процессию замыкают Кирилл и Вячеслав.

На выходе нас уже ждет три внедорожника черного цвета, такие большие, что за глаза я их зову йети-мобили.

Все девчонок садят в один из, за рулем водитель.

— А вы? — осторожно спрашиваем мы.

— Мы будем позднее, — получаем в ответ, и нас увозят.

Только возле дома мы вспоминаем про Полину, на душе становится плохо, кошки скребут — это легко сказано.

Но к нашему удивлению, на кухне, как ни в чем не бывало, сидит Полина и пьет чай.

— Девчонки, я так за вас переживала, когда узнала, что за вами полиция приехала, и вас забрали, сразу мальчишек набрала, — щебечет Полина. А мы дружно выдыхаем и берем по бутылке воды из холодильника. Молча пьем и садимся за стол.

— Полин, что там было? — первый вопрос задает Римма.