Жестокий поцелуй

Кого-то, с кем я смогу наладить жизнь в этом старом сером доме.

Я качаю головой, оплачивая счет, прекрасно понимая, насколько нелепо себя веду, но здесь я чувствую себя другим человеком. Будущее кажется более открытым, как бесконечные дороги в пустыне, как будто я мог бы разделить свою жизнь на человека, которым я был до всего этого, и человека, которым я стану после возвращения домой. Чтобы навсегда оставить боль моего прошлого позади и оставить ее там.

— Куда можно пойти, если я хочу купить ювелирное изделие? — Спрашиваю я официантку, когда она забирает счет и мою кредитную карточку. — Ничего особенного, просто что-нибудь симпатичное.

Она замолкает, задумчиво хмурясь.

— Ну, там есть обычные магазины бриллиантов и изысканных ювелирных изделий, но я бы, честно говоря, порекомендовала Энканто, в конце соседней улицы. Они изготавливают красивые изделия, но более уникальные, чем в обычном магазине. Что-то, что ваша дама будет помнить и лелеять, и это будет выглядеть иначе, чем все, что есть у ее подруг. Может быть, не такое изысканное, но особенное.

— Спасибо, — искренне говорю я ей. — Это именно то, что я ищу.

— Она счастливица, — говорит она с улыбкой, и я улавливаю намек на теплоту в ее взгляде, когда он оценивающе скользит по мне.

День быстро прогревается, когда я направляюсь в Энканто, и я снимаю свою кожаную куртку, перекидываю ее через руку на ходу и закатываю рукава рубашки. В городе присутствуют обычные запахи предприятий, ресторанов, транспортных средств и большого количества людей, прижатых друг к другу. Есть и кое-что еще, теплый пыльный аромат, который с тех пор, как я здесь, стал ассоциироваться у меня с пустыней, и с Габриэлой тоже. Воздух сухой и насыщенный им, и я глубоко вдыхаю, направляясь к красивой витрине магазина, светлым деревянным дверям, окруженным деревянными решетками, и табличке с названием, написанном от руки.

— Что я могу для вас сделать? — Невысокая худощавая женщина с гладкими черными волосами, собранными сзади в узел, приветствует меня, как только я вхожу, за моей спиной звенит колокольчик, и я улыбаюсь ей. — Красивый мужчина… ты, должно быть, ищешь обручальное кольцо, а?

— Ничего такого уж постоянного, — говорю я ей с широкой улыбкой. — Просто что-нибудь простое для подруги.

Ее глаза мерцают, в уголках появляются морщинки.

— Подруги?

Я не могу удержаться от смеха над этим.

— Ну, да. Просто что-нибудь, чтобы она помнила обо мне.

— Ах. — Она бросает на меня понимающий взгляд. — Ох, снова бы стать молодой. Что ж, подойди сюда, молодой человек, и я покажу тебе несколько вещей. Ты хотел бы какие-то особые украшения?

— Я не думал об этом — идея купить что-нибудь для Габриэлы вообще была спонтанным решением. Серьги казались слишком безликими, кольцо, скорее всего, могло послать неверный сигнал. — Браслет… или ожерелье, я думаю.

— У меня здесь есть кое-что, что может тебе понравиться. Она останавливается перед витриной с разнообразными украшениями из глубокого старинного золота, некоторые из них гладкие, другие матовые или чеканные, но все они выглядят состаренными и естественными, а не блестящими и новыми. Женщина постукивает ногтем по ожерелью на подставке, длинному, с ниткой темно-синих драгоценных камней, вставленных в нитку, свисающую с центра ожерелья.

— А как насчет этого?

Я качаю головой.

— Слишком броско, я думаю. Я хочу что-нибудь нежное, как у она. Что-то, что она может оставить себе, не привлекая слишком много внимания к новой вещи. — Я не хочу, чтобы Габриэле приходилось кому-либо объяснять, откуда взялись ее новые украшения, или чтобы на них вообще обратили внимание. Мне неприятно признаваться в этом даже самому себе, но я хочу, чтобы это было что-то маленькое и секретное, что-то, что она могла бы держать при себе, как наши ночные свидания. Что-нибудь, что напомнило бы ей об этом.

— Дайте взглянуть на это. — Я постукиваю по стеклу над ожерельем чуть ниже. Женщина вынимает его и кладет на черный бархатный поднос поверх стакана.

Это тонкая золотая цепочка, с которой свисает что-то похожее на необработанный драгоценный камень бледного цвета в форме капли, оправленный в старинное золото.

— Что это за камень? — Спрашиваю я, и женщина улыбается.

— Топаз, добытый здесь. — Она тычет в него пальцем. — Символизирует красоту, и дает владельцу защиту. Хороший подарок для любимой, — добавляет она, понимающе глядя на меня.

Здесь витрины, полные украшений, на которые я еще даже не смотрел, но что-то в этом ожерелье мне кажется правильным. Оно нежное и красивой, совсем как Габриэла, и простое. Ничего такого, что она не могла бы выдать за то, что купила сама или просто никогда раньше не носила. Что-то, что она могла бы носить с чем угодно.

— Я возьму это. Не могли бы вы упаковать его для меня?

— Конечно. — Женщина забирает ожерелье, и я следую за ней к кассе, где плачу, как мне кажется, абсурдно низкую цену за что-то настолько красивое. Но я не хотел покупать Габриэле что-то показное. Я чувствую себя немного глупо из-за того, что вообще что-то покупаю для нее, но я хотел оставить ей что-нибудь на память о себе. Что-то, что она могла бы время от времени надевать или убирать подальше, и вместе с этим хранить воспоминания о нашем коротком времени, проведенном вместе. Я чувствую странную честь от того, что именно меня она выбрала своим первым, даже если она не собиралась мне говорить, она доверилась мне, хотела меня, и это кое-что значит для меня.

Это глупо сентиментально, больше, чем я когда-либо мог себе представить, но я позволяю себе наслаждаться этим чувством. Наш роман скоро закончится, но она дала мне то, в чем я нуждался, и я надеюсь, что она будет вспоминать меня с нежностью. Ожерелье — это просто талисман, хранящий эти воспоминания.

Сегодня вечером я планирую пригласить ее на что-то похожее на свидание. И после этого, если я никогда больше ее не увижу, я знаю, что, по крайней мере, подарю ей ночь, которую она никогда не забудет…в последний раз.

18

НАЙЛ

В этот вечер я жду Габриэлу в Сангре. Она не приходит, и трудно не чувствовать себя разочарованным, хотя у меня никогда не было никакой гарантии, что она тут будет. Однако это подчеркивает, как мало я на самом деле знаю о ней. Я не знаю, на что похожа ее жизнь за пределами этого бара или тех часов, которые мы провели в моем гостиничном номере. Я не знаю, чем она занимается на работе, чем заполнено ее время, что она делает сегодня вечером. И так все и должно было быть. Интрижка во время моего предполагаемого отпуска.

Так почему же ее отсутствие заставляет меня чувствовать пустоту?

— Текила Аньехо, как обычно? — Мануэль улыбается мне, подходя и вытирая стакан. — Сегодня никакой сеньориты, да?

— Похоже на то. Подойдет и обычная. — Я сбрасываю куртку, в зале полно народу, и бар быстро набивается.

— Здесь полно симпатичных девушек. — Мануэль кивает в сторону стройной брюнетки, танцующей возле музыкального автомата, покачиваясь под какую-то песню, которую я не узнаю. Ее подруги собрались неподалеку, радуга обтягивающих платьев переливается на самых разных фигурах, и все они великолепны. — Немного перемешай, друг. Не ограничивайся одним вкусом.

— Может быть, ты и прав. — Я снова бросаю взгляд на девочек. Я мог бы пойти туда, угостить их выпивкой и предложить заплатить за их последнюю порцию. По крайней мере, одна из них, скорее всего, заинтересуется, а если нет, что ж, ночь только начинается. Но я, кажется, не могу отделаться от ощущения, что Габриэле было бы больно, если бы она узнала, хотя это абсолютно нелепо. Нет никаких причин думать, что это имело бы для нее хоть малейшее значение, или что вообще была бы какая-то причина говорить ей об этом.

— Дерзай. — Усмехается Мануэль. — Я точно знаю, что та, в синем платье, одинока.

Я смотрю в ту сторону, куда он кивает, и одна из подруг, фигуристая девушка с крашеными светлыми волосами и дюймовыми корнями, доказывает это. Судя по тому, как она танцует на другой своей подруге, в постели она была бы настоящей чертовкой, и я не могу побороть желание подойти к ней.

— Может быть, вместо этого я просто хорошенько высплюсь, — шучу я, криво усмехаясь Мануэлю и допивая двойную порцию текилы. — Но сейчас я выпью еще и возможно…

Однако после второго бокала у меня больше не возникает желания отвезти кого-нибудь домой, и я начинаю думать, что мой комментарий Мануэлю о полноценном ночном сне, в конце концов, звучит чертовски заманчиво. Последние две ночи я спал глубже и лучше, чем когда-либо за последнее время благодаря тому, что расслабился с Габриэлой, но ночь, не прерываемая ничем, тоже звучит неплохо.

Есть еще завтрашний вечер. А потом, я разберусь с Рикардо Сантьяго и попытаюсь найти компромисс, который пойдет на пользу нам обоим, но при этом не поставит наших людей в неловкое положение. Компромисс, который понравится и Лиаму, и Коннору, что в наши дни является непростой задачей. Два брата всегда думали по-разному, но время только увеличило этот разрыв.

Однако это проблема на предстоящую неделю. Я допиваю свою порцию, оставляя наличные на стойке для Мануэля, и выхожу в прохладную ночь, чтобы выкурить сигарету и немного подышать вечерним воздухом, чтобы проветрить голову перед тем, как сесть за руль. Я прислоняюсь к каменной стене бара, затягиваюсь сигаретой и разочарованно выпускаю дым.

Я скучаю по ней. Вот и все, что нужно сказать. В этом нет никакого смысла, я едва ее знаю, и это совсем не то, что должно было быть. Я стою, натягивая кожаную куртку и стряхивая пепел с сигареты, смотрю в залитую неоновыми огнями ночь, и мне кажется, что я что-то теряю.

Может быть, она уже принадлежит кому-то другому. Возможно, она встретила кого-то в более приличном месте, чем бар, и именно поэтому не пришла, или она, возможно, решила, что двух ночей было достаточно, и двинулась дальше. Как и следовало ожидать. Так почему же мысль о том, что на ней руки другого мужчины, заставляет меня чувствовать себя убийцей?

Я чиркаю сигаретой о стену, выбрасываю ее и направляюсь к своему мотоциклу. В номере меня ждет довольно удобная кровать и, надеюсь, сон без сновидений.

***

Несмотря на мою уверенность в том, что с Габриэлой покончено, я возвращаюсь в Сангре и на следующий вечер, потягивая текилу и говоря себе, что, если Габриэла не появится, я подцеплю вместо нее другую девушку и оставлю ее позади. Но это не имеет значения, потому что через час после того, как я сижу там, лениво болтая с Мануэлем и с легким интересом наблюдая за посетителями бара, я вижу, как она входит в зал.

На ней зеленое облегающее платье из какой-то шелковистой ткани, которое облегает ее изгибы и делает ее совершенно сногсшибательной, цвет идеально оттеняет ее черты. Мне приятно видеть, что она снова надела туфли на плоской подошве, лучший выбор для того, что я запланировал для нас, чем каблуки.

— Держи, — говорю я Мануэлю, протягивая ему две двадцатки. — Мне пора уходить.