Последний грех

Глава 18

Синклер Брекенридж

Покупка дома. Тур по замку. Деревенские магазинчики. Дизайн интерьера. Было весело, но моя игра в «отвлечение» подошла к концу. Три дня ожидания окончены. Пришло время для правды.

Мы с Блю идем в спальню, поскольку это единственное место, где мы можем остаться наедине. Садимся рядом на кровати. Она вскрывает конверт с результатами теста на отцовство, но не достает оттуда лист.

— Ты не обязана читать прямо сейчас. Если чувствуешь, что не готова, отложи до более подходящего времени. Если никогда не будешь готова, ну что ж тоже неплохо.

— Не думаю, что смогу лишить себя облегчения, если это докажет, что он не мой отец.

Она думает, что Тодд не ее отец.

— Это может оказаться неправдой. Что тогда?

— Ты знаешь меня. Я могу справиться со всем, если это правда.

Это проверенная истина, но не в данном случае. Я боюсь за Блю, но я должен поддержать ее решение. Это моя обязанность, как ее мужа.

Сделав глубокий вдох, она достает сложенный лист и передает его мне, даже не взглянув.

— Пожалуйста, прочти. Я не могу этого сделать.

Нет, чтобы написать просто «да» или «нет». Всё намного сложно, но через мгновение я всё же расшифровываю приговор. Заключение: нельзя исключить. Вероятность отцовства девяносто девять и девять десятых процента. Тодд Кокберн — ее отец.

— Ты молчишь. Это не к добру.

Я складываю лист и кладу его на кровать.

— Он твой биологический отец.

Блю кивает и смотрит прямо перед собой.

— Ладно. Единственное, что это меняет, так это то, что я скажу ему, прежде чем убью.

Мы уже не раз говорили об этом, опять та же песня.

— Малышка, мы уже говорили об этом.

— Ты сказал, что не хочешь, чтобы я подвергала себя опасности. Нет никакой опасности. Стрельба из оружия не поставит меня или детей под опасность.

Это она так считает.

— Физически нет. Но ты не знаешь, как это повлияет на твою психику. Теперь это осложнится еще и тем обстоятельством, что он твой биологический отец.

Это определенно оставит свой отпечаток.

— Никаких осложнений. Всего лишь досадная деталь.

— Которую ты еще не успела переварить.

— О чем здесь еще думать? Он убил мою маму! Сбежав от него, она родила меня. Убив её, он пытался убить и меня. Думаю, я уже довольно хорошо все переварила.

Если бы все было так просто.

То, что я собираюсь сказать ей, вызовет массу проблем.

— Я не могу позволить тебе сделать это.

— Ты не можешь позволить мне сделать это? Что это значит?

— Именно то, что я сказал.

— И кто тогда это сделает?

— Я.

— Если бы только знал, что это для меня значит. Это мой последний грех. Восемнадцать лет я искала этого человека. Я посвятила этому большую часть своей жизнь. Это все, чем я жила и дышала с тех пор, как мне исполнилось семь. Семь! Все мое детство и сознательная жизнь вращались вокруг этого, и теперь ты говоришь мне, что собираешься сделать это за меня.

— Пожалуйста, постарайся понять.

Она качает головой.

— Малышка.

Я двигаюсь к ней, но она поднимает руку.

— Нет.

Она в ярости. Ей нужно остыть, прежде чем мы продолжим разговор.

Я встаю, беру ноутбук и файлы с кресла и складываю их в портфель.

— Я буду в офисе, если тебе что-нибудь понадобится.

Ответа не следует.

— Я люблю тебя, малышка.

По пути в ванную она отвечает и хлопает дверью:

— Увидимся вечером.