Коллекция неловкостей

Нет, к интернету она, конечно, уже подключилась. Как заправский турист и филолог она просто не могла не вызубрить несколько фраз из русско-арабского разговорника. Ей представлялось, как она заговорит с торговцами на их родном языке, они, конечно, опешат и выкажут ей свое восхищение. Но вот глянуть, что именно представляет из себя Старый город, Рада как-то забыла. И зря.

Едва ли не каждой лавки выскакивал араб и громко кричал:

— Эй! Красотка! Давай! Лючши парфюм, сувенир! Лючши сены! Давай! Ты — Анджелина Джоли! Красавиц! Ай, какая дэвушк! Давай, давай!

Всякий норовил схватить ее за руку. Они были какие-то неопрятные, в шлепках на босу ногу, голосили и преграждали дорогу. Где уж тут насладиться корзинами со специями и сладостями! Товары пылились на асфальте, в глазах рябило от кальянов и футболок. Рада боялась остановиться, чтобы ее не затащили куда-нибудь.

Один из магазинчиков показался ей убежищем. На стеклянных витринах громоздились тысячи изящных флакончиков, все было аккуратно и достойно. Никто не скакал перед входом, грузный хозяин в светлой чистой робе — галабее — сидел в резном деревянном кресле и читал. Одного вида книги Раде хватило, чтобы почувствовать доверие. Она вбежала в лавочку и стала изучать искусные склянки.

— Масаа эль-хейр! — не упустила она возможности щегольнуть.

Торговец что-то ответил по-арабски, но она не поняла.

— Ана мэбат каллимш араби, — извиняющимся голосом выдала она другую заученную фразу.

Хозяин улыбнулся.

— Россия?

— Да. Как Вы догадались?

— Такой работа, — он пожал плечами. — Мой бизнес, понимай? Сядь, пей чай. Каркадэ. Хороший, вкусный.

— Нет, нет, спасибо. Я пойду.

— Обижаешь! Нельзя «нет, спасибо»! Грубо! Традиция. Ты — гость, — он повернулся к подсобке. — Джамаль!

Тощий парень с большими черными глазами выглянул из-за тряпичной перегородки. Хозяин дал ему какие-то указания. Юноша тут же материализовался с подносом. Прозрачные чашечки и прохладный красный напиток. Торговец налил себе и глотнул.

— Видишь? Очень вкусно! Пей, пей.

— Сколько? — спросила Рада.

— Нет сколько! Фри, фри! — он обиженно замахал руками. — Гость! Традиция!

Здравый смысл у Рады, конечно, был. По-хорошему, ей стоило встать и убежать. Но араб выглядел радушным, и она не могла перешагнуть через светское воспитание и поступить грубо с незнакомым человеком в его родной стране. Поэтому трехэтажно матерясь и чертыхаясь про себя, она вежливо улыбнулась и пригубила напиток. Он был холодным и кислым, как отвар шиповника.

— Тебе кто говорил? Ты — красавиц! Нефертити! — он потряс рукой в воздухе. — Опасно ходить один! Такой девушк! Муж есть?

«Начинается», — подумала Рада и с опаской посмотрела в сторону выхода.

— Э, нет! — строго сказал араб, заметив ее смятение. — Я — не делать плохо! Я — хорошо человек. Жена, дети. Смотри, смотри.

Он вынул бумажник и стал тыкать ей в лицо фотографиями одинаковых маленьких арапчат.

— Амина, Саид, Махмуд…

На Раду посыпались имена бесчисленных отпрысков, родственников, племянников. А она все пыталась подгадать момент, чтобы улизнуть. Но мужик недаром был мастером своего дела. Он все говорил и говорил, вжимая своими словесными потоками незадачливую туристку еще глубже в кресло.

— Простите, — она жалобно подала голос. — Мне надо в отель.

— Почему? — араб изобразил глубочайшее удивление. — А парфюм? Ароматы супер! Для женщина, мужчина! Говори любой парфюм! Кензо, Хьюго Босс, Диор… Лючше! Натураль!

— Я еще не разменяла деньги. Валюта, понимаете? Нет фунтов. У меня только сто долларов. Я просто смотрю.

— Доллар? Нет проблема! Супер курс. Джамаль!

Черноокий подросток снова выглянул из подсобки, и хозяин что-то затараторил ему на родном языке. Тот кивнул, изобразил улыбку и посмотрел на Раду.

— Давай доллар, — сказал ей продавец. — Джамаль поменять на фунт.

И снова чувствуя себя полнейшей идиоткой, Рада протянула деньги солидному египтянину. Помощник перехватил купюру и испарился, а его босс продолжил нахваливать товар.

— Новый коллекция! Как Диор! Нет разница! Супер! — он схватил Раду за запястье и нанес маленькой палочкой маслянистую жидкость.

Запах был приятный, сладковатый, но приятный.

— Хочешь свежий? Жасмин, зеленый чай? Цитрус? — араб вскочил и с удивительной для своих пухлых пальцев ловкостью стал выхватывать с полок бутылочки.

От обилия запахов у девушки засвербило в носу. Мучение длилось вечность, а Джамаля все не было.

— Сколько? — спросила она, показав на предпоследний флакончик.

— Нравится? — просиял торговец. — Я говорить, ты — Нефертити! Это назвать «Тайна Нефертити». Здесь цитрус, бергамот, нероли, груша… Прекрасно! Как ты! Сладкий, аппетитный, свежий! Маленький десит доллар, большой двацт.

— Дорого, — слабо попыталась возразить Рада.

Хозяин лавки оскорбился до глубины души. Он охнул, всплеснув руками, и горестно покачал головой, как будто его объявили мошенником.

— Лючш товар! Супер! Как Диор. Прада, Живанши, Кензо… Натураль! Такой аромат!

— Я — студент.

— Ай! — он с досадой хлопнул себя по ляжкам. — Только для тебе! Большой питнацт доллар. Себе в минус! Дети — Амина, Саид… Всех кормить! Но только тебе, как будто дочь, питнацт.

— Ладно, — устало кивнула Рада. — Давайте за пятнадцать.

Трата не входила в ее планы, и духи она покупать не собиралась. Какую-нибудь вещичку для интерьера, набор специй, кофе или сувениры — еще куда ни шло. Духами ее и так бесконечно снабжала мать. Но теперь девушкой руководило одно единственное желание — поскорее добраться до отеля, попасть в свой номер и час простоять под горячим душем. И как только она согласилась на покупку, как по волшебству появился Джамаль с мятыми купюрами. Из последних сил Рада напрягла свой гуманитарный разум и пересчитала деньги: ровным счетом восемьдесят пять долларов в местной валюте. И несмотря на стойкую потребность убежать, сверкая пятками, она признала: араб торговал мастерски. Уйти от него без покупки было нереально.

Наконец, сжимая негнущимися пальцами пакетик с «Тайной Нефертити», Рада вывалилась на улицу. Голова гудела, глаза с трудом привыкали к вечерней темноте. И снова на нее обрушивались лавочники, ей улюлюкали, как будто она разгуливала в бикини. Опустив глаза, она неслась наугад, чтобы поскорее вырваться из бесконечного лабиринта приторных запахов, огней и голосов.