Госпожа сочинитель

Лилу окончательно повзрослела. Даниэль был последним свидетелем ее простодушных порывов. Отныне она научилась прятать чувства глубоко в себе, как и подобает светской даме, оставляя окружающим лишь выдержку и обходительность. Но тогда, принимая самое важное решение в своей жизни, она еще не понимала, что больше никогда не станет прежней. Лилу вовсе не думала ни о чем. Она поступала так, как считала нужным.

– Позаботься о ней, – без обиды, без насмешки сказала девушка Даниэлю…

* * *

Олсен бросился к дочери, которая медленно вышла из номера и притворила за собой дверь.

– С ним другая женщина. Поищем маму в другом месте.

Отец вспыхнул, хотел что-то возразить, но Лилу добавила:

– Не нужно разбирательств. Если Гинсбет совершил преступление, то понесет ответ перед самим собой: не передо мной, не перед тобой и уж точно не перед законом. Оставим его!

…Она шагала по мостовой, и с небывалой легкостью думала обо всем, что раньше считала непомерно тяжелым: о матери, о ее судьбе. Теперь-то Лилу знала, что далеко не на всякую любовь следует ждать в ответ такой же любви; что далеко не за каждую жертву, приносимую во благо других, нужно ждать награды. Гораздо важнее оправдать чаяния своей души; своей сокровенной, истинной сути.