Рассказы о знаменитых кораблях

Налеты вражеской авиации становились все массированнее. Команда крейсера Кирова осваивала трудное искусство — уклоняться от атак пикирующих бомбардировщиков и от сбрасываемых бомб, и командир корабля М. Г. Сухоруков в совершенстве овладел техникой маневра. Огромную помощь ему оказал в этом штурман капитан-лейтенант В. Т. Паценко, а в самые критические минуты на руле стоял главный старшина П. Ф. Андреев.

Результаты этого единоборства корабля против вражеской авиации были поразительными. Только за один день 25 августа немцы сделали семь массированных налетов, сбросили около 50 бомб, но ни одна из них не попала в крейсер. Несколько крупных бомб взорвалось в непосредственной близости от корабля, но его корпус оказался настолько прочным и добротным, что мощные взрывные волны не причинили существенного вреда.

Не меньшую опасность представлял артиллерийский обстрел. Немцы подняли над городом аэростат, в котором находились наблюдатели и корректировали огонь своих дальнобойных орудий. Только за один день 23 августа фашисты выпустили по крейсеру около 600 снарядов крупного калибра. Постоянно меняя свое положение, корабль оставался неуязвимым и продолжал обстреливать немецкие позиции.

Сохранилось любопытное показание одного пленного офицера, который 27 августа вместе со своей частью находился на небольшой пригородной станции около Таллина и попал под обстрел артиллерийских орудий Кирова.

«На станции скопилось до двух десятков эшелонов. Приказ был немедленно выгрузиться и спешить к Таллину. Едва люди стали выходить из вагонов, как на составы обрушился в полном смысле слова целый шквал снарядов. Здание вокзала, вагоны — все было разбито и сметено с лица земли. Солдат, оставшихся в живых, охватила паника. Нечего было и думать идти ночью к городу. До утра продолжались сборы уцелевших». (Протокол допроса от 12.01.42 г.)

Воздушные налеты на крейсер усиливались. Ниже приводятся выписки из судового журнала корабля:

26 августа

В 9 ч 50 мин сброшено 24 фугасные бомбы весом от 100 до 500 кг.

В 16 ч 30 мин сброшено 42 фугасные бомбы весом от 100 до 250 кг.

В 17 ч 56 мин сброшено 38 фугасных бомб весом до 25 кг.

В 18 ч 12 мин сброшено 22 фугасные бомбы весом от 100 до 250 кг.

(И. А. Козлов, В. С. Шломин. Краснознаменный Балтийский флот в героической обороне Ленинграда. Л., Лениздат, 1976)

И так до 14 раз в день. Бомбы разрывались в 8—10 м от корпуса, экипаж почти не спал, все время приходилось выполнять сложные маневры, чтобы уклоняться от бомб, количество реверсов двигателей во время атаки достигало 30—40 за одну минуту.

27 августа фашистам удалось захватить восточные высоты в районе города. На них немедленно были установлены орудия, которые уже прямой наводкой стали бить по нашим кораблям. В этот день только по крейсеру Киров было выпущено 300 снарядов и сброшено 136 бомб массой от 250 кг до 1 т.

Тогда одним из наших эскадренных миноносцев была устроена дымовая завеса. Таллинский рейд заволокло дымом, и корабли один за другим начали покидать порт.

Так начался знаменитый Таллинский прорыв 28—29 августа 1941 г. Крейсер Киров шел под флагом командующего Краснознаменным Балтийским флотом вице-адмирала В. Ф. Трибуца. На борту корабля находились орден Красного Знамени и знамя флота. Кроме того, в корабельных сейфах хранились огромные ценности, вывезенные из Эстонской республиканской конторы Государственного банка СССР.

Идти было очень трудно. На пути часто встречались мины, которые матросы иногда отталкивали от корпусов кораблей шестами, спустившись за борт по штормтрапу. Так, лидер Минск за час обнаружил 12 мин, крейсер Киров за полчаса 5 мин (ЦВМА, д. 651, л. 157, 165).

Во время перехода крейсер отразил атаку торпедных катеров, подавил огонь немецкой батареи на мысе Юминда, отбил атаку 32 самолетов, которые сбросили на корабль свыше 80 бомб, но ни одна из них не достигла цели. 29 августа крейсер Киров благополучно пришел в Кронштадт.

Прошло всего несколько дней, и крейсеру Киров снова пришлось открыть огонь — на этот раз уже по войскам Гитлера, которые рвались к Ленинграду. Так в биографии знаменитого корабля открылась новая страница — защита города Ленина.

Вот выдержки из оперативных сводок, а также из журнала боевых действий крейсера в сентябре 1941 г.

7 сентября. Батареи Красной Горки, линкор Октябрьская революция и крейсер Киров нанесли артиллерийский удар по скоплению войск противника в районах Верхние Рудицы, Заостровье и Дятлицы.

8 сентября. Линкор Октябрьская революция, крейсер Киров и батареи Ижорского укрепленного сектора обстреляли скопления войск противника в районах Заостровье, Дятлицы, Готобужи.

9 сентября. Крейсер Киров вел огонь по врагу южнее шоссе Дятлицы.

(Н. Михайловский. Краснознаменный крейсер Киров. Алма-Ата, 1950)

Так же, как и в Таллине, орудийный огонь могучего корабля явился серьезной преградой на пути гитлеровцев. Любопытная запись обнаружена в дневнике убитого немецкого обер-лейтенанта Курта Варена: «Мы с ходу могли захватить Ораниенбаум, но нам помешала артиллерия большевистского крейсера, и мы были принуждены временно отказаться от этой задачи» [35, с. 22].

И действительно, в том, что наши войска остановили противника перед Ораниенбаумским плацдармом, большая заслуга принадлежит крейсеру Киров.

Огневой щит наших кораблей был настолько мощным, что фашисты бросили против флота, стоящего в Кронштадте, огромное количество самолетов. За период с 19 по 23 сентября фашисты производили ежедневно по шесть налетов на корабли, причем в каждом налете участвовало по 70—80 бомбардировщиков.

Особенно трудным для наших моряков был последний день пребывания в Кронштадте — 23 сентября. В 10 ч 40 мин утра на крейсер Киров был совершен налет 70 фашистских юнкерсов, в 11 ч 30 мин — 60 юнкерсов, а всего в этот день на крейсер было сброшено 90 авиабомб. Две бомбы попали в корабль и вызвали пожар, который удалось быстро погасить. Зенитчики крейсера яростно отбивали атаки вражеских самолетов: в этот памятный день зенитные орудия крейсера Киров выпустили по фашистским юнкерсам 685 снарядов — по 120 на каждое орудие. Нелегко достался этот бой артиллеристам: ведь каждый снаряд весит свыше 30 кг, а выстрелы следовали один за другим через каждые 6 с.

Оставлять крейсер Киров и другие корабли в Кронштадте становилось небезопасно, и 23 сентября вечером корабль снялся с якоря и взял курс на Ленинград. Сначала он встал в ковше Адмиралтейского завода, а через несколько дней его перевели на боевую позицию у 19-й линии Васильевского острова.

На этом закончился кронштадтский период боевых действий крейсера Киров. За это время с корабля было выпущено по врагу около 500 снарядов главного калибра, а фашисты сбросили на крейсер около 300 бомб. Отбиваясь от вражеской авиации, кировцы сбили три и повредили 12 самолетов.

Приближалась страшная блокадная зима 1941 г. Крейсер вмерз в невский лед. Теперь личный состав корабля должен был своими силами, не рассчитывая на чью-то помощь, произвести ремонт крейсера. Объем работы был огромный, и самое главное — нужно было сменить все трубки пароперегревателей шести паровых котлов. Ремонт предстояло выполнить в блокадных условиях: жестокий голод, холод, отсутствие электроэнергии, элементарных деталей и машин. И то, что сделали моряки крейсера зимой 1941—1942 гг., без преувеличения можно назвать героическим подвигом.

Ослабевшие от хронического недоедания люди работали самоотверженно, не считая времени и сил. Неоценимую помощь морякам оказали консультанты — специалисты Балтийского завода, которые принимали участие в ремонте крейсера. Умирающего от голода талантливого инженера А. С. Монахова кировцы разыскали в полуразрушенной квартире, вы́ходили. Встав на ноги, А. С. Монахов включился в работу и стал для моряков-ремонтников добрым волшебником. Он проявлял удивительную изобретательность и сделал все, чтобы вернуть кораблю былую боеспособность. Самоотверженно работал инженер Б. Л. Гуз, который руководил восстановлением котлов. Ему под стать были и другие моряки. Ремонт корабля был закончен к 15 апреля 1942 г. За самоотверженный труд, связанный с ремонтом крейсера, старшина второй статьи Ирманов, старший краснофлотец В. Воронин, Б. Л. Гуз, мичманы А. Головченко, Ф. Кириченко и старший краснофлотец М. Суханов были награждены орденами и медалями.

Фашистов очень беспокоило то, что в осажденном городе действует мощная плавучая батарея — большая группа советских военных кораблей, имеющих сильное артиллерийское вооружение. Поэтому зимой 1942 г. была разработана операция «Айсштосс» («ледовое побоище») с целью уничтожения находящихся в Ленинграде кораблей, пока Нева не освободилась ото льда.

Операция «Айсштосс» началась 4 апреля в 18 ч 55 мин. Сначала на город обрушилась небывалая лавина артиллерийских снарядов, после чего в воздухе появились самолеты. 33 бомбардировщика и 62 пикирующих бомбардировщика атаковали наши корабли, 37 бомбардировщиков — зенитные батареи. Их прикрывали 59 истребителей [23, с. 1212].

В первый же налет 18 вражеских самолетов было сбито, и прорваться удалось лишь считанным юнкерсам. По существу операция «Айсштосс» была сорвана. Неудачными оказались следующие пять фашистских налетов. В этой операции немцы потеряли около 60 самолетов.

Всего в апреле фашисты произвели 600 самолето-вылетов, бросая на корабли все новые силы, но цели своей они не достигли и это признает немецкий историк Г. Хюмельхен (ФРГ), которого трудно заподозрить в симпатии к Советскому Союзу.

Но 4 апреля крейсер Киров получил большие повреждения от бомб с правого и с левого бортов. Корпус серьезно не пострадал, и хотя все повреждения были быстро устранены личным составом корабля, но от сотрясения некоторые приборы рассогласовались.

24 апреля в Киров попали две 250-килограммовые бомбы и один крупнокалиберный снаряд. На корабле вспыхнул пожар, от которого начали рваться зенитные снаряды. Личный состав крейсера боролся с огнем и мужественно отбивался от воздушных атак. Командир артиллерийского подразделения капитан-лейтенант Бренайзен, получив два тяжелых ранения, продолжал бой и только после третьего ранения оставил боевой пост. Командир кормовой аварийной партии старший инженер-лейтенант Лизунов был ранен, но продолжал бороться с огнем. Пламя подбиралось к погребу боеприпасов, и каждую минуту мог произойти страшный взрыв.

И в эти критические минуты совершили подвиг трюмные машинисты Терехов и Коковцев. Задыхаясь в дыму, в полной темноте они добрались до клапанов и затопили погреб, предотвратив гибель корабля. Артиллеристы (В. В. Жукавин, Новиков, Иванов и другие) бросались в пламя и выбрасывали горящий боезапас за борт. Ими руководил главный старшина Галахов. Весь в ожогах, в горящей одежде он боролся с огнем и умер на боевом посту.

«Когда мы кончили работу, — вспоминает ветеран Кирова бывший артиллерист В. В. Жукавин, — я увидел на себе вместо хорошего бушлата два рваных рукава, а когда товарищи сняли с меня каску, она оказалась вся продырявленная мелкими осколками» (Газета «За честь Родины», 1 мая 1965 г.).