Фледлунд

* * *

Вторым человеком, с которым Ханна попыталась обсудить свои сновидения, была Магда Якубовска, ее варшавский терапевт. Они начали сеансы год назад, фактически сразу после пересадки. С предыдущим терапевтом во Фледлунде у них разладилось, но в одиночку Ханна все еще не могла переваривать реальность. У Магды был дополнительный плюс – все их встречи проходили онлайн. Необходимость физического присутствия во время терапии всегда доставляла дискомфорт. С изображением на мониторе говорить было намного легче. К тому же личные темы лучше раскрывались на родном языке. Хотя в последнее время она думала, что и сеансы с Магдой начинают терять смысл. Порядок в душе оказался иллюзией, и Ханна сама приводила себя в состояние хаоса по поводу и без. Все, что она годами утрамбовывала, чтобы оно не мешало ей функционировать, в какой-то момент начинало бесконтрольно лезть из всех щелей.

Во встречах с Магдой заключался другой смысл. Ханна могла говорить только с тем, кто ее знает. Магда не была семьей или лучшей подругой, однако она владела достаточным количеством информации, чтобы понимать, как устроена Ханна. В какой-то момент она также стала ее точкой принятия. «Твои чувства оправданны». «Твой опыт не ошибка». «Ты и твои впечатления имеют место быть».

Ханна себя принять не могла, ради этого она и продолжала терапию.

– Ты когда-либо жила в похожем доме?

– Нет.

Магда нахмурилась, глядя куда-то в свои записи. Лампа в ее кабинете стояла слишком близко к монитору, и часть ее лица была засвечена. Почему-то Ханна надеялась, что Магда сможет сразу объяснить происходящее. Но та пока не торопилась с выводами.

– Тебя сильно тревожит этот сон?

– Теперь да. Он повторяется раз за разом.

– А что ты хотела бы сделать, останься ты в той квартире? Если бы сон продлился дольше?

Дальнейшее на самом деле представлялось с большим трудом. Воображение просто отказывалось достраивать картину.

– Я… я бы спросила этого мужчину во сне, зачем он меня ищет.

– Почему ты хочешь знать ответ именно на этот вопрос?

– Потому что… – Ханна пришла в замешательство. – Меня никто не искал… так. Возможно, мне хотелось бы быть найденной, какими бы ни были его намерения.

Магду это, кажется, заинтересовало. Из-за засвеченного изображения ей все еще не удавалось понять выражение лица Ханны. Спустя полминуты она сообщила:

– Знаешь, во всем этом меня больше интересует не твоя встреча с этим незнакомцем, а то, что ты видела за первыми дверьми. До того, как вошла в последнюю квартиру.

Ханна непроизвольно вжалась в стул, и, к счастью, это не было заметно через камеру. Иначе Магда обязательно обратила бы внимание на язык ее тела.

– Я про ту белую комнату.

– Я поняла.

– И в ней кто-то был.

– Да. Но я не стала заходить. Хотя комната меня преследовала.

– Почему? Тебе не было интересно?

– Потому что эта комната выглядела ненормально, – резко сказала Ханна. – Она меня пугала.

– А на что было похоже то помещение?

– Не знаю.

– Ты уверена?

Взгляд Магды терялся в бликах, а сама она превратилась в голос в ее наушниках. Ханна перестала ее видеть на мониторе.

– Мы как-то обсуждали встречу с твоей матерью… Когда ты пришла к ней в больницу. Ты говорила, что палата казалась очень белой, так как за окном шел снег.

– Я не уверена, что это одна и та же комната. И я по-прежнему не готова говорить о моей матери.

Сеанс становился невыносимым. Каждый раз Ханна спрашивала себя, зачем Магда периодически повторяет эту пытку, ведь все равно она не сможет переступить какую-то черту. Магда загоняла ее своими расспросами в угол.

– Понятно. Тогда не будем. Но эта комната важнее встречи с тем мужчиной. Я бы хотела с ней разобраться.

После этих слов все ожило, и Ханна снова обрела способность дышать.

– Может быть, в следующий раз.

– Да, время выходит. Но к этой теме лучше вернуться. Ты ее годами обходишь, а она держит тебя в клетке.

Магда что-то нащупала, но это было не то, что Ханна хотела знать. Только после сеанса она поняла: больше всего на свете она мечтает о том, чтобы ее искали. Чтобы кто-то знал о ее неслышном существовании и шел за ней через сны.