Душа, именуемая ключом
- Автор: Малыш Квипрокво
- Жанр: Ужасы / Любовная фантастика / Мистика / Любовное фэнтези / Русская литература о любви
Читать книгу "Душа, именуемая ключом"
Глава 1
Забайкальский край, Нерчинский уезд, теперь известный как округ, в котором есть тайга, полная своих тайн и сюрпризов. Одинокая деревушка Прорефьево, почти на самой окраине, на северной стороне, отрезана от городской сети. Здесь будто бы остановилось время, но оно течет медленно и едва и заметно. Все население — это одни старики и старушки, ну, может, несколько внучат. Из молодых только три девушки, которые являются прихожанками и помогают в церкви. Отец Михаил следит за ней, воспевает молитвы и крестит детей. Некогда замечательный экзорцист, теперь обычный поп, который спасает стариков от одиночества. Но мало кто знает, какие за плечами у него грехи, и как старательно он пытается замолить их. Вера в бога спасает от дурных мыслей, но уже давно не залечивает грешное сердце.
Утро начинается тогда, когда первые лучи солнца осветят кроны елей, кедров и лиственниц. Старушки быстренько встанут и приготовят завтраки своим мужьям, поговорят с соседями и только потом идут в церковь. Даже сегодня Михаил споет молитву и пожелает всем удачного дня, который ничем не отличается от предыдущего. Рядом с ним всегда бегает его дочка пяти лет: то книгу принесет, то вместе с отцом будет отпевать. Мать настояла на том, чтобы Александра пела молитвы и стала верующей, даже не подозревая о том, что для ребенка это все игра. Только Михаил это понимал и через игру ее всему учил, даже после слов дочери, что ей не нравится верить в того, кого нет. Но он упорно продолжал обучать ее всему, какие молитвы нужно петь в утренних воспеваниях, как правильно выбрать окуривательную смесь в кадило и как разговаривать с прихожанами. В таком малом возрасте Сашенька знала больше половины икон и их истории, молитвы и всех прихожан в лицо. А деревенские были только рады поговорить с ней и принести ей яблочко или же туесок с ягодой.
Сегодня в церкви были только три старушки и два старичка, которые с них глаз не спускали, волновались. Михаил с добродушной улыбкой поприветствовал всех и вернулся к столику с книгой и иконой. Ему уже пятьдесят один год, но он все так же молод и силен, только немного поседевшая у корней борода и черные с проседью усы добавляли ему годы. Морщины у глаз и на лбу да синяки под глазами — последствия от работы экзорциста. В его серых глазах отражались только серьезность и одиночество, но стоит взглянуть на дочь, как сердце наполняется теплом и любовью. Жена с ним развелась, когда Саше исполнилось два года: тогда Марина сильно ругалась из-за работы экзорциста и не хотела подвергать дочь опасности. У Михаила просто не было выбора, и он оставил свою работу, заменив ушедшего на покой попа Дмитрия. Только после этого ему позволили видеться с дочерью и заботиться о ней.
Черная ряса и молитвенный крест на груди, шапка на облысевшем затылке и книга в руке. А ведь раньше он носил рубашки в клетку и свободные брюки, за спиной всегда был рюкзак со всем необходимым для изгнания нечисти. Сколько бы сил он ни вложил в обряд, всегда вернется домой бодрым и веселым, только чтобы жена об этом не узнала. Ведь для нее он обычный ветеринарный врач, который всегда уедет на вызов лечить больное животное. Вот и в этот раз он решил передать свое ремесло дочери, но только когда она достигнет возраста семи лет, но пока ее нужно научить малому и необходимому. Даже когда она вот так крутится рядом и старается помочь своему любимому папе.
В маленькой церкви, больше похожей на келью, горели на подставках свечи, а через маленькие рубленные окна пробивались лучи утреннего солнца. Михаил стоял возле иконы Господа и пел слегка охрипшим голосом и со сложенными руками перед собой. Даже если он пел едва слышимым голосом, в этой маленькой церкви каждый звук эхом разносился по небольшому и полутемному залу. Где свечи отбрасывали тени на стены, где запах воска и сухих горящих трав окутал все пространство. Где было тихо, уютно и безопасно для всех, кто верит в бога. Молитва к Господу Иисусу Христу, добавляла сил и уверенности всем приходящим и уходящим.
«Многомилостиве и Всемилостиве Боже мой, Господи Иисусе Христе, многия ради любве сшел и воплотился еси, яко да спасеши всех. И паки, Спасе, спаси мя по благодати, молю Тя; аще бо от дел спасеши мя, несть се благодать и дар, но долг паче…» — продолжал петь Михаил, слыша, как открывается дверь, и шаркающей походкой заходят старики.
Александра стояла рядом с отцом в своем сером платьице и косынкой на голове, белой и с узором в виде цветов василька. Она повторяла слова за отцом, ее звонкий и мелодичный голос сильно выделялся, но очень подходил к молитве. И когда они закончат воспевать молитву, нужно будет все прибрать, а ее отец поговорит с прихожанами и снова ей расскажет какую-нибудь историю. Саше всегда нравилось слушать отца, когда он рассказывал о демонах и ангелах, о их извечном противостоянии и людях, что желают помочь ангелам бога.
В церкви сидел только дряхлый старичок, известный в селе как дед Михей, мастер по изготовлению меда. На всю деревню только у него был самый вкусный мед, даже если он едва ходил, но силы все еще были. Он ждал, когда освободится Михаил и можно будет с ним поговорить, старушки как облепили его со своими причитаниями, так и не отстали. Пока дочь попа не отвлекла этих сердобольных красавиц на себя: уж очень нравилось ребенку привлекать внимание к себе. А Михаил, воспользовавшись моментом, подошел к Михею и сел рядом на скамью, сложив руки в замок на коленях.
— Здравствуй, отец Михаил, дело есть и важное.
— Какое? Помогу, чем смогу, ты же меня знаешь, — он добродушно улыбнулся ему.
— Топил я баньку для внучат, они как помылись, и я пошел. А время даже за полночь не перевалило, а там уже все вверх дном. Да и холодно, как в могиле, ну я оттудова и ушел, от греха подальше. — Михей удрученно качнул седой, как лунь, головой и вздохнул.
— Банник опять бушует. Я ведь говорил: ложку меда, ковш воды и мыло оставить. Внучат погоняй, чтоб в следующий раз знали.
— Поможешь старику?
— Конечно. Черную курицу мне найди, а дальше сам все исправлю. — Михаил пожал руку деду и, попрощавшись, вернулся к дочери.
Старушки шустро убежали по своим домам, а Сашенька убирала книгу и наводила порядок, хоть этого и не требовалось. Ей просто хотелось себя чем-то занять, пока отец разговаривает с дедушкой. Ей с раннего детства привили уважение к старшим, даже если старик будет вредным, она все равно найдет компромисс и подход к нему. За это ее почти вся деревня любила и даже идеальной девочкой называли, отчего отец часто подтрунивал над ней. Но Саша не обижалась, а веселилась и редко хотела к маме. В городе было не интересно, вся местная детвора считала ее странной и чудной, потому и не общалась. Порезвиться она могла только с местными ребятишками, которые знают, какова деревенская жизнь.
— Папа, а что случилось у дедушки Михея? — она слабо дернула отца за рукав рясы.
— А… это банный демон обиделся. — он отвел ее к скамейке и сел сам, усадив дочь на колени.
— А почему он обиделся? — она навалилась отцу на грудь и посмотрела вперед.
— Банники присматривают за тем, чтобы в бане всегда было хорошо и чисто. Но взамен нужно им оставить ложку меда, ковш воды и мыло и поблагодарить за пар и гостеприимство. Если этого не сделать, он обидится и будет пакостить, а пакостить они умеют. Так что, когда тебя пригласят старушки в баньку, после купания оставь ковш воды и мыло, мед оставляют только взрослые. И никогда не чертыхайся, они этого ой как не любят.
— А крестик нужно снимать? Или он меня защитит?
— Нужно снимать, сам не знаю почему, но нужно. — Михаил опустил дочь на пол и глубоко зевнул.
— Меня как раз бабушка Матвеевна пригласила в баню вместе с Аней и Катей. — Александра весело похвасталась и улыбнулась.
— О как хорошо. Пойдем домой, я что-нибудь приготовлю, и сходим в деревню, как раз молочка и творогу возьмем.
— Хорошо. Михаил быстро переоделся в свою рубашку в синюю клетку и старые потертые джинсы. Он все еще был так же хорош собой, с крепким телосложением и доброй улыбкой. Сумка с деньгами и инструментом на плече, как всегда, когда он шел в деревню. Взявшись с дочерью за ручку, они вышли из церкви и прикрыли дверь — запирать ее смысла не было, тут никто ничего не крал и не ломал, некому было это делать. По узкой тропинке они вдвоем пересекли небольшой пролесок и вышли к дороге, ведущей прямо в деревню. Старые одноэтажные деревянные дома вдоль дороги с огородами. Медленно идущие коровы и жующие траву у заборов, да и овцы, блеющие и трусливо убегавшие при виде деревенских. Все эта красота стала настолько привычной, но каждый раз случалось что-нибудь необычное.
Для Михаила это была работа ветеринара и экзорциста, а для дочери какое-нибудь приключение, которое придумывали ребятишки. Вот и сейчас девочка хотела поиграть с мальчишками возле дома, но отцу надо было ее сначала покормить. Поэтому они зашли к тете Марине, которая вместе с мамой держала корову. Именно у них можно было купить вкусное нежирное молоко и мягкий творог. Бабушка Матвеевна творог обычно переваривала и получался жесткий, а Сашеньке нравился мягкий, и отцу просто хотелось угодить дочери. Поэтому он и выбирал продукты исключительно под вкус дочери, ему разницы особой не было, что кушать, а что нет.
Пока ребенок гладил корову в стойле, Михаил узнал последние новости и сплетни от женщин. Подсказал, что делать с коровой, у которой жвачка начала прекращаться, и узнал, что бывшая жена приедет в деревню. Вот только эта новость вызывала сомнение: возможно, приедет, а возможно и нет, наверное, старушкам скучно стало, вот и развлекают себя бреднями. Но чтобы их не расстраивать, мужчина улыбнулся и согласился с ними, сказав, что потом зайдет к ним. Дочь он взял на руки и вынес из сарая, где они были. Саша сидела спокойно и часто озиралась по сторонам, показывая пальцем на что-либо и рассказывая отцу, который внимательно слушал.
Дома было тихо, только кошка встретила у порога с громким и недовольным мяуканьем. Михаил погладил белую красавицу за ушком и открыл дверь, запуская дочь внутрь, которая схватила Маруську на руки. Он отодвинул шторы с окон и зажег фитиль в лампе: электричества в этом доме не было, да и привык без него обходиться. Газовая печка оказалась удобной летом, правда, обходилась дорого, но что поделать. Большая белая печь, у которой с одной стороны осыпалась известь, отделяла маленькую кухоньку от большой комнаты. На кухне было минимум мебели: только стол, несколько шкафчиков и маленькая раковина, над которой закреплен умывальник. Всю еду он хранил в погребе, люк которого находился в коридоре в углу. Большая комната и маленькая, которая принадлежала полностью дочери: там были игрушки, шкаф и кровать, самодельный сундук и столик. А большего ребенку для счастья и не нужно было.
Его же комната оказалась полупустой: на полу большой ковер зеленого цвета с бежевым узором, который успел выцвести. Кровать двуспальная и старая, которая каждый раз скрипела и шаталась, как бы он ее не скручивал шурупами, все равно будет качаться. Старая картина на стене, купленная с рук стенка, у которой не хватает стеклянных дверц. Стол дубовый и потертый по краям, с резными ножками и такие же стулья. Посуду ему подарили сердобольные старушки, жалея его, ведь остался один. Жена редко ему дочь поначалу привозила и оставалась сама в деревне, боясь, что он не будет о ней заботиться. А Михаил всему научился: и огород сажать, и стирать, и готовить, и чинить — все, что умели деревенские, всему научился. Так что за дочь можно было не беспокоиться — он о ней всегда позаботится.