Анна

* * *

От Патти до Мессины они дошли за 2 дня, шагая от рассвета до заката. Первую ночь они провели в особняке рядом с шоссе. На первом этаже располагалось бюро по трудоустройству, но в квартире на втором этаже, порывшись в кухонных ящиках, они обнаружили заплесневелые бульонные кубики, которые развели в воде. Они сняли шторы с окон и закутались в них.

В последний день путешествия дул холодный ветер, небо было голубым, а воздух таким ясным, что всё казалось ближе.

Шоссе бежало по виадукам, которые прорезали усаженные деревьями холмы и врывались в тёмные туннели.

Ближе к городу непрерывный ряд автомобилей забивал все полосы движения. Все машины были с багажом. Порывшись в чемоданах одного внедорожника, они достали тёплые свитера, чистые футболки и ветровки.

Наконец, на вершине длинного подъёма перед ними открылся вид, которого они ждали месяцами. Пролив.

Анна и Астор стали прыгать и кружиться над собой, держась за руки.

– Добрались! – они забрались на крышу грузовика, чтобы лучше видеть.

Остров заканчивался полосой высоких домов, выходящих на большой порт и рукав синего моря, за которым возвышалась цепь тёмных гор. Континент. Два берега были так близки, что казалось, что между ними просто речка.

Анна представляла себе его безграничным, непреодолимым, и теперь, увидев его, подумала, что сможет пересечь его вплавь.

Остаток пути они пробежали, останавливаясь только для того, чтобы отдышаться. Они вышли на развязку и продолжили движение по пригородным дорогам, которые медленно заполнялись жилыми домами, магазинами, автозаправочными станциями и светофорами.

Мессина была сплошной пробкой машин, которые стояли даже в переулках, и всё же ближе к морю не ощущалось такого сильного чувства смерти и тоски, как в Палермо. Здесь город тоже сдавался под натиском природы. Повсюду, среди трещин асфальта, росла поросль и колючие кусты ежевики. Проспекты и тротуары покрылись землёй, а листья, трава и пшеница пускали корни. Вьющиеся растения взбирались по фасадам домов. Тут бродило много животных. Стада овец паслись рядом с памятниками, бородатые козлы прыгали по мусорным бакам, стаи птиц вылетали из окон, а табуны лошадей и жеребят бегали между машинами. Только гавань, огороженная рулонами колючей проволоки и окружённая армейскими машинами, напоминала о жестокости карантинных дней. Ветер нёс солоноватый запах моря, а волны пенились и шумели.

Было поздно, и они решили заняться переправой на следующий день. Дети поискали что-нибудь поесть в магазинах и супермаркетах, но ничего не нашли. Смертельно усталые, они пробрались в старое величественное здание с мраморным входом, будкой консьержа и лифтом в железной клетке. На верхнем этаже они обнаружили открытую дверь. На медной табличке звонка было написано: "Семья Джентили".

Чердак был заполнен картинами, рамами, мебелью из тёмного дерева и креслами в цветочек. Окна выходили на набережную. В спальне лежало два скелета, а в гостиной чёрные перепончатые гроздья летучих мышей свисали с балдахинов и хрустальных люстр. В кухонных шкафах уже ничего не было, но в буфете они нашли бутылки "Швеппса", арахис, фисташки и засохший бисквит, который разделили с собакой.

Анна и Астор растянулись на диванах гостиной перед экраном телевизора.

Астор тут же заснул. Анна клевала носом и непрерывно просыпалась, снова и снова выпрыгивая из клубка бесцветных и мучительных снов. Лежа на бархатных подушках, она дышала открытым ртом, слыша, как волны разбиваются о причал.

Она ничего не знала о Калабрии. Что там? Неужели каким-то Взрослым удалось выжить? А вдруг их не пустят на берег?

Уходите! Вас тут не нужно! Вы заражены.

Она с тоской вспоминала дом, лес, Торре-Норманна, возвращаясь мыслями к тем четырём годам, которые дети прожили в одиночестве, к якобы родным местам, к дорогам, по которым она ходила, и к усталости от тысяч решений, принятых в одиночку.

К лучшему или к худшему, со следующего дня всё будет по-другому.

Воздух в комнате был спёртый. Она открыла окно, вышла на террасу и подставила голову под ветер. Содрогаясь, она выглянула с перил в тёмную, беззвёздную ночь. Калабрия не светилась.

Не надо тешить себя излишними надеждами.

Потом она заметила, как вдалеке ярко светится и гаснет красный огонёк. Как будто кто-то слышал её мысли.

Сигнал.

Она стояла и смотрела на него, потирая руки. Кто мог посылать ей сигналы?

Только Взрослые.

Она вернулась внутрь и села на диван рядом с братом. Он спал лицом к спинке, бархатные полоски отпечатались на его щеке.

– Астор… Астор… – тихо позвала она его.

Мальчик продрал глаза:

– Что?

– Я люблю тебя, – Анна пожала плечами.

Малыш зевнул и провёл языком по губам.

– Ты спал? – спросила она.

– Да.

– Что тебе снилось?

Астор немного задумался:

– Бутерброды с колбасой.

Анна глубоко вздохнула:

– А ты меня любишь?

Малыш кивнул и почесал нос.

– Тогда подвинься.

Лёжа рядом с братом, она наконец уснула.