Попадись в мои когти

* * *

Пятница, томный вечер начала лета. В такое время все порядочные разумные существа (вне зависимости от степени гуманоидности), завершив рабочий день, с чистой совестью предаются отдыху. Некоторые расслабляются с помощью токсичных веществ. Так уж сложилось, что я тоже употребила — до кондиции «мозги поплыли» впервые за двадцать шесть прожитых лет. Результатом стало состояние боевой готовности, обусловленное раздражителями.

Развелось же в родном мире попаданок — как эльфов… обстриженных! Всех, причем, приводят из ВСМыСЛа (и попаданок, и эльфов) и поселяют в Гиэрте, чтобы не болтались где (вернее, куда) попало. А на все один ответ — мода сейчас такая!

Ох уж эта мода, чтоб ее… гоблины диктовали. Даже консервативная Агаська, моя подруга, поддалась повальной заразе и обстригла солнечно-золотые локоны, а оставшийся ежик каждое утро зачесывала вверх и поливала лаком с блестками. Смысла в ее действиях я не усмотрела (эльфийскую внешность сложно испортить кардинальной сменой прически), но мудро не стала делать замечаний. Если охота новых впечатлений, так кто я такая, чтобы лезть с советами? Всего-навсего подруга, готовая подставить плечо под истерику «Да какого гоблина ты меня не остановила, когда я творила такую чушню⁈».

Вот только диво дивное, чудо чудное (экс-жених тварь-раствариная) — дружеское плечо понадобилось мне.

— Н-нет, ну к-каков п-п-подлец, а⁈ — примитивно жаловалась я Агаське за рюмкой гномьего самогона на корешках. А начиналось-то все безобидно — травяным чаем с эльфийским ликером «Огненный змий» в шоколадных конфетах.

— Да п-плюнь т-ты на н-него, — посоветовала подруга.

— П-плюну. Через ч-часик. Н-ну чем я ху…ж-же этой попа-г-ганки⁈

— Попа у тебя точно н-не хуже.

— А ему, в-видите ли, мой х-хвост не нравитс-ся! Ш-шипы, видите ли, не…н-неэ…статично топор…топ… щатся! — да что ж язык-то такой сложный!

— Так пойди и вмажь ему… х-хвостом п-по наглой морде! — посоветовала Агаська, опрокинула свою рюмочку и поспешила закусить огурчиком.

Я хотела добавить еще что-то, но сбилась под сочный хруст, подумала и ухватилась за Агаськину идею. Кипучая древняя кровь с энтузиазмом откликнулась на одну только мысль о ритуально-мстительном мордобитии… отличная отговорка для дракона — срабатывает всегда. А для моего бывшего жениха, наследного эльфийского князя отдаленной мироосновы, сие грозит крупными неприятностями… разумеется, МежМировая Полиция обязательно спросит у него, чем он исхитрился разозлить порождение Тайной Магии. Только вот ответ не гарантирован от кучки пепла.

Иногда быть представителем древней реликтовой расы очень полезно. Иногда не очень.

— А пошли!— я с воодушевлением (и даже слегка протрезвев) встала.

Поскольку за всю свою короткую жизнь я еще ни разу не набиралась алкоголем, первой мыслью было — мама моя дракон черный, папа темно-изумрудный, голова какая тяжелая, аж кухня качается. Может, я нечаянно совершила частичную смену формы? Пришлось проверить на ощупь. Вроде нет, волосы рассыпаются, никакой чешуи, пластин или рогов нет.

Вру, «рога» есть. И я ими буду бодаться.

Пьяненькая и оттого особенно жгучая обида кислотной волной подкатила к горлу.

— Куда пошли? — удивилась Агаська.

— Дать х-хвоста… хвос-сту… по морде, короче.

— Кому?

Если бы не сошедшиеся у переносицы зеленые глаза Агаськи, где алкоголь плескался уже у самых зрачков, я бы решила, что она надо мной издевается.

— Валлэриэну, — без запинки выпалила я, шагнула вперед и даже почти не пошатнулась. — И этой его… папагонке, которую он притащил с Земли-двадцать-двадцать!

— Пого…жди, — Агаська, отлепившись от стула с третьей попытки, с наставительным видом воздела указательный палец. — Сначала надо… ик!.. составить п-план…

План был составлен в процессе протрезвления, на бумажке, расписан маркерами и украшен сердечками, пробитыми стрелой — кривой, зигзагообразной и одной на все. Зря ты так, Агаська, сердце мое осталось при мне. Я же не ты, романтичная эльфочка, я драконица, хоть и молоденькая по драконьим меркам. Да, вроде как привязалась, и довольно крепко, потому что было больно, обидно… но при этом страданий, от которых хотелось утопиться, я не чувствовала, из чего и делаю вывод: до главной мышцы моего организма сладкоречивый Валлэриэн не добрался.