Президент ледяного острова

Но как прекрасны твои черты,

Пусть вьюга бросит меня в сугроб,

Лишь умереть дай у твоих ног!"

Он лег на лед и горько заплакал.

Я еле сдерживала смех. Кэрн подошёл к нему:

— Давай проголосуем, и потом страдай от безответной любви к моей маме, сколько захочешь.

Лутте поднялся и с обидой посмотрел на Кэрна:

— Вот, ты всегда такой, даже пострадать спокойно не даёшь!

Кэрн вошёл в здание избирательного участка. Вилли и я последовали за ним. Лутте, опустив голову, завершал нашу маленькую процессию.

Коньки снимать не пришлось, для удобства избирателей температура в здании была не очень высокой, а пол был залит льдом. Огромная люстра освещала довольно большой зал. Около стен стояли люди и следили за тем, что происходит. Двое полицейских подошли к нам и проверили наши документы. Пожилой мужчина приблизился к нашей четверке и вручил нам бюллетени.

— Голосуйте, — сказал он с улыбкой, — нам так интересно знать, кто же из вас победит!

Я уже взяла бюллетень и вдруг увидела ту самую женщину в красном пальто.

— Дорогие друзья! — громогласно сказала она. — Отдайте мне ваши бюллетени, и я проголосую за вас правильно!

Я взглянула на Кэрна, глаза его округлились. Он, похоже, потерял дар речи. Но больше всего меня потрясло следующее событие. Несколько человек подошли к Назиде и сдали ей свои бюллетени.

Мы с Вилли переглянулись. Но полицейские ничего не делали, они как будто застыли на месте. Первым пришел в себя Кэрн, он подошёл к матери, которая уже хотела поставить галочки, вырвал у нее бюллетени и бросил их на лёд.

— Мама! — жестко сказал он, схватил ее за руку и вывел из зала.

— Как он обращается с моей любимой! — пропел Лутте. — Она была неотразима! Я сам хотел сдать ей бюллетень.

Я быстро поставила галочку за Вилли, чтобы никто не помешал мне этого сделать. Вилли тоже проголосовал. Мы бросили бюллетени в огромный серый ящик и вышли из здания. Кэрн и Назида стояли на улице и смотрели друг на друга. Мне казалось, они общаются телепатией. Эти взгляды напоминали игру в смотрелки, кто быстрее не выдержит, и, как ни странно, Назида сдалась первой.

— Прости меня, сынок! — сказала она и поцеловала Кэрна. — Я просто считаю, что керинчане без тебя пропадут! Помоги нам! Я знаю, ты справишься!

— Мама, — ласково сказал Кэрн, — я тебя очень люблю, но я не умею управлять людьми! Пойми меня!

— Я тебя понимаю! — нежно ответила она. — Ты всему научишься! У тебя впереди ещё много лет!

Кэрн вздохнул, поцеловал Назиду и вдруг увидел Вилли и меня.

— Аллочка! — вдруг обратилась ко мне мать Кэрна. — А ты раз так мечтаешь быть замужем за президентом, взгляни на моего сыночка! Зачем тебе этот неудачник, — она указала на Вилли.

— Мама! — возмутился Кэрн, — Алла любит своего мужа, и он станет президентом!

— Ну глупому сердцу не прикажешь! — сказала Назида, — люби своего неудачника, моя девочка, только президентом он не будет никогда!

Она уже хотела уехать, но вдруг открылась дверь и из здания вышел полицейский.

— Назида! Вы нарушали закон!

Она широко улыбнулась ему:

— Какой же закон я нарушила, дорогой мой? Разве мать не имеет права любить своего сына?

— Но вы хотели проголосовать за других избирателей!

— Ну, а почему я не могу помочь керинчанам тоже проявить любовь к моему Кэрну?! Что в этом плохого, тем более он завтра станет президентом.

Но взгляд полицейского был строгим.

— Вы арестованы, Назида, пройдёмте со мной.

Он надел на Назиду наручники, схватил за руку и куда-то потащил.

Кэрн побледнел.

— Стойте! — сказал он так, словно отдавал приказ.

Полицейский даже вздрогнул от его жесткого голоса и застыл на месте.

— Моя мама не нарушила ни одного закона нашей страны! Она призывала людей к неправильному поведению, но, во-первых, под ее влиянием никто не сделал ничего плохого! Если вы хотели ее арестовать, то должны были это сделать сразу. А во-вторых, кто бы завтра ни стал президентом, Вилли или я, вам не сдобровать!

Полицейский испуганно отступил назад. Десятки журналистов, как сотни снежинок закружились вокруг нас со своими камерами.

— Снимите с нее наручники! — продолжал командовать Кэрн.

Полицейский повиновался. Я ни разу ещё не видела Кэрна таким суровым. Мне самой стало страшно. Вилли восхищённо смотрел на него.

— Ну вот видишь, сынок, командовать людьми не так сложно! У тебя уже получается, — с восторгом заявила Назида, когда полицейский снимал с нее наручники. Он взволнованно посмотрел на Кэрна.

— Ну, а теперь вы должны перед ней извиниться за грубое обращение.

Полицейский был ровесником Кэрна. Молодое наивное лицо, маленькая родинка на щеке. Теперь от его строгости не осталось и следа. Он с испугом смотрел то на Кэрна, то на Назиду. Мне даже стало жаль его.

— Простите! — пробормотал он. — Я не хотел! Я не знал…

Назида почувствовала полную власть над происходящим.

— Что вы не знали?! — строго спросила она его.

— Я…я… я, — он весь дрожал от страха.

Кэрн подошёл к полицейскому и ласково улыбнулся.

— Прежде, чем надевать на человека наручники, хорошо подумайте!

Полицейский кивнул ему:

— Я больше не буду…., простите…

Кэрн вдруг увидел журналистов. Видимо, до этого он не замечал ничего вокруг, кроме родной мамы, закованной в наручники каким-то безумцем. Он выпрямился и попросил у девушки, стоящей рядом с камерой, микрофон. Она с улыбкой протянула его Кэрну.

— Дорогие керинчане, я расскажу вам замечательную историю. В одной маленькой деревне жил старик по имени Кимер. Он прожил в одиночестве много лет, потому что только и делал, что учился колдовству. Но у него ничего не получалось. И вот однажды в его деревне начался страшный голод.

— Ну, что же ты, колдун! Столько лет и ничему не научился! — говорили ему. И теперь нам всем предстоит умереть от голода.

Старик достал одно из своих неработающих заклинаний и проговорил несколько раз. Он ярко представил себе маленький ломтик хлеба. И вдруг на его столе появился тот самый ломтик, который он увидел в своем воображении.

— О, чудо! — воскликнул он и попробовал хлеб на вкус. Он был сухим и невкусным.

Тогда старик повторил заклинание, увидел его перед собой и прямо почувствовал вкус теплого мягкого хлеба. И вот теперь перед ним лежала румяная мягкая теплая булочка! Он не мог поверить. Он повторял заклинание ещё и ещё и представлял все новые вкусные блюда. Теперь его столе появилась целая гора лакомств.

Довольный, счастливый он помчался по всей деревне и объявил о чуде, которое произошло с ним.

— Приходите ко мне, я накормлю вас!

Люди неохотно верили ему. Но несколько человек согласились прийти. Когда они увидели его стол, то не поверили глазам! Они ели без остановки, а когда еда закончилась, старик наколдовал новую. Они рассказали и другим жителям о чудо-старике, и вся деревня примчалась на пир. Все восхищались Кимером. Ведь он спас свою деревню от голода. Ему посвящали песни и стихи, о нем рассказывали чудесные сказки. Но однажды король услышал о нем. Не понравилось королю, что люди восхищаются каким-то стариком, а не им, и велел он узнать у Кимера текст заклинания. Люди короля бросили старика в темницу.

— Говори заклинание! — кричали они на бедного старика. — Его величество хочет алых сладких ягод, дарующих вечную жизнь.

И старик проговорил заклинание, но ягоды не появились. Не мог он представить их себе.

Узнав о том, что Кимер не смог создать ягоды, король разозлился и в гневе приказал отрубить старику голову.

Страшная весть о том, что Кимеру грозит смерть, облетела всю деревню. И сотни жителей ночью прибежали к темнице старика и хором повторили его заклинание. Темница исчезла, а Кимер оказался на улице рядом с жителями.

Они обнимали и целовали его.

Когда король узнал о том, что случилось, он снял свою корону и отдал старику.

— Прости меня! — сказал он. — Я не могу дать людям, то что даёшь ты! Теперь ты станешь королем, а я отправлюсь в путешествие и тоже буду учиться колдовству, чтобы заслужить почет и уважение.

Но не посмел Кимер взять его корону. Он упал перед ним на колени.

— Просто разреши мне дать людям счастье и больше мне ничего не нужно.

Он протянул королю яркую ягоду и сказал:

— Это то, о чем ты просил! Волшебником может стать каждый! Главное, чтобы твое волшебство дарило людям счастье!

Когда Кэрн закончил, ещё несколько минут стояла тишина. У полицейского на глазах заблестели слезы. Мы с Вилли с восторгом смотрели на Кэрна. Он был замечательным рассказчиком. Мне казалось, что его голос заполнил собой всю Кернию. Люди из соседних домов, несмотря на холод, открывали окна и завороженно слушали его. Наконец, раздались громкие аплодисменты.

А полицейский умоляюще посмотрел на Кэрна:

— Неужели я похож на того короля?

Кэрн улыбнулся ему:

— Конечно, нет, вы считали, что действуете по закону, а король из зависти. У зла может быть много объяснений, но от этого оно не перестает приносить страдания! Если каждый из нас задумается об этом, то мы станем чуточку счастливее!

— А как же отличить добро от зла? — спросил Вилли.

Кэрн задумался, а потом сказал:

— В этом и состоит настоящее волшебство!

Дверь здания открылась и появился Лутте.

— Ого! Опять журналисты, камеры! Ну, конечно, вы все пришли брать автографы у великого ученого!

Мы с Вилли расхохотались. Камеры действительно устремили свой стеклянный взгляд на Лутте, и он сразу почувствовал себя принцем.

— Дорогие друзья, я никак не мог решить, за кого голосовать! И один плох, и другой! Наука перед этими двумя глупцами бессильна. Но есть одно обстоятельство, я влюбился в прекрасную женщину, и она определила мой выбор!

— Так за кого вы проголосовали? — спросила его девушка, которая перед этим дала микрофон Кэрну.

Лутте опять запел одну из своих странных песен:

— А это., а это….великий секрет, ведь правды и счастья на Нилии нет!

Он театрально поклонился и вернул микрофон. Журналисты и зеваки, стоявшие рядом с нами, смеялись от души.

— За кого же ты проголосовал, мой малыш? — нежно спросила его Назида.

От этих слов Лутте расстаял.

— Поехали! Вам я расскажу все, — шепнул он ей на ухо, но так громко, что услышали все.

С этими словами Назида и Лутте удалились.

Девушка с микрофоном вдруг подошла к Кэрну и тихо сказала:

— Пожалуйста, расскажите нам ещё сказку! У вас так здорово получается, а пока люди ждут результатов голосования нам нужно чем-то заполнять эфир!

Кэрн засмеялся.

— Неужели в Кернии больше никто не умеет рассказывать сказки?

— Так, как вы, никто! — влюбленно произнесла она.

— Кэрн, пожалуйста! Мы ждём ваших историй! — закричали журналисты и стоящие рядом керинчане.

Раздались бурные аплодисменты.

Кэрн взял микрофон.

— Ну что же, для меня великая честь заполнить собой паузу! Очень рад, что вы выбрали именно меня на эту роль.

И он начал рассказывать. Мы с Вилли безумно хотели спать, но уехать домой не могли. Как только Кэрн начинал говорить, наступала волшебная тишина. Мне казалось, что даже снежинки прекращали падать. Они, наверное, замирали в воздухе, восхищённо слушая чудесного оратора.