АНАФЕМА: Свобода Воли. ТОМ 1 и ТОМ 2. (ЧАСТИ VIII и IX)

Просто такая деятельность с определённого времени лицензировалась отдельно, и для соответствия разным требованиям (от коэффициента экологичности генерации до показателя автоматизации процессов) повлекло бы огромные затраты, неподъёмные для нашей семьи, впрочем как и необходимость конструкционных доработок самих заводов. Отчего и был выбран компромиссный вариант — остановка турбин за льготный тариф по электричеству от города.

В первые лет пять такая схема даже могла приносить дополнительную прибыль благодаря низким тарифам, однако падение автономии предприятий привело в итоге к их же закрытию. Что абсолютно закономерно — растущий бизнес деда был ненужной точкой притяжения финансовых потоков в городе, в том числе он не позволял корпоратам из Лазаря ломить свои расценки по вывозу мусора на полигоны. Конкуренция-с!

Казалось бы, не продавай энергию на сторону и дело с концом. Если сеть предприятия никак не контактировала с внешними сетями, и не влияла на энергобезопасность города, требования эти бредовые (ну а как ещё назвать квоты по гендерной принадлежности, где обычных мужчин вообще нет⁈) никто предъявлять к нам не будет. Вот только турбины изначально устанавливались избыточной мощности и даже на минимальном режиме производительности давали электричества в двое больше чем требовалось самому заводу! А запускать их в работу с недостатком потребления было уже чревато серьёзной аварией в электросети предприятия. В первую очередь в работе самих плазмотронов. Да и обслуживание турбины с генератором влетали в копеечку во время эксплуатации, и без продаж энергии на сторону их работа опять же была нерентабельна.

Теоретически можно было бы заменить турбины на меньшие по мощности, но это деньги, и немалые, которых семье давно не хватает. Долги наших заводов уже превысили по приведённой финансовой сводке сто восемьдесят миллионов мировых долларов. И снижаться долг даже не думал — проценты банально сжирали мало-мальскую прибыль заводов. А потому следовало что-то скорее придумать, иначе вилы!

— Вот такие вот пирожки с котятами… Когда ешь — они мяукают, — погасив голограммы над тыльной стороной левой руки, я откинулся на подушку, прикрыв глаза. Следовало немного разгрузить мозг после чего ещё раз всё обдумать на свежую голову. А то продираться через эту канцелярщину законодательных актов такая муть…!

Дабы не терять время зря, решил размяться и потренироваться. Однако сперва попытался снять с себя эту странную перчатку.

Естественно это не получилось сделать так просто, но мне повезло найти в сети инструкцию — та часть, что надевалась непосредственно на кулак, без всяких проблем могла быть отсоединена на случай если нужно поработать этими кулаками. Было здесь предусмотрено и такое. На запястье оставалась только базовая часть, подключённая к моей кровеносной системе, способная мониторить моё состояние и сердечный ритм. Предусмотрительно — ничего не скажешь. Да и уровень самой технологии крайне высок! Осталось только вычистить из операционной системы разного рода закладки и шлюзы, кои наверняка имелись во множестве. А пока придётся быть поаккуратнее с этой штукой.

Проделав эти нехитрые манипуляции, надел часть перчатки на пластиковую подставку, шедшую в комплекте, и приступил к физическим упражнениям. Начал с бега на месте, постепенно переходя на всё более болезненные и тяжёлые упражнения.

До самого вечера я истязал своё нежное тело, стараясь дойти до предела, при этом продолжая обдумывать ситуацию с генераторами. Получалось не очень, так как истязал я себя не только физическими способами, вроде банальной планки, стойки на кулаках, растяжки или приседаний. Но также и психологическими приёмами, должными обострить моё восприятие боли.

Да именно обострить, потому что преодоление боли с помощью силы воли и давало мне максимальный эффект! К тому же эффект был тем лучше, чем сильнее были ощущения, так что боль я должен был прочувствовать каждой клеточкой своего тела, не применяя приёмов отвлечения внимания или дыхательных техник, помогающих заглушать болевые ощущения — это напротив лишь ослабляло контроль моего сознания, смазывая весь эффект. Ведь я тренировал не тело! Вовсе нет — укрепление мышц и связок всего лишь приятное дополнение к основной задаче. Я в первую очередь тренировал свою душу, свою волю, свою твёрдость и целеустремлённость! А также контроль над эмоциями и чувствами!

И к вечеру наконец-то появились первые результаты. Я почти перестал издавать стоны и зубовный скрежет, сумев немного обуздать бесновавшуюся во мне боль. К сожалению слёзы из глаз так и продолжали течь, сколько бы я ни старался их сдерживать — видимо сказывались особенности изуродованного гормонами тела. Благо этот недостаток я вскоре сумею преодолеть простыми лекарствами!

Рухнув на залитый моим потом пол из стойки на кулаках, я повернулся на бок и поднёс трясущиеся пальцы рук к лицу, начав рассматривать содранные до крови костяшки пальцев. Несмотря на жуткую слабость я почти зубными нервами ощущал как моя душа становится сильнее и ярче с каждым часом этих своеобразных пыток. Так что несмотря на внешнюю слабость я без промедления решился на эксперимент, попытавшись зарастить кожу на одной из костяшек своей собственной силой.

В первую очередь потому, что это была часть моего тела — а влиять на собственную плоть всегда было легче, нежели на сторонние объекты. Я заметил эту особенность ещё в прошлом мире, хотя разница там была эфемерна при моей силе. А вот сейчас другое дело. Сейчас каждая капля имела значение!

Вселенная ответила моей воле мгновенно. Кровь на месте воздействия исчезла, содранные слои кожи наползли обратно, и вскоре одна из костяшек уже имела свой первозданный вид. И о чудо! Я не отключился, харкая кровью!

Окрылённый первым результатом, решил заняться костяшкой на безымянном пальце, но здесь мне пришлось остановиться на полпути. Кровь перестала течь, и даже содранная кожа немного вернулась на место, начав прирастать обратно, однако завершить процесс мне не удалось — по мозгам так врезало болью, что я тотчас потерял ориентацию в пространстве, завалившись набок. А когда пришёл в себя, проморгавшись после потемнения в глазах, понял что на этот раз был мой новый предел.

— Ладно… начало положено, — стараясь не кряхтеть, и даже говорить ровно и спокойно, на что опять-таки уходила львиная доля силы воли, я кое-как поднялся на ноги. После чего побрёл в ванную комнату, где едва не отключился под тёплыми струями воды.

А когда понял что жутко ослаб, почти уснув на ходу, вновь разозлился на себя, переключившись на ледяную воду! С воем едва не выскочил из душевой, но хоть в себя пришёл окончательно.

— Опять сорвался… дурак, — корил я себя после.

Злость, как и потакание слабости, были для меня неприемлемы. И в том и другом случае я шёл на поводу у своего тела, а значит сходил со взятого за образец пути!

— Не думал что будет так тяжко… эх… отвык я от смертного пути…

— Господин, вы слишком перетруждаетесь. Что если ваше тело не выдержит? — ворвался в моё сознание голос Зуриэль. Приятно было, чёрт побери, когда о тебе беспокоятся.

— Значит так тому и быть, милая валькирия. Тело вторично. Сила души и воля на первом месте! Даже если я превращусь в калеку, постоянная боль и страдания помогут мне ещё быстрее возвыситься в тренировке души. А когда я достигну достойного уровня силы, я смогу с лёгкостью отменить все свои физические недостатки словно их и не было. Да что недостатки — я смогу держать свою оболочку в идеальной форме сколько угодно долго! По сути, Зуриэль, я даже перестану стареть.

— Но что если вы погибните, переоценив пределы своего тела? Я думаю это будет плохим исходом для вас. Будьте осторожны, прошу вас Господин!

— Ох… конечно я постараюсь быть реалистом, милая. Вот только сперва уберу этот беспорядок, — на полу спальни было множество луж пота, пятен крови и кровавых разводов. Так что следовало озаботиться какой-то уборкой, а то Альбину удар хватит от подобной картины. Опять начнёт переживать по моему поводу и случаях суицида. Оно мне надо?

Честно говоря двигаться было совершенно не охота. Да что двигаться — просто дышать было уже больно! Восхитительное чувство. Преодолевая его я мог просто заниматься домашними делами, при этом всё равно продвигаясь к своей конечной цели.

Вот только обыскав всю ванную комнату я так и не нашёл инструментов для мойки пола. И когда я уже собрался спускаться вниз ради поисков, меня вдруг осенило. Я, едрит мадрит, не в девятнадцатом веке! Да, я не в космической эре как раньше, но даже в начале двадцать первого века на Земле существовали роботы-уборщики, а уж в двадцать втором и подавно должна быть повальная автоматизация грязной работы.

Осмотрев всё помещение и не найдя какой-либо кнопки, или пульта управления, решил узнать у нейросети что к чему.

— Алиса, в моей комнате есть система автоматической уборки?

— Ваше рабочее место подключено к системе безопасности здания. Я могу запустить подсистему влажной уборки, если требуется.

— Да, врубай на всю катушку! Тут пятна крови на полу нужно убрать.

— Для проведения полной процедуры пользователю рекомендуется покинуть помещение.

— Не вопрос. Пойду руки в порядок приводить, — кое-как натянув на себя заблаговременно снятые шмотки, пошёл вниз.

Спускаться по лестнице было невероятно больно, так что, сжав губы до состояния чёрной дыры, я теперь переставлял ноги со скоростью морской черепахи, выброшенной на берег, всеми силами стараясь не потерять равновесие.

Оказавшись на первом этаже спустя минут десять этой эпопеи, начал искать домашнюю аптечку, или нечто похожее. И только ещё через пятнадцать минут поиски мои увенчались успехом! Похоже привычка хранить лекарства в огромном контейнере где-то на верхней полке передавалась в этой семье из поколения в поколение… Забавно.

Промыв раны банальной перекисью водорода и срезав отвалившуюся кожу, я принялся перематывать свои кулаки бинтами. Альбина, вернувшаяся домой поздним вечером, застала меня уже в конце этого занятия.

— О Господи! Что опять случилось, Володя⁈ — замерла она при входе, увидев мои замотанные кулаки.

— Ничего, мам, просто тренировки. Я кожу содрал, ничего серьёзного, — в доказательство пошевелил всеми десятью пальцами, дополнительно показав абсолютно целые запястья. А то ещё подумает что я вены резал… Женщины крайне мнительные существа.

— Как же так⁈ Ох… — быстро подойдя ко мне, она взяла мои забинтованные руки в свои ладони, внимательно рассмотрев их. — Почему ты был таким неосторожным? А что если попадёт инфекция⁈

— Я промыл всё перекисью. И мазь наложил. Всё хорошо, честно.

— Но Вова! Тебе же больно… — похоже в её глазах этот парень навсегда остался маленьким мальчиком, и видеть в нём мужчину она до сих пор не привыкла. Ничего удивительного, если она растила парня одна.

— Мам, я в порядке, — мягко но настойчиво высвободил я свои ладони, — Лучше скажи что там с лекарством? Мне до сих пор подходить к зеркалу страшно — ощущаю себя настоящим уродом.