Камер-юнкер

Глава 8

– Есть какие-нибудь мысли? Ты сам кого-нибудь подозреваешь?

Надо было отдать Багратиону должное – примчался он чуть ли не сразу. То ли и правда волновался, то ли посчитал покушение на меня событием государственной важности – а значит, достойным высочайшего внимания.

– Ну… Подозреваю, что меня все-таки не хотели убивать. – Я пожал плечами. – Иначе дождались бы, пока я сяду в машину. Маги такого класса редко промахиваются.

– Это верно. – Багратион осторожно коснулся кончиками пальцев края здоровенной дырки в покрытой копотью крыше. – Свечка. Простое заклятье, хоть и мощное. По плетению я мог бы попробовать распознать почерк, руку Одаренного, но здесь… бесполезно.

– Кто угодно, – кивнул я. – Точнее – кто угодно в несколько раз сильнее меня. Третий класс, а скорее даже второй или первый. А таких магов в столице не так уж много. Высшие чины, главы родов, взрослые наследники… и старшие конечно, же. Вроде Дроздова.

– Не так уж много… – Багратион усмехнулся и провел ладонью над почерневшим металлом, будто пытаясь распознать что-то, невидимое глазу. – Всего-то сотня-полторы. Осталось только найти того, кто может быть тобой недоволен.

– Включая вас и дедушку? – поинтересовался я.

– Кхм… Надеюсь, ты сейчас шутишь. – Багратион нахмурился, покачал головой и принялся вытирать руку платком. – Не всем нравится то, что ты сейчас делаешь. Род Горчаковых многим перешел дорогу.

– И кто-то хочет, чтобы я остановился. Закрыл производство, распродал фабрики с патентами, уволил людей… – проговорил я. – И чтобы все стало так же, как и раньше. Хотя только дурак не понимает, кто как раньше уже не будет.

– И все-таки еще пара месяцев покоя нам бы не помешали. – Багратион поморщился, будто проглотив что-то горькое. – А что до твоих врагов… Очень может быть, их стало бы куда меньше, если бы ты не тянул одеяло на себя везде, где можно.

– Везде, где нужно, ваша светлость, – отозвался я. – Мы с дедом создали больше рабочих мест, чем сейчас есть на государственных предприятиях в столице. Платим людям достойные деньги – и позволяем создавать рабочие союзы и самим контролировать условия на производстве. В общем, делаем все для того, чтобы подарить нам всем не пару месяцев, а еще много лет покоя!

– А еще ты разогнал всех крепостных в Елизаветино, и поэтому некоторые считают тебя опаснейшим либералом. – Багратион махнул рукой. – Не заговаривай мне зубы, Саша. Ты усиливаешь власть рода, только и всего… Сколько вы с дедом уже получили на одних заказах от армии? Миллион? Полтора?

– Два с половиной. Но этого не хватит покрыть и десятой части наших расходов.

– Это временно, – проворчал Багратион. – Впрочем, ладно. Я могу сколько угодно считать, что ты перегибаешь палку, но моя задача – защитить тебя, а не воспитывать… Держи. Думаю, тебе это сейчас нужнее.

Я едва успел поймать блеснувший в воздухе латунью цилиндрик. Хваткий и достаточно увесистый, чтобы использовать его в качестве свинчатки – но защитить меня от недоброжелателей он мог, конечно, куда изящнее и надежнее.

«Глушилка». Как знать – не та же самая, что я принес Багратиону в канцелярию еще на фонтанке. Одному Богу известно, сколько их в ту злосчастную ночь осело по карманам канцеляристов, защищавших дворец придворных, военных и рядовых жандармов, но большую часть его светлость наверняка постарался прибрать к рукам… и все-таки поделился.

– Благодарю, ваша светлость. – Я убрал неожиданный подарок в карман и все-таки поинтересовался: – а где остальные?

– В надежном месте, – сварливо отозвался Багратион. – Мы их… изучаем?

– И как успехи? – Я не упустил случая слегка поддеть его светлость. – Первый образец я отдал вам еще осенью, если мне не изменяет память.

– Не изменяет. И мне не стыдно признать, что наши изыскания… мягко говоря – зашли в тупик. – Багратион махнул стоявшим чуть поодаль городовым и неторопливо зашагал к воротам. – Плотность и структура плетения такие, что лично мне не хватило бы резерва даже на то, что у тебя в кармане. Про большой сердечник я вообще молчу.

– А кому хватило бы? – уточнил я. – Первый класс, может быть, или кто-то из старших?

– Сомневаюсь. – Багратион пожал плечами. – Дело не только в силе Дара как таковой. Контуры структуры практически идеальны. Это как чертить от руки сложнейшие линии несколько часов, не отрывая пера от бумаги – и ни разу не ошибиться.

– Звучит жутковато. Особенно если представить себе человека или существо, которое на это способно. – Мне вдруг на мгновение стало прохладно, хоть солнце и светило так, как полагается в начале июня. – Хотел бы я знать, откуда эти штуковины берутся и как попадают в Россию. Может, «глушилка» уже стояла на «Бисмарке», когда он пришвартовался у Зимнего?.. Кстати, а я ведь так и не спросил – что стало с немецкими моряками?

– Нашлись запертыми в каютах и на камбузе, – ответил Багратион. – Живые и относительно невредимые. Измайловцы захватили крейсер без единого выстрела.

– Целый корабль?! – Я тряхнул головой. – Сколько на такой махине должно быть команды? Человек двести?

– Почти пятьсот. Это все-таки броненосный крейсер, а не торговое корыто. – Багратион поморщился. – Но в тот день почти вся команда получила увольнительную и сошла на берег. Остались только дежурные. Капитан говорит, что получил приказ сверху.

– И вы ему верите? – проворчал я. – Какое удивительное совпадение! Немцы загоняют в самый центр столицы гигантскую антенну для прибора подавления магии, потом сходят на берег и сдают крейсер без боя.

– Именно так. И я склонен верить капитану. – Багратион остановился и, развернувшись, прислонился спиной к двери своей «Волги». – Конечно, моряков использовали, но использовали вслепую.

– Вам известно, кто отдал приказ на увольнительную?

– Какая-то большая шишка. И на подобные вопросы капитан отвечать не обязан – по крайней мере, пока не получит официально предписание от командования флота, – вздохнул Багратион. – Я наложил арест на судно до выяснения обстоятельств, но, как ты понимаешь, мы сейчас не в том положении, чтобы обвинять в чем-то германского кайзера.

– И будем терпеть, что он помогает заговорщикам, которые едва не устроили государственный переворот? – Я уперся кулаками в бока. – Проглотим очевидное вмешательство во внутренние дела государства?

– Вот только тебя мне еще не хватало, – поморщился Багратион. – Несколько членов Госсовет чуть ли не в открытую призывают к войне с Германской Империей. Но ты-то должен понимать, что ни у меня, ни у самой государыни нет никаких доказательств вины моряков. Ни единого… если, конечно, не считать непозволительной для военных халатности.

– Надеюсь, их хотя бы за это вздрючат, – буркнул я.

– О-о-о… не сомневайся. – Багратион улыбнулся одними уголками губ – но тут же снова нахмурился. – А что касается вмешательства – да, Саша. Будем терпеть, если придется. Как бы они ни было на самом деле, к войне с сильнейшей армией Европы мы сейчас попросту не готовы.

– Потому, что у нас нет ни панцеров, ни кораблей типа «Бисмарка»? – Я на мгновение задумался, вспоминая, что нам рассказывали во Владимирском пехотном. – И вооружение пехоты в целом…

– Кое-что у нас все-таки есть, Саша. Не стоит недооценивать императорскую армию. – Багратион отлип от «Волги», повернулся ко мне боком и взялся за ручку на двери. – Но действительно – последние сто пятьдесят лет мы действительно куда больше полагались на мощь родовой магии, чем на силу оружия.

– Теперь этого лучше не делать, – вздохнул я. – Если «глушилки» делают в Германии…

– Не спеши обвинять немцев во всех смертных грехах. Вполне возможно, что наш враг куда ближе… или куда дальше. – Багратион уселся в машину, и, не закрывая дверь, завел двигатель. – Насколько мне известно, кайзер Вильгельм принес ее величеству глубочайшие извинения за моряков – а заодно и за то, что они не смогли помочь при подавлении народного мятежа. А также – пообещал, что виновные непременно будут найдены и наказаны.

Разумеется. Вот только он бы сделал это в любом случае – особенное если во всем, что случилось в апреле, действительно была его вина. Куракинский полк разбили, офицеров и солдат уничтожили на месте магией или захватили в плен… самое время откреститься от вчерашних союзников. И надеяться, что истина не выплывет наружу.

А спрятали ее как следует – так, что даже теперь Багратион не мог узнать ничего полезно. Наверняка в те дни застенки тайной канцелярии буквально трещали от числа пленников и арестованных, а потом их число пополнилось и теми, кого поймали уже позже. В мае, когда его светлость устроил в столице самую настоящую охоту на мятежников.

– Как такое может быть? – Я наклонился к опущенному чуть ли не до упора стеклу на водительской двери. – Сотни солдат, офицеры, придворные, аристократы-заговорщики – и все до одного указывают на отставного пехотного генерала… Кем вообще был этот Куракин? Человеком из плоти и крови – или каким-то всемогущим демоном?!

– Человеком, как и мы все. Не стоит видеть во врагах… сверхъестественное – от этого победить их точно не станет проще. – Багратион пристроил локоть на дверцу. – И всему есть только одно объяснение: настоящие кукловоды все еще разгуливают где-то на свободе.

– У себя в Вене или в Зальцбурге.

– Может быть. На границах Привислинских губерний с Германией сейчас действительно не слишком спокойно. Но я все равно не верю в злобного кайзера, который спит и видит, как бы развязать войну. – Багратион протяжно вздохнул. – В конце концов, это уж точно не он сегодня пытался тебя убить.

– Думаете, это вообще как-то связано? – фыркнул я.

– Думаю, что все связано. Впрочем, как и всегда.

– Да уж… Генерал Куракин мог бы рассказать много интересного. – Я покачал головой и отступил от машины. – Если был бы жив.

– Без сомнения – мог бы. Но он, к сожалению, мертв. – Багратион отвернулся к дороге и побарабанил пальцами по рулю. – Окончательно и бесповоротно.