Шофер

— Порасспросите Шестопалову Анфису из одиннадцатой комнаты, она у Разумовского убирается. И вообще, товарищ, зря я вам всё это говорю, вот вы освободите комнату, подселите туда какого-нибудь пьяницу и дебошира, так житья от него не будет.

— А Разумовский не дебошир? — Травину пришла в голову идея, — молодой такой, тощий, лет тридцати, с зализанными волосами, и нос острый?

— Ну что вы, товарищ Разумовский уже в годах, и совсем он не тощий, наоборот, в теле, — Пушкарь накинул потрёпанный пиджак, посмотрел на карманные часы, показывая, что уже уходит, — да и волос у него чуть-чуть. А тот, кого вы описали, это его приятель, иногда Анфисе вещи заносит, я его только недавно видел.

Сергея такой поворот озадачил. Тот, кого описал музыкант, походил на Лациса.

— Надо бы жилплощадь всё равно измерить, — сказал он. — Ключ, значит, в одиннадцатой комнате можно взять?

Пушкарь помялся.

— У меня от прежнего жильца запасной остался, только вы мне его верните потом. Под дверь подсунете.

Он достал из комода ключ, лично открыл дверь в соседнюю комнату и ушёл, оставив Травина одного.

Поиски в комнате ни к чему не привели, единственное, что Сергей обнаружил, так это что кровать регулярно двигали. Под правой передней ножкой обнаружилось глубокое отверстие диаметром в два сантиметра. Травин нашёл нитку, привязал гвоздик от комода, опустил, получилось почти тридцать сантиметров, если бы не след от ножки, которую упорно ставили на одно и то же место, в отличие от других, он на это отверстие и внимания бы не обратил. Возможно, оно было специально проделано, только открыть скрытый в глубине замок было нечем. И вообще, даже если он не ошибся с комнатой, и тайник был здесь, устроить его могли где угодно, хоть в потолке.

Сергей залез на стул, осмотрел потолок, потом обстучал стены, попробовал сдвинуть шкаф, но тот только чуть наклонился, его приделали и к полу, и к стене. Шкаф загораживал дверь в соседнюю комнату, у соседа Травин видел замок, висящий на обратной стороне. Здесь роль замка выполнял сам шкаф, молодой человек открыл зеркальную дверцу, осмотрел внутренности. Шкафом пользовались редко, заднюю стенку, судя по паутине, не трогали, значит, из соседней комнаты таким путём не проникали.

Отверстие под ножкой никак не давало покоя. Сергей раздвинул шторы, так, чтобы солнечный свет бил по половицам, улёгся на пол, постарался, чтобы глаз был как можно ниже. Доски укладывали качественно, внатяг, без щелей, половицы чуть отличались по высоте, Травина больше интересовали те, что были вдавлены — если у тайника был механизм, то он должен был притягивать плашку. И одна такая нашлась рядом с кроватью, короткая, Сергей наступил на неё ногой, перекатился с пятки на носок, и половица тоже качнулась. Молодой человек достал из кармана раскладной нож, попытался вставить в щель между плашками, но ничего не добился. Из кармана вслед за ножом появилась коробочка с пластилином, в него Травин вдавил ключ сначала с одной стороны, потом с другой. Больше в комнате делать было нечего.

Перед дверью стоял старичок из восьмой комнаты, в этот раз к прежним запахам прибавилось амбре старых носков. Под бдительным взглядом Травин запер дверь, просунул ключ в комнату Пушкарю.

— Ну что, отец, — сказал он, — давай заодно и твою площадь проверю. Норма сейчас шестнадцать аршин на человека, ты один проживаешь?

Старичок оказался прыткий, не успел Сергей договорить, как он исчез, а дверь в его хоромы захлопнулась. Травин усмехнулся, последние несколько лет приучили людей цепляться за жилплощадь, для жителей города отдельные квартиры с ванной оказались верхом роскоши. Недостаток площади и удобств компенсировался низкой квартирной платой, тот же старичок наверняка отдавал жилконторе за свою комнату не больше трёх рублей в месяц.

Дверь в жилище Шестопаловой была заперта, Сергей постучал, ответа не дождался, но и дверь открыть не решился при подглядывающих в щёлку свидетелях, повертел набором отмычек, убрал их обратно в карман. Потом вышел из квартиры, забрался на чердак, там замок легко поддался, и через третий подъезд выбрался на улицу.