Дневник леди Евы

— Вынужден настаивать, миледи. Позже Вы поймете, для чего это нужно, — все так же невозмутимо сказал старый лорд.

Тетрадь поднесли и к Глэдис. Она взволнованно шарила глазами по обложке. Слава Богу! Это он. Вот следы от кляксы, которую она посадила, когда писала дату. Ей уже тогда нездоровилось. Если сохранилась клякса, то и чернила, видимо, не выцвели, Глэдис специально заказывала у торговцев китайскую тушь — документы, написанные этой тушью, она видела в музеях, и даже по прошествии веков можно было разобрать надписи.

— Что скажете? — в голосе сэра Эдварда сквозили оттенки нетерпения.

— Да, это тот самый дневник, — отозвалась девушка.

— Она что, эксперт? — бросила леди Беатрис.

— Что ж, настала пора прояснить вопрос относительно нашей гостьи, — все тем же ровным тоном проговорил сэр Эдвард, — Чтобы предвосхитить возможные вопросы, скажу, что я лично рассмотрел ее доводы и нашел, что она имеет отношение к дневнику, и, следовательно, имеет право присутствовать при его чтении. Каковы будут последствия — покажет время. То, что она намерена сообщить, кажется невероятным, но только на первый взгляд. Свое отношение к дневнику и свою просьбу, связанную с ним, она изложит нам сама. Предоставляю Вам слово, мисс Джонсон.

Все повернулись к Глэдис. В комнате повисла напряженная тишина. "Неформальный" сэр Ричард подался вперед, как охотничий пес, сделавший стойку. Сэр Ульрих продолжал дремать в кресле. Девушку бросило в жар. Она встала.

— Дело в том, — начала она, — Что я доподлинно знаю содержание дневника, как и его внешний вид, потому что сама его писала. Это дневник путешественницы во времени. Я попала в прошлое во время эксперимента молодых исследователей, и прожила там двадцать два года, после чего умерла во время эпидемии чумы, и вернулась в тот же момент, из которого отправилась, и в свой исходный возраст. Этот дневник я вела там, в прошлом, и попросила мою семью сохранить его именно так, как это было сделано, для того, чтобы я могла доказать факт своего присутствия в прошлом. Доказать я могу прямо сейчас. Я дословно помню, что написано на первой странице, и процитирую это, а Вы откроете дневник и сверите мои слова. Мне ничего не нужно от Вашей семьи. Я прошу только удостоверить тот факт, что я была в прошлом и подтвердить его для прессы.

— Это… Это просто неслыханно! — восклицание леди Сесилии вырвалось наружу, не дожидаясь окончания речи Глэдис, — Да как Вы посмели! Сэр Эдвард, и Вы позволили ей? Вы знали, что она собирается произнести здесь этот бред?

— Да, я знал о том, что она собирается сказать. — голос старого лорда звучал так же невозмутимо. — Но ее слова легко проверить, не так ли? Пусть она процитирует первую страницу, и вкратце изложит нам содержание остального текста, а мы сверим его при чтении.

— Не собираюсь даже давать ей такую возможность, — холодно бросила леди Беатрис, — Докажет она то, что это ее дневник, или нет — какая разница! Дневник — семейное дело, а у нее не может быть с нами ничего общего. Или Вы будете утверждать, что принадлежите к знатному роду? — обратилась она к Глэдис.

— Нет, я не имела ничего общего ни с одной из знатных фамилий до этого путешествия, но…

— Вот видите! — перебила леди Беатрис, — Тогда раз Вы утверждаете, что это Ваш дневник, значит, титул Вами присвоен? В таком случае, если Вы немедленно не откажетесь от всех Ваших притязаний, я лично отправлю Вас на скамью подсудимых! А это — смертная казнь! Законов никто не отменял! Мы не будем Вас слушать, и Ваши доказательства оставьте при себе. Мы немедленно начинаем чтение дневника!

— Да что же это такое происходит! — загрохотало из угла. Голос у "неформала" оказался такой громкий, что зазвенело под потолком. Сэр Ричард вышел из-за камина, подошел к столу, и уперся ладонями в столешницу. Леди притихли, даже сэр Ульрих вздрогнул и обвел всех сонными глазами.

— Насколько я понимаю, речь идет о подтверждении научного открытия, а не о вопросах родословной, так ведь? — повернул он голову к Глэдис, совершенно убитой этой бурей, вызванной ее заявлением, — Но это только одна сторона вопроса. Если этот дневник действительно принадлежал ей, то на скамью подсудимых вместе с ней должны сесть и все мы! И Вы в том числе, леди Беатрис, ведь именно Вы настаивали когда-то на том, что принадлежите к генеалогической ветви Торнстонов, — та только брезгливо поморщилась, — А мы все в таком случае — ее потомки! И обвинять эту девушку — то же самое, что обвинять сэра Эдварда, или Вам с леди Сесилией обвинять друг дружку…

— Довольно! — резко прервал эту речь сэр Эдвард, — Леди Генриэтта, что скажете Вы?

Скромная дама, видимо, не ожидала, что к ней обратятся напрямую.

— Каждый имеет право на то, чтобы его хотя бы выслушали, — спокойно сказала она, — и раз уж мисс Глэдис здесь, и ей есть что сказать, пусть скажет.

Леди Сесилия и леди Беатрис сидели с непроницаемыми лицами.

— Сэр Ульрих? — в голосе сэра Эдварда проскочила нотка безнадежности.

— Я согласен с любым вашим решением… — прошелестело из кресла.

"Прямо не человек, а Ореховая Соня", — подумала Глэдис.

— Что ж, — подытожил старый лорд, — Леди Сесилия и леди Беатрис, видимо, остались в меньшинстве. Моя же позиция такова: верить, или не верить в историю, предложенную мисс Глэдис, будет решать каждый сам для себя. Но так как она здесь, предположим все-таки, что она говорит правду. Ведь для того, чтобы прийти сюда с пустыми заявлениями, надо быть сумасшедшей, не так ли? Кстати, проясните один вопрос, — это уже было адресовано Глэдис, — Леди Ева обладала недюжинными познаниями — в какой области?

— В медицине, — отозвалась девушка отрешенно.

— Как Вы это объясните?

— Я учусь в Оксфорде, на отделении клинической медицины.

— Отлично, теперь всё сходится, — продолжал сэр Эдвард, — Бесспорно, что если мы получим доказательства того, что эта юная леди является нашим далеким предком, многое усложнится. Но ведь независимо от того, мы все равно прочитаем дневник и узнаем истину. И доказательства, которые приготовила мисс Джонсон, никак не повлияют на эту истину, поэтому я не вижу причин отказывать ей в том, чтобы выслушать их.

— Нет, разница есть! — леди Беатрис никак не могла успокоиться, — Если бы мы прочитали дневник в узком семейном кругу, мы могли бы обнародовать только часть фактов. Вокруг дневника поднялась такая шумиха, что промолчать было бы невозможно, но мы бы составили продуманный пресс-релиз. А теперь это всё выйдет за рамки семьи!

— Неужели Вы думаете, леди Беатрис, что я не предусмотрел этого, — голос сэра Эдварда был таким же ровным, как раньше, — Во время нашей предварительной беседы мисс Джонсон дала мне слово, что не станет обнародовать ничего из содержимого дневника без согласования со мной, и подчинится всем решениям, которые будут приняты после чтения. Надеюсь, леди, у Вас нет сомнений относительно моей преданности интересам семьи?

Леди Беатрис, наконец, овладела собой:

— Хорошо. Однако, насколько можно полагаться на ее слово?

— Думаю, леди, что не меньше, чем на Ваше, — поставил точку в обсуждении сэр Эдвард. "Неформал" удовлетворенно кивнул, леди Генриэтта смотрела на леди Сесилию и леди Беатрис с нескрываемым злорадством. Наверное, ее происхождение здесь тоже не считалось идеальным.

— Итак, если других возражений нет, — сэр Эдвард сделал жест в сторону Глэдис, — Вам слово, мисс.

Глэдис встала и немного помолчала. Кажется, больше никто не хотел высказаться.

— Первые строки этого дневника звучат так, — начала она, — "Меня зовут Глэдис Джонсон. Я обращаюсь к далеким потомкам сэра Роджера и леди Евы. Надеюсь, что мой дневник сохранится до того времени, которое я указала на обложке. Леди Ева — мое имя в этом времени, доставшееся мне случайно и по чистому недоразумению, винить в этом никого нельзя. Это хроника путешествия во времени".

— Что ж, начнем, — сэр Эдвард осторожно попытался открыть обложку. Страницы действительно слиплись. Глэдис похолодела. Вторую и последующие страницы она так хорошо не помнила наизусть. Но, немного повозившись, сэр Эдвард наконец смог поддеть край первой страницы, и книга с легким потрескиванием открылась. Всё же не зря она использовала только телячью кожу самой лучшей выделки! Сэр Эдвард надел очки и вгляделся в текст.

— "Меня зовут Глэдис Джонсон. Я обращаюсь к далеким потомкам сэра Роджера и леди Евы…", — начал он.

Чтение закончилось. В комнате некоторое время царило потрясенное молчание, только сэр Ульрих всё так же спал. Сэр Ричард смотрел блестящими глазами куда-то в пространство. Сэр Эдвард устал, но Глэдис поймала его ободряющий взгляд из-за очков. Леди сидели с ошарашенным видом.

— Нет, эту ситуацию необходимо как-то разрешить! — нарушила, наконец, тишину леди Беатрис, — Совершенно невозможно оставить всё как есть.

— Я думаю, выход есть, — подала голос Глэдис. Она уже оправилась от шока, вызванного тем, что ее потомки не захотели признать своего родства с ней. Прямо "Гадкий утенок" наоборот! Все повернулись к ней.

— Как раз и надо все оставить так, как есть, — сказала она, — Леди Ева пускай остается тем, что она и есть на самом деле — мифическим персонажем, который создал сэр Роджер, и заодно — Вашей далекой родовитой родственницей. Ей вовсе необязательно иметь что-то общее с реальной женщиной, Глэдис Джонсон. Скажем, некоторые поступки, описанные в дневнике, мы припишем Глэдис, а другие отдадим леди Еве. Операция, которая сохранила ногу сэру Роджеру, лечение больных во время чумы и вся прочая медицина — дело рук Глэдис. Она вполне могла при этом стать другом семьи, не так ли? А рождение сэра Джейсона, леди Кэтрин, помощь в обороне замка при штурме, пусть остается для леди Евы. Тогда можно объяснить и странные условия, которые создались вокруг дневника — это была просьба Глэдис, которой леди Ева пошла навстречу, из врожденного благородства (Глэдис усмехнулась), и, учитывая все, что та сделала для обитателей замка. Я прошу вас только подтвердить некоторые факты, на ваш выбор, которые свидетельствовали бы о том, что я была в Блэкстоне в 14 веке, и больше ничего мне от вас не нужно. И, клянусь, не нужно будет никогда, — с силой добавила Глэдис.

Несколько минут стояла тишина.

— Нет, это невозможно… — начала было леди Сесилия.

— А почему бы и нет, — возразила леди Беатрис, — Если эта девица даст письменное поручительство в том, что ни на что большее она не претендует (это поручительство будет не для широкой публики, разумеется), то мы могли бы подтвердить некоторые строго отобранные факты, изложенные в дневнике, связав их с ее именем. Пусть уж лучше ее активность будет ограничена договоренностью с нами.

— Нет, это черт знает что! — взорвался сэр Ричард, — К вам приходит человек, который сделал для семьи больше, чем вы все вместе взятые, а вы бормочете что-то о "тщательно отобранных фактах"! Да если на то пошло…

— Ричард! Довольно, — вмешался молчавший до сих пор сэр Эдвард, — Вы можете соглашаться, или не соглашаться с предложенной Вам версией истории, это Ваше дело. На первый взгляд, в это трудно поверить, и, возможно всем нам нужно время. Но к определенному решению мы должны прийти уже сегодня. На мой взгляд, доказательств истинности слов этой девушки предостаточно. Она просит не так уж много. Мисс Джонсон предложила решение, леди Беатрис высказалась. Кто еще согласен с ней? Ульрих?