Оболочки

Сторона 1. 14 апреля, вторник

Сторона 1. 14 апреля, вторник.

Поезд запаздывал, Димка стоял на перроне и курил, кутаясь в куртку от холодного апрельского ветра. Тётя Света и её дочка вполне могли бы добраться до бесплатной гостиницы самостоятельно, но мать настрого приказала их встретить, проявить, так сказать, уважение. А чего встречать, если шагни чуть, и такси выстроились рядами, куда хочешь отвезут и недорого, ещё и вещи помогут затащить.

Вдалеке показалась мордаха электровоза, он ехал не торопясь, словно никуда не спешил. Табло показывало, что не спешил он вот уже два лишних часа. Наконец кабина машиниста поравнялась с краем платформы, втягивая за собой длинную гусеницу из вагонов. Ошибиться Дима не боялся — кроме него, других встречающих не было.

— Не стоило приходить, — первым делом сказала Светлана Вадимовна, спустившись на перрон, — вон, такси стоят, чай не в каменном веке живём, и адрес я знаю. Своей машиной не обзавёлся?

Молодой человек покачал головой, сразу потеряв последние очки в глазах Вики. Девушка стояла, морща носик, словно в бомжатник попала. Даже не поздоровалась, только кивнула небрежно.

— Ты чего раззявилась, наказание, — тётя Света дёрнула дочку за рукав, — а ну пошли. И чемодан сама неси.

Димка мог бы и помочь, две руки — два чемодана, но Вика послушно подхватила свой и пошла к зазывалам-таксистам.

— Совсем девка от рук отбилась, — жаловалась Светлана Вадимовна своему почти племяннику, не стесняясь ни дочки, ни таксиста, — жопой крутит как халахупом, парни проходу не дают, а ей принца подавай на белом мерседесе.

— Эй, смотри, у меня Тойота, — таксист ударил ладонями по рулю, — в сто раз лучше. Пойдёшь за меня, красавица?

Красавица смотрела в окно карими глазами и не отвечала. Вика с детства такая была, считала, что судьба с ней обошлась несправедливо, засунув в обычную семью, а не к миллионерам. Она снимала ролики для нескольких тысяч подписчиков, и чувствовала себя популярной и независимой.

Таксист только вздохнул, помог выгрузить чемоданы, получил двести рублей и уехал, а Дима понёс вещи в дом. От деда с бабкой, ну и от отца, конечно, ему достались пятнадцать соток земли, капитальное двухэтажное строение почти в двести метров, и огромный гараж, соединённый с мастерской.

— Здесь собака накакала, осторожнее, — вовремя предупредил он гостей, обходя очередной соседский подарок. — Вы надолго?

— Выгоняешь уже? — тётя Света распахнула входную дверь, — к майским уедем, вот только балда эта в институт сходит, по знакомым пробежимся, и домой. Я ей целевое сделала, чтобы уж наверняка, да, Викусик? Но если институт не поступишь, смотри у меня, найдём мужа из местных, фермера, будешь коз за сиськи дёргать.

Вика покраснела, пробормотала что-то и убежала в бывшую комнату отца Димки. А тётя Света тут же прошла на кухню, и загремела посудой.

Институт в городе был один, зато очень престижный. Медицинский. Филиал столичной Пироговки, непонятно зачем открытый в захолустье сорок лет назад, набирал по пятнадцать человек на два факультета — фармацевтический и лечебный. К филиалу прилагался медицинский колледж, который Дима с грехом пополам окончил, про вышку он даже и не думал. А вот тётя Света подумала, и сделала дочке направление из сельской больницы, где сама же и работала главврачом. Димка не мог понять, зачем Вике это нужно — зубрить анатомию и латынь, да ещё в трупах ковыряться, но в чужие дела лезть не стал, тем более что своих было невпроворот.

Всё воскресенье он провёл на огороде — снег практически растаял, только там, куда солнце не заглядывало, лежали спёкшиеся ледяные сугробы. Они исчезнут к концу апреля, весна в этом году выдалась поздней, а зима — снежной.

Восстановил теплицу, в которой вот уже семь лет ничего не росло, полюбовался на проклюнувшийся из земли чеснок и крохотные пёрышки лука, обрезал замерзшие ветки на кустах. Раньше, когда бабушка была жива, здесь шагу нельзя было ступить, чтобы не пройтись по какой-нибудь грядке с клубникой или посадкам картошки, а теперь освободившееся пространство занимал модный газон, вздыбившийся кочками одуванчиков, на котором стояли качели и проржавевший мангал. В планах было сделать спортивную площадку, поставить бассейн, хотя бы каркасный, и сделать по всему участку дорожки и подсветку, но всё, на что его хватило за несколько лет — это прокопать дренаж, колодец почистить и сварить новую калитку.

Пока ковырялся на земле, и комнаты гостям готовил, пролетел целый день, а потом, в понедельник, он вышел на дежурство, и до утра вторника помогал людям болеть и выздоравливать, в меру своих служебных полномочий. Фельдшер, он вроде ещё не врач, но уже и не медсестра, трахеотомию сделать может, а назначить мазь от прыщей — нет.

Когда гости угомонились — старшая ушла на рынок за продуктами, а младшая заперлась в комнате и что-то там бубнила на камеру, Димка наконец добрался до наследства. В конверте лежал лист бумаги с каракулями, они даже на иероглифы похожи не были, но явно что-то означали. Планшет ему достался явно китайский, из подвала — без опознавательных надписей, камеры и качелек громкости, зато с физической кнопкой на лицевой стороне. Молодой человек нажал на неё, досчитал до десяти, но ничего не произошло, экран не засветился. Зарядка в комплекте не шла, и даже разъёма для неё не было. Зато была толстая щель на левой стороне, с каким-то значком. Пришлось принести лупу, мелко-мелко рядом с щелью кто-то нацарапал монету.

Димка достал монету, повертел, примеряясь, какой стороной вставить. Едва кругляш вошёл до упора в паз, экран засветился. Появились десять квадратиков и внизу клавиатура из семи рядов.

— А теперь мы распечатаем конверт, — наследник разорвал плотную бумагу, достал лист с паролем.

Ровно десять значков, все они отличались друг от друга мелкими закорючками, он несколько минут выискивал похожие на клавиатуре и вбивал один иероглиф за другим. Наконец, когда последний символ встал на своё место, экран моргнул. И ничего не произошло. Димка не расстроился, он ещё раз проверил буквы чужого алфавита, обнаружил, что шестой символ похож, но не тот, и вбил правильный. И только тогда фон на экране изменился, стал красным, и на нём появились три квадратика с подписями — «Документы», «Инструкция» и «Напутствие», и один кружочек с вписанным в него непонятным символом.

В папке с документами лежали завещание и соглашение о принятии наследства, их Дима оставил на потом. Он уже всё подписал, и подозревал, что его обвели вокруг пальца, а обнаружить доказательства, что ты повёл себя, как лох последний, всегда неприятно.

Инструкции Дмитрий Куприн читал всегда. Это в играх можно просто галочку поставить, и в худшем случае перелогиниться, а когда приходит новый медицинский прибор или препарат, ошибка может дорого обойтись. Так что он ткнул в самый левый квадрат, пробежал глазами текст на русском языке, и полезного там почти не нашёл.

Инструкция была короткой и непонятной.

«1. Внимательно изучи правила участия в программе (недоступно на 1 уровне)».

Видимо, у Димки был именно первый уровень, потому что никаких правил он не нашёл.

«2. Распредели единицы участия по параметрам, и заполни карточку пользователя.»

Карточка пользователя нашлась в самом низу короткого текста, там возле странных параметров уже стояли цифры. Например, рядом с параметром «Оболочка» красовалось число 8400, а напротив «Уровня окружения» — 10000. Кто-то уже постарался, и всё заполнил за него.

«3. Проведи пальцем по лицевой стороне жетона участника, между линиями.»

Димка пожал плечами, вытащил монету, поёрзал пальцем по тому месту, где торчал заусенец. На этот раз обошлось без крови, острый выступ словно стал меньше и потерял остроту. Планшет, оставшись без монеты, погас, а когда она вернулась на место, снова засветился.

«4. Если инициация будет проведена раньше, чем ты распределишь единицы, координаторы сделают это сами.»

— Спасибо, координаторы, — сказал Дмитрий. — А то я уж и не знаю, как жить без вас.

«5. Заполнение оболочки проходит с трёх до четырёх утра в ночь, следующую за днём инициации.

6. Синхронизация производится раз в неделю, в это же время. Изменение частоты — не раньше тридцати шести недель с момента инициации.

7. Любое из этих действий карается штрафом, при рецидиве отменяет участие в программе — перенос критических знаний, распространение информации о программе, намеренное причинение смертельного вреда собственной оболочке.»

— Суицид. Это называется — суицид, — попенял на китайский перевод Димка. — Ладно, я вроде всё сделал. Что дальше?

Дальше инструкция закончилась и свернулась обратно в квадратную иконку. Диму явно заманивали в какую-то секту. Какую именно, он выяснять не хотел, если монета действительно золотая, то был у парня знакомый ювелир, который даст за неё половину рыночной цены металла, планшет без зарядного устройства отправлялся на чердак, на склад ненужных вещей. Там, на стеллажах, за долгие годы чего только не накопили, начиная от старинной прялки и заканчивая кассетным магнитофоном.

— Напутствие, значит? — молодой человек ткнул палец во второй квадратик, — давай, аксакал. Дай ценный совет.

На экране планшета появился старик с фотографии, которую показывал адвокат. Сидел он не на катере, а в кресле, стоящем на фоне бежевой стены, вперив взглядом в объектив.

— Привет, — сказал он. — Сейчас рождество, две тысячи двадцать пятый почти закончился. Меня, дорогой потомок, уже достало повторять это из года в год, надеюсь, записываю видео в последний раз.

Дима видел много стариков — среди клиентов Самойлова в основном они и попадались. В их городе редко кто доживал до девяноста, а уж за сотню, считай, никто не переваливал, и как выглядят люди такого возраста, он представлял. А этот предок, которому было сто десять лет, выглядел куда лучше, чем здешние пенсионеры в семьдесят.

— В общем, дорогой потомок Афанасия Куприна, фактически мы чужие люди, — продолжал живчик, — но формально ты мой правнук. Почему так, ты ещё поймёшь, а пока отнесись к моим словам со всей серьёзностью.

И он поднял указательный узловатый палец вверх.

— Раз ты смотришь это видео, то я уже подох, точнее, моя здешняя оболочка мертва, а ты получил от меня подарок. Наследство, так сказать. Если бы не обычай, о котором ты ещё узнаешь, хрен бы тебе чего обломилось, но раз повезло, пользуйся.

Старик вытащил из кармана кругляш, повертел, подкинул на ладони.

— Это, Дмитрий, ценная вещь, смотри не просри её, или не продай кому-нибудь, а то я знаю вас, босяков, чуть что, бежите в ломбард. Ты вроде парень не дурак, как я выяснил, и живёшь своим умом, так что поверь, истинная цена этой штуки поболее, чем ты можешь представить. Намного больше. Главное, не доставай монету из упаковки прежде, чем поймёшь, что это такое. А если достал, то постарайся не поцарапаться об иглу.

Старик показал лицевую часть монеты с двумя линиями.

— Когда я получил первый пропуск, то наделал много ошибок, и только чудом удержался в программе. Как их избежать, я тебе вкратце расскажу, а уж сделаешь ты так, или по-другому, твоё дело. Ты уже, наверное, разобрался, что монету надо вставлять в планшет, иначе бы не смотрел на меня. Открой инструкцию, там самая главная штука, это табличка в конце. Количество единиц, которое написано на монете, ты можешь в ней распределить. А теперь внимательно, очень внимательно слушай!