Комиссар Дерибас
![Комиссар Дерибас](/uploads/covers/2023-08-20/komissar-deribas-201.jpg-205x.webp)
- Автор: Владимир Листов
- Жанр: Биографии и Мемуары
- Дата выхода: 1985
Читать книгу "Комиссар Дерибас"
— Что за вопрос, Тимофей Петрович? Конечно!
Они обсудили план предстоящей операции.
На следующий день Донской был взят под наблюдение. С вокзала он приехал на специально подготовленную квартиру, адрес которой дал ему Смерчинский, выдав за конспиративную квартиру «эсеровского штаба». Там его приняли, накормили а дали возможность отдохнуть. Вечером к нему пришел Самсонов. После обмена словами пароля, Самсонов спросил:
— Как доехали, товарищ Донской? Как отдохнули?
— Спасибо, хорошо.
Выглядел он действительно хорошо: молодой, высокий, загорелый парень двадцати трех лет. Он жаждал активных действий, поэтому сразу поинтересовался:
— Когда состоится совещание «Московского штаба боевых сил»?
— Завтра, в одиннадцать часов дня, — спокойно ответил Самсонов. — Решено провести совещание в Сокольниках, там безопаснее. Вы там бывали?
— Нет. И вообще в Москве я первый раз…
— А у вас есть какие-либо другие дела?
— Да нет… Так, по мелочам… — Донской ответил нерешительно, и Самсонов понял, что он не хочет говорить «даже своему» о назначенной встрече с Федоровым.
— А как положение «там»?
Донской понял и ответил:
— Там сила, но этой силе не хватает оружия. Движение растет и развивается. Нам нужны позарез оружие и выход за рубеж! Это главное.
— Так, так… Завтра мы надеемся послушать вас подробно. А сейчас отдыхайте. Если захотите погулять, то не удаляйтесь далеко от дома, чтобы не случилось беды. Москву вы не знаете, и будет очень печально, если с вами случится что-либо непредвиденное…
— Хорошо. Я понимаю.
На следующее утро в парке Сокольники состоялось заседание «Московского штаба». Охрану заседания несли специальные пикеты. Естественно, что это были чекисты и руководил ими Дерибас. Участники «пикетов» прогуливались по аллеям парка под видом отдыхающих москвичей.
Самсонов умышленно обратил внимание Донского на этих людей. Показав кивком головы на одну группу, он сказал:
— Вот это наши.
Потом показал на другую группу и спросил:
— Как вам нравится наша охрана?
— Замечательно организовано.
Когда они подошли к небольшой лужайке, все «члены штаба» были в сборе. Самсонов взял на себя роль председателя совещания и прежде всего представил собравшимся Донского.
«Члены штаба» попросили Донского доложить о настроениях, обстановке в армии Антонова и планах командования.
Донской обрисовал общее положение дел в армии. Особенно много говорил о трудностях, доказывал необходимость оказания экстренной помощи. Но он, как и Федоров, был далек от чисто военных дел, не знал детального расположения частей и укрепленных пунктов, так как начальник штаба — Эктов — часто менял дислокацию. В это можно было поверить.
— Ситуацию мы уяснили, — подвел итоги выступления Донского Самсонов. — Нам осталось разобраться еще в одном вопросе: чтобы объединить наши усилия, нужно знать, какие меры вы приняли для координации действий с другими отрядами и повстанческими организациями. Так я понимаю, товарищи? — Самсонов обвел взглядом сидящих на лужайке «членов Московского штаба».
— Правильно, — поддержали его несколько человек.
— Могу ли я?.. — Донской на какое-то мгновение заколебался.
— Здесь все свои, — твердо сказал Самсонов. — Они должны знать, на что идут…
— Хорошо, — согласился Донской. — Александр Степанович послал надежных людей на Дон и на Кубань для переговоров с местными отрядами. Здесь, в Москве, — Донской посмотрел вокруг, на деревья и кусты парка, словно это были дома, — член нашего оперативного штаба ведет переговоры с представителем генерала Деникина. Сегодня я должен встретиться с нашим посланцем и узнать результаты переговоров. Я изложил вам все…
— Ну что ж… — Самсонов поднялся. — На этом закончим. Затягивать совещание опасно… Товарищ Донской, вы поедете на машине со мной, остальные разойдутся поодиночке. Вечером я скажу, в чем будет выражаться наша помощь. — Было ясно, что Донской рассказал все, что знал.
В автомобиле Донской был доставлен в здание ВЧК. В тот же день его допрашивал Дерибас.
— Вы знаете, где находитесь?
— Да. — Донской был растерян. Он совершенно не ожидал такого оборота дела.
— Сами будете рассказывать или вас нужно изобличать?
— Я расскажу все, что знаю, — ответил Донской. — Собственно, к тому, что вы знаете, мне добавить почти нечего.
Человек он был трусливый. Сам не раз участвовал в жестоких истязаниях большевиков и теперь не мог представить, что в ЧК с ним будут обращаться по-человечески.
— Как вы попали к антоновцам?
— В 1920 году я бежал из Донской области от ареста за саботаж. Когда у меня кончились деньги, поехал в Тамбов. Встретил знакомого Цапаева, который отвел меня в штаб к Богуславскому. Антонов тогда занимал должность командира полка. На вопросы Богуславского и Антонова, кто я такой, ответил, что фамилия моя Герасев и бежал я из Донской области, где занимался политической работой.
— Какая ваша настоящая фамилия? — переспросил Дерибас.
— Герасев. А Донской — это моя кличка по армии Антонова.
Дерибас подумал: «До сих пор мы этого не знали».
— Тут же я познакомился с Плужниковым и с другими, фамилии которых теперь не помню, — продолжал Донской. — Это было в селе Туголупово, Борисоглебского уезда, 16 сентября 1920 года.
Наутро, часов в 11, было неожиданное наступление частей Красной Армии и мы бежали в Павловку, где скрывались дней десять. Антонов решил послать меня в Донскую область для установления связи с действовавшими там группами, выдал пятьдесят тысяч рублей на расходы. Я установил связь со штабом банды Вакулина, разговаривал с Волковым и Шкуратовым.
По возвращении я был вызван в село Богословку, где меня дожидались два представителя местной организации. Один — Федя, фамилии его не помню, другой — Черемухин Василий Петрович. Они попросили оказать помощь в разграблении Рассказовских суконных фабрик. Я поехал вместе с ними, и, улучив момент, мы совершили налет. Заодно пограбили и население города Рассказово.
После этого по заданию Антонова я стал налаживать связи с воронежской эсеровской организацией. Нам требовалось оружие, деньги и документы, а тамбовская организация эсеров, снабжавшая нас этим ранее, к тому времени была почти полностью арестована.
Донской назвал многих участников антоновской банды и их пособников.
Слушая Донского, Дерибас кипел от негодования. Временами ему хотелось избить Донского, но быстро подавлял это желание, помня одну из заповедей Феликса Эдмундовича: у чекиста должны быть чистые руки. В такие минуты, чтобы успокоиться, Дерибас заходил к Самсонову, к другим сослуживцам и курил…
Домой Терентий Дмитриевич приходил весь измочаленный, с головной болью, словно не он вел следствие, а тяжелым допросам подвергали его самого.
На третий день, глубокой ночью, к Дерибасу зашел Самсонов. Он был чем-то озабочен: на лбу залегли глубокие складки. Дерибас поспешно встал и шагнул ему навстречу.
— Что произошло? — спросил он.
— Тузинкевич где? — не ответив на вопрос, тревожно спросил Самсонов.
— Выехал из Воронежа.
— Он уже вернулся к антоновцам?
— Не знаю…
— Можете выяснить немедленно?
— Попробую дозвониться Смерчинскому в гостиницу, хоть это очень трудно! А в чем дело?
— Мы с тобой упустили из виду одно обстоятельство. Длительное отсутствие Федорова и особенно Донского может вызвать подозрение у антоновских главарей. А что будет тогда с Муравьевым и Тузинкевичем? Ты можешь себе представить? Нужно, чтобы они срочно закругляли свои дела и ехали в Москву. Как можно организовать их вызов?
— Если Тузинкевич уже в пути к Муравьеву, то это можно сделать через Смерчинского.
Только через три часа удалось связаться с Тамбовом. Дерибас услышал голос:
— Смерчинский у телефона.
— Вчера Чеслав выехал из Воронежа в Тамбов. Вы его встретили?
— Нет.
— А где он сейчас?
— Не знаю.
— Нужно разыскать. Передайте, чтобы он и Евдоким немедленно возвращались. Немедленно! Поняли?
— Да. А как же дела?
— Пусть сделают только то, что удастся. На этом заканчиваю.
— А дальше?
— Дальше всем ехать в Москву.
— Все понял. Будет сделано.
* * *
Муравьев проснулся рано. Разбудил ли его крик петуха, или он проснулся оттого, что почувствовал на себе пристальный взгляд… Бывает у некоторых людей такой взгляд, что дает о себе знать. Обернется человек на такой взгляд — и словно обдаст его ледяным душем. Муравьев поднял голову и увидел, что на него пристально смотрит Ишин. Сидит на своей кровати в нижнем белье и, не отрываясь, смотрит на Муравьева.
Светает. Тихо — ни шума, ни шороха.
Вот уже вторую неделю они ездят из села в село. Муравьев еще надеется на встречу с Антоновым. Он мучительно старается что-то придумать, какие-то доводы, аргументы, которые открыли бы доступ к главарю. Но все исчерпано, и он не знает, как выполнить данное ему поручение.
Иван Ишин пользуется непререкаемым авторитетом — все его знают и беспрекословно исполняют приказания. Да и Муравьев за его спиной как за каменной горой. А что на уме у Ивана Ишина?
Заметив, что Муравьев проснулся и смотрит на него, Ишин спросил осипшим голосом:
— Ты что спишь так неспокойно? — На лице нельзя прочитать, говорит ли он доброжелательно или Муравьев проговорился во сне, сказал что-то такое, что вызвало у него подозрение. Взгляд у Ишина сумрачный. Муравьев, насторожился.
— Мешаю вам?
— Разговариваешь во сне. Во как… — испытующе глядя в лицо, продолжал Ишин.
«Неужели что-нибудь выдал? — мелькнуло в голове. Муравьев знал свою слабость: после сильных переживаний он иногда разговаривает во сне. — Что мог сказать?» Решил перейти сам в наступление.
— Нет у меня причин спать спокойно! — ответил резко.
— Как так? — удивился Ишин.
— Вы останетесь здесь, а мне скоро возвращаться обратно в Воронеж. Если что-нибудь дойдет, просочится? Сколько здесь людей, и все меня видят. Вы знаете, как большевики поступают?
— Слышал. Ну и что?!
— Как «что»?! Хотели бы вы быть на моем месте? Не спасет меня то, что я нахожусь здесь под кличкой: все равно опознают. Надо принимать меры, решать быстрее, а вы затягиваете дело…
Ишин впервые улыбнулся:
— Молодой, а рассуждаешь правильно. Какие же меры нужно принимать?
— Нужно договориться с Антоновым о координации действий, нужно выделить делегатов на «всероссийский повстанческий съезд».
— Хорошо, я над этим подумаю.
Ишин лег и вскоре засопел. Муравьев уснуть больше не мог. Лежал тихо до тех пор, пока не поднялся Ишин.
Теперь каждый вечер, укладываясь спать в одной комнате с Ишиным, Муравьев думал только о том, чтобы не уснуть.
Через три дня после этого разговора с Ишиным к Муравьеву возвратился Тузинкевич, который ездил по его поручению в Тамбов и Воронеж. Чеслав сразу заметил, что Муравьев сильно осунулся, глаза ввалились. Но в присутствии Ишина ни о чем расспрашивать не стал.