Комиссар Дерибас

Тузинкевич рассказывал нарочито громко о «делах» эсеров в Тамбове, о Смерчинском, о положении в воронежской организации. Сообщил подробности отъезда Донского в Москву. Все было хорошо: Смерчинский достал билеты на поезд, оба они усадили Донского в вагон, потом Смерчинский звонил в Москву начальнику военного отдела ЦК левых эсеров Курбатову и получил подтверждение, что Донского встретили и хорошо устроили.

— Все развивается нормально! — подвел итоги Тузинкевич.

— Дай-то бог! — сказал Ишин и отправился по своим делам.

Тузинкевич и Муравьев вышли погулять. Они отправились к окраине села, в ту сторону, где возвышался лес.

— Что с тобой? — с тревогой спросил Тузинкевич, едва они отошли от дома. — На тебе лица нет. Когда я уезжал с Донским, ты выглядел совсем по-другому.

— Четвертую ночь не сплю, — ответил Муравьев и рассказал о своем ночном разговоре с Ишиным. — Сволочь, так и следит за каждым шагом. А я действительно во сне иногда разговариваю. С тех пор, только начну засыпать, меня словно кто за ногу дернет. Сердце заколотится. Просыпаюсь и лежу с открытыми глазами. Не знаю, смогу ли долго выдержать…

— Меня просили передать тебе распоряжение: нужно немедленно возвращаться. Как можно быстрее. Встретиться с Антоновым тебе, пожалуй, не удастся. Желательно отобрать десятка два отпетых головорезов и послать их за оружием в Воронеж. Там им «дадут» оружие! С этим отрядом поеду я. Такую же группу подбери в Москву. Поедешь с ней сам. О дне выезда предупредишь Москву через Смерчинского. Понял?

— Понять-то понял, но как это сделать? Да и как быть с главарями? Каким образом заманить их всех в Москву? Эта мысль не дает мне покоя.

Они подошли к опушке леса. Пахло свежескошенной травой, какими-то лесными цветами. В тени деревьев было прохладно и спокойно.

— Вот что, Евдоким, — решительно заявил Тузинкевич, — ложись-ка ты поспи. Отдохни немного, иначе ты не выдержишь. А я посижу рядом, покараулю. Если кто будет приближаться, я разбужу тебя.

— И то правда, — согласился Муравьев. Он улегся на мягкую траву и тут же уснул.

Через два часа Тузинкевич разбудил Муравьева.

— Пора, Евдоким, — сказал он. — Мы и так уже долго отсутствуем. Чего доброго, кинутся искать. Завтра днем опять придем сюда, и ты поспишь.

Едва они возвратились в дом, как пришел Ишин.

— Опять красные потеснили наш отряд, — выдавил он раздраженно. — А все оттого, что не хватает оружия. Мы бы им всыпали!

— Скоро оружие будет, — сказал Муравьев. — Нужно посылать отряд в Воронеж. Там все подготовили, и требуется только получить.

— Не может быть! — радостно воскликнул Ишин. — Ну и молодцы же вы! Не ожидал… Когда ехать?

— Можно хоть завтра, — сказал Тузинкевич. — Но лучше через два-три дня. Чтоб не приметили мои поездки туда-сюда.

— Договорились. Через два дня отправим. — Ишин хлопнул ладонью по столу так, что доски затрещали.

— Второй отряд нужно послать за оружием в Тулу. — Муравьев решил воспользоваться моментом и выполнить хотя бы часть задания. — Но этот отряд должен заехать в Москву за деньгами. Пожалуй, — Муравьев на минуту задумался, — будет лучше, если этот отряд отправится вместе с делегатами на «всероссийский повстанческий съезд», для чего требуется выбрать делегатов. И не откладывая, так как съезд скоро начнется.

Ишин походил по комнате, сел на скамью, потер лоб, посмотрел на Муравьева и твердо сказал:

— Я все организую.

* * *

И вот — собрание представителей частей и подразделений антоновской армии. На окраине большого села, на опушке леса, человек двести разместилось кто как: на телегах, на таратайках, на снятых с лошадей седлах, прямо на траве. У многих на коленях — воинские шашки, кое у кого через плечо маузер в деревянной колодке. Здесь собрались в основном командиры и политические руководители повстанческой армии, как они себя именуют. Шум, гам, крики…

Муравьев и Тузинкевич пришли заранее, сели на большое бревно в тени раскидистой березы и стали наблюдать, изредка переговариваясь.

— Может быть, пожалует сам? — с надеждой и волнением произнес Тузинкевич.

— Нет. Он еще не поправился после ранения, — ответил Муравьев. — Это точно. Мне говорили об этом несколько человек, и вчера еще раз подтвердил Ишин.

— Кто из главарей поедет в Москву?

— Хорошо бы склонить Ишина и Эктова, но я еще не знаю, как это сделать.

Издали Муравьев увидел Ивана Ишина, Ивана Матюхина и заместителя начальника главоперштаба Павла Эктова (начальником главоперштаба был сам Антонов), Это была верхушка антоновской армии. Все они направлялись туда, где был поставлен небольшой шаткий стол, принесенный лесником. Муравьев смотрел на эту «элиту» и все думал, думал: «Как быть? Что нужно сделать, чтобы уговорить хотя бы некоторых из них поехать в Москву?»

— Пойду, — наконец сказал он Тузинкевичу, — а ты оставайся где-нибудь поблизости.

Заметив Муравьева, Ишин, а вслед за ним остальные подошли к нему и поздоровались за руку.

— Будем начинать? — спросил Ишин.

— Да. Хорошо бы закончить все в один день, — отметил Муравьев.

Главари заняли места за столом в президиуме. Туда же Ишин пригласил Муравьева и открыл собрание. Говорил он недолго и сразу предоставил слово товарищу Петровичу.

Муравьев и на этот раз сделал обзор международного и внутреннего положения. Говорить ему приходилось с учетом аудитории, поэтому его формулировки политических лозунгов были построены в желательном для антоновцев направлении.

В конце своего выступления Муравьев отметил, что Центральный Комитет эсеров договорился с Махно о присылке его отрядов в Тамбовскую губернию. Особенно подчеркнул, что Махно лично будет участвовать в работе «всероссийского повстанческого съезда». Хотя он и анархист, но сейчас по всем вопросам сотрудничает с эсерами. Заявление Муравьева было встречено радостными криками.

После Муравьева выступили делегаты, приехавшие из отрядов. Они, рассказывали о положении в районах и просили все, как один, поставить вопрос перед ЦК о помощи оружием и присылкой отрядов из других областей. Муравьев слушал вполуха, так как повторялось одно и то же, а сам напряженно думал: «Это — последнее совещание. Потом — отъезд. Что сделать такое, чтобы вынудить главарей поехать вместе со мной в Москву?» Теперь вся надежда была на то, что при выборах делегатов на съезд повстанческих армий в первую очередь будут названы Ишин, Эктов, Матюхин.

Наконец приняты громкие резолюции, выдвинуты лозунги, обрисована сущность антоновщины. Но все это не главное и мало трогало Муравьева. «Записи и резолюции все равно попадут куда следует, — думал он. — Самое важное наступит сейчас: кто поедет в Москву?!»

И вот — выборы. По регламенту нужно избрать трех человек. Эту деталь разъяснил Муравьев.

— Прошу выдвигать делегатов, — предложил Ишин.

— Морева! — крикнули в одном конце поляны. — Алексея Морева!

— Василия Матюхина, — предложил кто-то другой.

— Кого еще? — спрашивает Ишин.

Все молчат.

«Как же быть? Никого из главарей! — с досадой думает Муравьев. От напряжения он даже покраснел. — Все эти моревы и матюхины — кому они нужны! Не они решают судьбу антоновской армии…»

— Прошу дать слово, — поднимается один. — Морев я. — Муравьев сразу узнал своего земляка, который недавно беседовал с ним на улице. — Не могу я ехать в Москву. Семья у меня в Рязани. Узнает меня кто-нибудь в Москве, несдобровать семье…

Морев садится на место.

— И я не могу, — поднимается Василий Матюхин. — Не могу я вести такие переговоры. Не привычный я…

Тихо кругом — ни ветра, ни дуновения. Молчат делегаты.

Напряженно работает мысль Муравьева: «Этим нужно воспользоваться! Сейчас — единственный шанс. Упустишь — все пропало! И вернешься ты, Евдоким, ни с чем!»

Муравьев тронул Ишина за локоть:

— Дайте мне слово.

— Сейчас будет говорить представитель ЦК, — громко объявляет Ишин.

Муравьев поднимается не спеша. Он продолжает еще думать, как лучше начать, хотя уже решил все — действовать наверняка. «Сейчас нужно говорить не привычные вещи, такие, как «о текущем моменте», о котором уже рассказывал сотни раз. Сейчас нужно сказать что-то такое, чтобы вынудить главарей поехать вместе с ним. Сказать что-то особенное!» И Муравьев переходит в наступление:

— Трусы вы! Самые настоящие трусы! Мы в ЦК думали о вас, как о храбрых солдатах. Все надежды возлагали на вас и хотели помочь вам оружием… Кому же помогать? — Муравьев окинул сидящих перед ним антоновцев презрительным взглядом. Это вышло у него вполне естественно. — Да как же вам помогать, если вы срываете объединение всех антибольшевистских сил в стране! Мы просто объявим вас дезертирами и трусами.

Немного выждал. Делегаты сидели не шелохнувшись. Муравьев почувствовал, что наступил перелом в его пользу, и продолжил:

— Я, как член Центрального Комитета, отменяю выборы и на основании данных мне полномочий назначаю делегатами на съезд товарищей Ишина и Эктова. В связи с тем что товарищ Антонов сейчас болен и поехать не сможет, назначаю его почетным делегатом. — Муравьев опять посмотрел на сидящих перед ним притихших бандитов. Потом — на дальние ряды. Поймал напряженно-выжидательный взгляд Тузинкевича. И, чтобы закончить, решительно сказал: — Кто за это предложение, прошу голосовать.

Руки потянулись вверх. Собравшиеся зашумели. Послышались возгласы: «Правильно!»

— Принимается единогласно! — подвел итоги Муравьев. Посмотрел на Ишина. Тот растерянно улыбался…

Эта поездка была ему не по нутру, но менять решение или отступать было поздно. Эктов же смотрел на Муравьева серьезно и деловито. Принятое решение он считал обоснованным. Муравьев сел на свое место, предоставив Ишину возможность выполнить все формальности по закрытию собрания.

Участники стали расходиться, а Муравьев попросил Ишина и Эктова задержаться. Подозвал к себе Тузинкевича.

— Нужно договориться о комплектовании отрядов для получения оружия. Кому можно поручить это дело? Отобрать следует самых надежных и находчивых.

— Комплектованием отрядов займется товарищ Эктов, — заявил Ишин. — А кто организует поездки? Достанет документы и билеты?

— Вот он. — Муравьев указал на стоящего рядом Тузинкевича. — У нас есть надежные люди в Тамбове. Миша, у тебя не было никаких затруднений с отъездом товарища Донского? — спросил он нарочито громко.

— Нет, никаких.

— Может быть, тебе лучше отправиться заранее и все подготовить? Чтобы потом не было задержки с документами и билетами. Ведь сейчас поедет много людей?!

— Правильно, — поддержал Муравьева Ишин. — Поезжай сегодня, а мы отправимся послезавтра.

5. ИМЯ ТВОЕ НЕИЗВЕСТНО…

30 июня 1921 года поздно вечером Дерибас получил телеграмму из Тамбовского губчека. В ней говорилось о том, что на следующий день в Москву выезжает группа антоновцев во главе с Ишиным и Эктовым. Вместе с группой поедет Петрович, которому дан адрес, известный ВЧК, где должны временно поселиться Ишин и Эктов. На эту квартиру их отвезет Петрович. Как поступить с остальными антоновцами, Петрович не знает. По прибытии в Москву он позвонит с вокзала Дерибасу, чтобы получить инструкции.