Часы Застывшего Часа

— Потому что тролли приходят с востока, — объяснила Иварис. — Они не посылают разведчиков и не знают об этой уязвимости. А кроме того, солдаты не берут их в плен и не позволяют бежать.

— И часто происходят нападения?

— Регулярно, — она задумалась, вспоминая чувства, которые ощутила, находясь в разуме тролля. — Что-то гонит их из леса.

Она замолчала, и Язар повременил с вопросами. Он разглядывал прохожих и пытался угадать их настроения. Почти все они были участвующими в обороне солдатами этезианского происхождения. Некоторые им благодарно кивали, но большинство одаривало только угрюмыми взглядами. Между собой солдаты предпочитали использовать этезианский легкий и певучий язык, малоподходящий их грубой внешности. Однако некоторые переговаривались на общесемардском.

На углу улицы смеялись два солдата: один совсем юный, младше Язара, другой уже с густой бородою, но по-прежнему с молодеческой искоркой в темных глазах. Когда Иварис и Язар прошли мимо, он глумливо усмехнулся и толкнул в плечо приятеля.

— Смотри-ка, Любраг, ведьмочка нашла себе пару под стать: такой же получеловек! — он говорил умышлено на общесемардском.

— Ладно тебе, — смутился юноша. — Они спасли город.

— Ой ли, — отмахнулся первый. — С таким мечом и я бы смог! Мне вот что интересно: он на другую половину цверг?

— Почему здесь так много этезианцев? — спросил Язар, когда они отошли достаточно далеко от солдат, чтобы не быть услышанными.

— Они пришли по приказу царя, чтобы защищать город от троллей. Каждая семья обязана содержать, по крайней мере, одного солдата. Народ любит Вулкарда, но некоторые начинают роптать. Этезианцы прибывают с каждым днем. Они уже чувствуют себя хозяевами Золотаря. Они ни за что не платят. Кузнецы не спят, выправляя им доспехи и перековывая лошадей. Постоялые дворы и кабаки почти разорены.

— Разве в Бризаре не хватает своих солдат? К чему набирать наемников из такой далекой и… не самой дружественной страны?

Иварис грустно улыбнулась.

— Они не наемники, но граждане Бризара. А Этезия наш верный союзник с тех пор, как Вулкард взошел на трон. Разве ты не знал? — она изумленно покачала головой. — Это не я жила в лесной глуши.

Язар смущенно помолчал.

— А ты действительно наполовину человек? — спросил он.

— Смотри.

Иварис остановилась, расправила на голове колтуны волос, показав небольшие темные рожки.

— Наполовину фавн? — изумился он. — Разве это возможно?

— Возможно, если твой отец умеет превращаться в человека.

— Так он колдун?

— Все фавны колдуны. Но мой отец особенный, — она посмотрела на Язара с вызовом, предупреждая возможные возражения. — Он сильный маг, сильнее Вулкарда. И очень старый.

Это было громкое утверждение, и Язар ему не поверил. Традиционно царем Бризара становился самый сильный маг страны. Магами были приближенные царя, градоначальники, судьи и другие высшие сановники. Предшественник Вулкарда, старик Седогор, правил Бризаром девяносто лет. Был он человеком уважаемым и добронравным. О всяком подданном он заботился: и о солдате, и о косце. Нередко он гостил у крестьян, справлялся об их нуждах и никогда не отказывал в прошениях. В те дни селяне накрывали длинные столы, и на пиры стекались и старики, и дети. Не всех из них, но очень многих Седогор знал поименно. Его правление казалось вечным, такой же частью для Бризара, как солнце в небе. Никто не мог поверить, когда мало кому известный дерзкий маг бросил вызов и сразил насмерть Седогора в магическом поединке. Поборы с подданных незамедлительно возросли, а соседнему Бризару Вальфруду объявили войну, объясненную желанием царя вернуть бризарцам их исконные земли. Агрессивная политика Вулкарда вызвала протесты консервативных советников и сторонников минувшего режима. Наиболее рьяные из них схватились с новым царем, но были беспощадно убиты. Недолгое время простой люд по инерции роптал, вспоминая Седогора с благоговением и проклиная Вулкарда. Но уже спустя еще два года они кланялись и почитали его так же, как совсем недавно почитали его предшественника.

Иварис и Язар прошли по мощеной булыжниками тропинке между стареньким домом и крохотной кухней, забрались в сад и устроились в уютной беседке. И сейчас с наступлением холодов здесь еще оставались цветы. Их нежные ароматы смешивались, кружа голову. Но и с закрытыми глазами наученный лесом Язар теперь мог разграничить запахи и выделить знакомые ему цветы. С конической крыши беседки свисали лозы винограда, а ее низенькие лавочки шли кругом маленького стола — совсем как в старой ныне заваленной беседке бабы Нары. В ту тесную беседку в детстве Язара набивалась едва ли не половина его многочисленной родни. Кто-нибудь из взрослых разрезал арбуз или дыню, и дети сметали угощение, не выходя из-за стола. Оказавшись здесь, Язар на мгновение почувствовал себя дома. Но и когда наваждение прошло, заполнившая его безмятежность осталась.

— Чей это двор? — спросил он.

— Одной доброй женщины. Она кормит сразу двоих здоровенных этезианцев. Я помогаю ей, а она позволяет мне оставаться здесь.

— Можешь прочитать? — Язар показал письмо альва. Он давно ждал этого момента и опустил прелюдии.

— Это послание защищено магией, — заключила Иварис, рассматривая ледяной лоскуток. — И его не так просто уничтожить. Но это все, что я могу о нем сказать.

— А твой отец?

— Он и язык фавнов порою забывает, — она задумчиво помолчала. — Тебе нужно показать письмо Неберису, правой руке и придворному советнику Вулкарда. К самому царю я бы не стала обращаться на твоем месте — незачем тревожить его пустяками.

Язару захотелось поделиться с Иварис и другой находкой. Они едва познакомились, однако он сразу же ей доверился, словно она была не кем-то подобным изменчивому человеку, но благородным лесным духом или зверем.

Драгоценный глаз альва она разглядывала уже пристальней. Бережно и с величайшим почтением она посмотрела в него на свет, закрыв им солнце, будто творила затмение, затем прижала к губам.

— Ему не хватает тепла, — заключила она. — И полагаю, ни один костер не сможет его согреть. Хотя с тобой ему как будто бы уютно. Язар, — она с любопытством заглянула в его серые глаза, — расскажи мне о себе.

С не меньшим интересом она выслушала историю жизни Язара, историю его матери и старухи Атаказы. Когда он закончил, солнце стояло уже высоко, и его яркий свет, разбиваясь о крышу беседки, ниспадал к земле длинными золотистыми локонами. Иварис потрясенно молчала.

— Не рассказывай об этом другим людям, особенно магам. В тебе заключена великая сила, и они попытаются ее отобрать.

— Но я не маг, — возразил Язар.

— Небоизбранные не дадут тебе пройти в столицу Синим Лучом, — рассудила она после длительного молчания. — Тебе нужно идти холмами.

— Кто такие небоизбранные? Прежде я никогда их не встречал.

— Почему-то я не удивлена, — Иварис покачала головой, признавая его безнадежность. — Они отстаивают права коренных бризарцев, полагая их лучшими из людей. Небоизбранные верят, что сумеют подняться на небеса, где будут жить среди альвов. Их лидеры — волшебники и сторонники Седогора, и теперь я понимаю, для каких целей им понадобились глаза альва.

— Если их цели благородны, так может быть мне стоит отдать им глаз?

— Здесь я не посмею тебе советовать. Ведь тогда ты вновь утратишь зрение, оторвешь лишь только найденную часть, которой тебе недоставало от рождения.

— Иварис, а ты сможешь, — Язар уронил робкий взгляд на столешницу и стал нервно водить по ее краю пальцами. — Или твой отец…

— Я не могу обещать, — видя, как он расстроился, она пояснила. — Я могу вернуть глаза слепому. Но ты не хочешь вернуть зрение, ты хочешь его изменить. Фавны видят лучше людей, но даже мне не хватает зоркости, чтобы различить Эсмаида в ореоле его сияния. Твои глаза не слабые, напротив, они очень сильные. Ты просто не умеешь сдерживать их силы.

— Какой мне прок в их силе?! — вспылил Язар, но столь же быстро погас. — Вот если бы я служил на корабле впередсмотрящим, то и без подзорной трубы мог видеть землю за сотню верст.

— Вот видишь, — улыбнулась она. — Твоим глазам еще можно найти применение.

— А если я посмотрю в подзорную трубу? — замечтался он. — Что находится выше неба?

— Великое древо Яргулвард, на котором растут все миры.

— Я так мало знаю о мире, — вновь смутился Язар. — Расскажешь мне о Яргулварде?

— Обязательно. Но не сейчас. Давай подумаем, как разрешить загадку нападений троллей. Послушаем, что говорят солдаты. Я здесь три дня, а в своих исканиях не продвинулась и на шаг. Если этезианцы что-то и знают, эти знания они прячут надежно даже для чутких ушей фавна. Будем надеяться, сегодняшнее сражение сделает их разговорчивее. Пещерные тролли нападают впервые, и впервые Золотарь получает столь глубокие раны.

Они разделились, договорившись встретиться в беседке на закате. Иварис наблюдала за уборкой тел и прислушивалась к идущим на поле боя разговорам. Черновой работой занимались обыватели. Мужики грузили трупы на повозки и свозили к наскоро сооружаемому костру на востоке, на другом берегу Синего Луча. При этом оружие и доспехи павшим воинам не оставляли — для того они были слишком ценны. Трупы укладывали стройными рядами. Женщины обтирали им от крови лица и руки и завязывали им глаза белыми лентами. В ладони солдатам вкладывали куриные яйца, а кисти связывали на груди. Когда тела нужно было собирать по частям, женщины занимались этим бестрепетно, рутинно. Головы прикладывали к плечам, конечности привязывали. Если же и того сделать было невозможно, к останкам клали куриные яйца и закутывали их в белые саваны. Теперь, когда Эсмаид поведет души людей в Рошгеос, мир богов, они не ослепнут от его сияния.

Среди трупов были трое горожан, убитых прорвавшимся в Золотарь пещерным троллем. Женщины отнеслись к ним с особой заботой: переодели, расчесали и вложили им подарки от семей. Мужчине дали его любимую курительную трубку, мальчику деревянного дракончика, а женщине локоны волос ее детей, чтобы в новом мире она смогла узнать их и приютить.

Вся работа велась с величайшей поспешностью, а народ только и говорил о распоряжении головы города Улзума провести похоронный обряд на закате. Спешка легко объяснялась: сегодняшнее сражение окончено, но уже завтра тролли могут вернуться. Некоторые вполголоса кляли этезианцев, но перед тем всякий раз осматривались, убеждаясь, что поблизости таковых нет.

— До их появления в городе было спокойно, — ворчал один мужик, грубо поднимая павшего солдата за руки.

— Это точно, — поддержал его товарищ, держа покойнику ноги. — И ведь чем больше приходит этезианцев, тем больше приходит троллей! По одному — по два нападали, так теперь дюжинами! Еще и пещерных привели! Как ты это объяснишь?

Они уложили труп на повозку, поверх другого солдата. Первый мужик подпихнул сапогом его свесившуюся ногу.

— Дорож их разберет! Мне уж, кажется, тролли нас от чужаков оберегают. Мы им вроде как свои. А эти с топорами пришли, давай лес на частокол рубить. Вот тролли и разозлились.