Дорожные приключения трёх подруг

Фейерверк ярких мыслей

Подъезжая к Чикаго девушки были вымотанные и находились совершенно без сил. Их машина поравнялась с уже знакомым Астон Мартином, за рулём которого сидел тот самый Матс Гранхольм. Элизабет не сдержала громкий смех, видя, как мужчина заметил девушек и начал улыбаться во все тридцать два зуба.

— Без прав едешь? — крикнула Элизабет, вспомнив пиджак, оставленный страусоводом, в котором были найдены права мужчины.

— Какая неожиданная и приятная встреча, а вы всё о формальностях, — ответил Матс, сочтя такую встречу знаком судьбы и негоже думать о бумажках в такой момент.

— Это не твоё? — спросила Элизабет, показывая пиджак мужчины. Матса выглядел приятно удивлённым. Обе машины остановились и Матс, выйдя из своего автомобиля направился к кабриолету девушек.

— Рад видеть вас в здравии! — сказал мужчина, беря протянутый Элизабет пиджак, — я же говорил, вы приносите мне удачу! — сказал мужчина, глядя на свои потерянные права.

— Где потерял? — спросила Нина, кивая на пиджак.

— То, что я скажу возможно покажется странные, но, где та грань! — весело ответил мужчина, — украл страус, — уже более серьезно сказал Матс, немного стыдясь данного факта и посмотрел по сторонам, не слышит ли ещё кто-то сказанное им.

— Бывает, — сказала Нина, поглаживая своё колено, охотно веря в случившееся.

— Вы уставшие, куда путь держите? — заботливо спросил мужчина, глядя на Нину.

— В город ветров, — загадочно сказала Нина, которой льстило внимание Матса.

— Увидимся на Великолепной мили! — сказал Матс, подмигивая девушки, имея в виду знаменитую улицу Чикаго и довольный направился в свой автомобиль.

— Ну уж нет! — крикнула Элизабет, не желая больше видеть Матса.

— Ехать осталось немного, — сказала Гвен, и включила новостной канал на радио. «Ревнивец из Луизианы прибыл в Лас-Вегас, чтобы расправиться с женой и её любовником, о котором ему сообщил «доброжелатель» в ходе телефонного разговора. Чудом никто не пострадал в ходе перестрелке в казино устроенном мистером Картером…». Элизабет перелезая с заднего сиденья, дотянулась до радио и выключила его с ужасом в глазах.

— Что такое? — спросила Гвен, не понимая реакцию Элизабет.

— Это муж моей учительницы, которую мы встречали в Вегасе, — сказала Элизабет и побледнела.

— Никто не пострадал, так что всё хорошо, — сказала Гвен, для которой в этой истории ничего не казалось странным.

— Развод — выход, но не перестрелка, — сказала с усмешкой Нина, не понимая таких кардинальных мер решения проблем.

Добравшись до отеля в центре Чикаго девушки легли спать. Проспав более девяти часов, сони встали к обеду.

— Чувствую себя разбитой, — сказала Элизабет вставая с кровати и приглаживая растрёпанные волосы. Девушка плохо спала из-за новостей, услышанных по радио о муже учительницы. Телефон девушки зазвонил, сонным голосом девушка ответила «алло». Гвен и Нина услышали крик в трубку и Элизабет ушла в ванную комнату, чтобы не было слышно её напряжённого разговора. Из ванной периодически доносились возгласы: «я его спровоцировала?!» или «твой брат — дерьмовый отец!». Выйдя из ванны Элизабет казалась на взводе. Гвен и Нина старались не вмешиваться в семейные дела Элизабет.

— Идём обедать? — спросила Гвен, и девушки начали собираться. За обедом Элизабет заказала много еды, больше обычного.

— Всё хорошо? — спросила Нина, глядя на тарелку Элизабет.

— Конечно нет! Мать винит меня в том, что я виновата в ссоре с дядей и из-за меня мистер Картер чудом не убил кого-то, — эмоционально сказала Элизабет.

— Родители всегда себе на уме, а мистеру Картеру нужен был повод пострелять, он бы повод и без тебя нашёл. Это их решения, а не твои, — сказала Нина, желая снять ношу отрицательных эмоций с плеч девушки.

— Но, где та грань, между взмахом крыла бабочки и ураганом на другом конце света? — спросила Гвен, погружаясь в пучину философских рассуждений, не желая сделать Элизабет хуже в эмоциональном плане, а пытаясь разобраться как много дров наломала эта поездка.

— Нет грани, вообще в жизни нет никаких граней. Ничего нельзя отделить прямой линией, всегда будет взаимосвязь. Но с такой логикой можно умереть от чувства вины. Плохие вещи постоянно случаются, но не мы их причина, не всегда мы, — сказала Нина, ища прикладное и житейское объяснение этой философии.

— А что если Герти решила сбежать с Дженсеном потому, что увидела дерево, сожжённое ураганом и нашла в этом некую метафору? Она подумала, что если сегодня они не предпримут что-то, то молния настигнет их, разрушив любовь? Это было позывом к действию? Была бы это наша коллективная вина? Так как мы все вместе пошли искать то дерево? — задумчиво спросила Гвен.

— Нет, решение зреет и рождается в мозгу одного человека, это было её решение, и мы никогда не узнаем, что стало причиной. И вообще хватит вовлекать нас в бред, — ответила Нина, не понимая к чему клонит Гвен.

— Хорошо, — с улыбкой сказала Гвен, и поместила в рот вилку с намотанными спагетти, но не перестав вести рассуждения у себя в голове касательно хаотичных систем. Элизабет не участвовала в диалоге, так как вела с кем-то переписку в мессенджере.

— Кстати, почему Чикаго? — спросила Гвен, глядя на девушек выбравший город как точку на маршруте.

— Хочу на экскурсию «по следам легендарных гангстеров», — сказала Нина, пытаясь делать гангстерский прищур.

— А я мечтаю увидеть Ниагару, водопад тут рядом. Я хочу нарисовать воду, находящуюся в движении активного потока, — живо ответила Элизабет, отвлекаясь от переписки.

— План на два дня готов, сегодня гангстеры, а завтра едем на водопад? — спросила девушек Гвен, предлагая расписание. Девушки кивнули и приступили к закачиванию трапезы, доедая остатки еды с тарелок. Записавшись на вечернюю экскурсию, подруги решили немного погулять по городу. Зайдя в Миллениум-парк девушки направились к зеркальной фасоли или облачным воротам, названий у этого авангарда современного искусства было много.

— Сто шестьдесят восемь листов качественной нержавеющей стали, отполированных настолько, что внешняя поверхность объекта не имеет видимых швов, — рассказывал экскурсовод толпе экскурсантов, собравшихся вокруг спикера и разглядывая свое отражение в десятиметровой зеркальной скульптуре.

Девушки сделали совместное селфи на фоне архитектурного элемента. Гвен натянула бейсболку на глаза, чтобы тень падала на лицо, дабы снять акцент со своего, всё ещё сломанного носа. Элизабет взъерошила свои волосы и начала делать соло фотографии, на которых была только она. После чего девушка с азартом в глазах начала отправлять кому-то сделанные фотографии. Нина посмотрела на Гвен, и её взгляд говорил об одном: «кому Элизабет постоянно пишет?!».

Подойдя вечером к месту сбора экскурсии девушки заметили семейную пару лет шестидесяти, которые тоже реши пройтись «по следам гангстеров».

— Гид опаздывает, — обратилась женщина к мужу и с улыбкой посмотрела на девушек, которые улыбнулись в отел.

— Готовы погрузиться в мир гангстеров и узнать насколько кровавым оказался закон, принятый в тысяча девятьсот девятнадцатом году? — внезапно произнёс резко появившийся из-за угла мужчина лет сорока в шляпе и плаще. Женщина, стоявшая с мужем, вздрогнула от такого появления, судя по всему гида.

— Да, конечно! — ответил муж испуганной дамы с блеском в глазах. И компания из шести человек направилась по тёмным улицам Чикаго.

— Рождением знаменитой гангстерской атмосферы над Чикаго послужило принятие «сухого закона». Когда в юности мама говорит тебе о вреде алкоголя ты нехотя соглашаешься, поддакиваешь ей, но вечером напиваешься с друзьями на танцах, но, когда государство тебе запрещает пить — это гораздо хуже. Алкоголь вне закона: его нельзя перевозить, продавать и производить. Но пока есть спрос, всегда будет предложение, и в Чикаго оно поступало от итальянских и ирландских кланов. Италия и Ирландия воевали тут, в городе ветров, конкурируя за сферы влияния, частенько задевая свинцом случайных прохожих, — с азартом начал вводить в историю гид своих экскурсантов на фоне кирпичной стены старинного здания.

— Я думаю, он любит свою работу, — тихо прошептала Нина на ухо Гвен, с ног до головы осмотрев гида, который не прекращал жестикулировать и говорить, как гангстеры того времени, имитируя акценты.

— Несомненно, — согласилась Гвен, кивая.

— Государство запретив людям пить, начало развивать единственную отрасль — бандитизм! Появились две новые и весьма востребованные профессии, вытеснившие все остальные: муншайнеры и бутлеггеры. Первые, по ночам, при свете луны, которая была им свидетелем, готовили кустарный виски и другие крепкие напитки. Вторые, были контрабандистами, перевозящими в страну запрещённый алкоголь через океан или через канадскую границу. На немногочисленные государственные заводы, которые производили ничтожные партии церковного вина и виски «для лечебных целей», что отпускали в аптеках по рецепту, устраивались постоянные набеги и грабежи, — с сарказмом сказал гид, глядя на семейную пару, видя в них наибольшую эмоциональную отдачу от экскурсии.

— Интересно, почему именно Чикаго стало столицей мафии? — спросила шёпотом Элизабет подруг.

— Думаю, тут жили самые коррумпированные политики, но это не точно, — тихо ответила Гвен подруге, чтобы не отвлекать гида, не от экскурсии, а от дела всей его жизни.

Экскурсия проходила насыщенно и ярко. Гид демонстрировал вырезки из газет, доставая раздаточный материал из своего кожаного портфеля, рассказывая о той или иной разборке, углубляясь в детали случившегося. Компания побывала в любимом джаз-клубе Аль Капоне, прошлась по тайным подвалам, по которым нелегально доставлялся алкоголь и сбегали гангстеры во время полицейских облав. Три часа пролетели быстро и насыщенно, и экскурсия подходила к концу.

— А теперь совместное фото на память! Встаньте все к стене, — попросил гид, обращаясь к экскурсантам. Девушки и семейная пара выстроились у очередной кирпичной стены, тускло подсвечиваемой уличным фонарём. Женская часть команды поправила причёски для снимка. Гид внезапно достал из плаща автомат Thompson 1928 года, закурил сигару и направляя Томми, как называли это оружие в эпоху гангстеров, сказал: «боюсь, сейчас вы знаете слишком много». Раздался громкий оружейный звук, дуло автомата заискрилось. Семейная пара, поняв, что это часть шоу начала трястись будто их правда расстреливали, а Гвен, Элизабет и Нина испуганно завизжали в три голоса напугав гида.

— Прошу прощения, — сказала Элизабет, глядя на гримасы ужаса своих подруг и недоумения у семейной пары и гида.

— Это всего лишь реквизит, — сказал гид, не думая, что его безобидная шутка способна напугать. Мужчина достал из кармана диктофон и выключил звуки стрельбы.

— Всё было супер! — сказала Нина и истерично засмеялась, поняв, что это всего лишь розыгрыш для погружения в гангстерский сюжет. Девушка схватилась за грудь, чтобы перевести дыхание.

Неловко покинув экскурсию путешественницам было стыдно за такую бурную реакцию.