Новый порядок (Часть II)

***

Бармен в кантине «Esturión borracho», иначе «Пьяный осетр», был тем же, что и в прошлый раз, однако Бруно не узнал.

— Buenas tardes, señor, — приветствовал он.

— Buenas, buenas, — отозвался Маэстро, оглядываясь в зале. Сегодня в кантине народу было больше, чем в прошлый раз, но никого особо подозрительного Бруно не замечал. — Я к Эльзе.

— К Эльзе? — переспросил бармен.

— Да, к Эльзе, — держа себя в руках, сухо повторил Бруно. — Или что, ее опять нет?

Бармен огладил черные усики, вежливо улыбнулся:

— Угадали, señor.

— А когда будет, ты, конечно, не знаешь, — сказал Маэстро.

Бармен виновато развел руками.

— Понятно, — Бруно поскреб за ухом.

— Если хотите…

— Не-а, не хочу, — нетерпеливо перебил бармена Маэстро. — Adiós.

— Adiós, señor, — вежливо простился бармен.

Бруно вышел из «Осетра» не оборачиваясь, перебежал дорогу и пристроился у фонтана на площади Байштана, спрятавшись за вычурной морской живностью. Площадь, как и в прошлый раз, была оживлена, шумела детскими голосами и воркованием прикормленных голубей, плеском воды под гитарный аккомпанемент уличного музыканта у постамента статуи грозного фельдмаршала. Бросали в шляпу неохотно, однако гитариста это мало смущало — он трудился ради искусства.

Бруно просидел на борту бассейна фонтана с четверть часа, выглядывая из-за мраморных рыбин на кантину. Пару раз заметил на веранде бармена, разносящего напитки посетителям, прячущимся от солнца в тени навеса. Маэстро даже показалось, что бармен как будто бы смотрит на площадь, как будто бы кого-то там выискивает. Хотя это могло быть просто совпадением, бармена мог привлечь громкий детский смех или резкий окрик матери, когда ее чадо лезло в фонтан или гналось за несчастным голубем, не ожидавшим предательства и подвоха со стороны руки кормящей.

Затем Бруно решительно встал. Одну глупость сегодня он уже сделал, зачем останавливаться?

Маэстро сунул руки в карманы сюртука, приблизился к гитаристу и кинул ему в шляпу мелочь не считая. Музыкант поклонился с благодарной улыбкой и заиграл со всей страстью и чувством, провожая музыкой Бруно к парадной трехэтажного дома, в котором располагался «Пьяный осетр».