Дело об исчезновении графа де Бриенна

— Ему они действительно ни к чему, — пожал плечами тот. — Но маркиз хочет получить их. Может, ему нужны трофеи, а, может, понравились камни. Я не знаю. Он велел привезти их вместе с парнем. Остальное можешь оставить себе.

— Скажи, что у меня их нет, — попросил де Дре, заглядывая ему в глаза, но Теодор покачал головой.

— Они у тебя, и я это знаю. Ты всё равно не сможешь их носить. Даже если ты сменишь оправу у этого сапфира, такой оттенок встречается слишком редко, да и огранка необычная. Печатка тебе ни к чему, на ней чужой герб, и если её у тебя найдут, это будет равносильно признанию в том, что это ты убил друга короля. А кольцо с рубином… Зачем оно тебе? Рубин чистый, но небольшой, перстень брачный, значит внутри ободка выгравировано имя его жены, а копия, размером поменьше останется у его вдовы, и сыщики, которые приедут его искать, будут знать об этих драгоценностях. Кошелёк с золотом и камзол можешь оставить себе, — он посмотрел на ноги барона. — Сапоги тоже. И лошадь. Это всё ему больше не пригодится.

Барон посмотрел на него с мрачным укором.

— Не так уж много денег в его кошельке, да и лошадь — битюг битюгом.

— Тем лучше. Никто не заподозрит, что ты украл её у агента тайной полиции короля.

Нехотя де Дре стащил с пальца перстень с сапфиром, а потом поплёлся в спальню, где в заветном ларчике спрятал гербовую печатку и искристый рубин в витой оправе, на внутреннем ободе которого действительно поблёскивало выгравированное имя «Мадлен».

— Да, и не забудь его оружие и подсумок! — крикнул ему вслед Шарбо. — Не вздумай подсунуть другие, я помню, как они выглядят, и к тому же они наверняка украшены гербом, — и проворчал про себя: — Эти аристократы вечно лепят его везде, куда только можно…

Марк устал. Он уже не чувствовал ног, замёрзших в ледяной воде. От голода его охватила слабость. И хуже того, он не мог здесь заснуть, потому что тут же начинал соскальзывать вниз, в холодную тёмную жижу. В голове у него клубился туман, темнота заполнила собой всё вокруг, и иногда в этой мгле он видел выступающие из неё мертвые тела с разорванными шеями, отрубленными пальцами и раскрытыми в немом крике ртами. А потом откуда-то из глубины колодца слышалось грозное рычание зверя, и он просыпался в ужасе, с трудом удерживая равновесие и цепляясь пальцами за скользкую стену. Это борьба за жизнь без какой-либо надежды на спасение измотала его, но он всё ещё не желал сдаваться, всеми силами удерживая себя над водой, а своё сознание в зыбком состоянии между бодрствованием и забытьём.

Шум наверху и скрип решётки в очередной раз вырвали его из тягостного полусна. Открыв глаза, он увидел на фоне синего неба, как оттуда опускается вниз длинная лестница. У него не было сил ни сопротивляться, ни защищаться, и его вытащили из колодца, как тряпичную куклу, снова связали руки и ноги и, надев на голову мешок, перекинули через седло.

С какой-то бесчувственной апатией он слышал, как кони снова миновали ворота и подвесной мост замка, потом к ним присоединились другие всадники и отряд помчался куда-то по лесной дороге. Сколько ему пришлось трястись так, он толком не помнил, но в какой-то момент конь остановился, его сняли с седла, поставили на землю и перерезали путы. Он сам сорвал со своей головы мешок и осмотрелся по сторонам.

Он стоял на берегу реки, серебрящейся от льющегося с неба синего света поздней долгой ночи. Чуть дальше виднелись тёмные купы деревьев, а перед ним застыли полукругом всадники на высоких конях, и блики огня играли на их отполированных нагрудниках. Пламя факелов показалось ему слишком ярким после темноты, в которой он провёл столько времени. Он невольно прикрыл глаза рукой, но успел заметить, что один из всадников, подъехал к нему ближе других, и это был не барон де Дре.

— Кто вы такие, чёрт возьми? — спросил он, чувствуя, как предательски дрожат от напряжения его колени.

Он с трудом удерживался на ногах, хотя больше всего ему сейчас хотелось опуститься на густую мягкую траву и заснуть.

— Всего лишь Шарбо, — услышал он знакомый голос, в котором прозвучала насмешка. — Простите, что прервали ваш отдых, а так же за не слишком удобный способ, каким мы доставили вас в это пустынное место.

— Что вам нужно? — Марк выпрямился и опустил руку, пытаясь разглядеть лицо Теодора.

— Ничего.

К его ногам упал объёмистый мягкий мешок.

— Что это? — спросил Марк.

— Новая одежда, — ответил Теодор. — Не могу же я оставить здесь столь знатную особу в грязном и мокром тряпье. Там есть деньги и немного еды. Пьеро!

Один из всадников спешился и, подойдя к барону, положил рядом с мешком на траву его меч на перевязи, стилет с поясом и подсумок.

— Простите, ваша светлость, — продолжал Шарбо, — не могу предложить вам ванну, но река в полном вашем распоряжении. Постарайтесь не утонуть. Мы оставим вам коня, его зовут Гром, проявите к нему заботу и он ответит вам тем же. И мой совет, после того, как будете готовы двинуться в путь, поезжайте вдоль реки, — он махнул рукой, указывая направление, — и вскоре доберётесь до селения, где вас приютят до утра. Надеюсь вскоре увидеть вас в Лианкуре.

И развернув коня, он поскакал прочь, а за ним унеслись в темноту и его молчаливые всадники. Марк устало смотрел им вслед и, когда стук копыт стих вдалеке, наконец, упал на траву и закрыл глаза.