Караул, Тигры!

* * *

— В лесу родилась ёлочка!.. А теперь пойдёт снег! Зажгутся разноцветные лампочки. Гирлянды. Выстрелят хлопушки. Снегурочка скажет: «Здравствуйте, дети! Все мы вас любим».

Возбуждённый Казимир Иванович стоял на столе. Вокруг него, взявшись за руки, водили хоровод сотрудники.

— А снег зачем? — спросила Наташа. — И Снегурочка?

— Тематика учреждения. Снег в июне — прекрасная иллюстрация современной науки. — Казимир Иванович соскочил со стола. Он опять был в лёгких спортивных тапочках, но уже без плаща. — Новый год летом — это объясняет, что такое институт Холода. Затем дети закрепляют усвоенные знания. Прошу вас, товарищи. Занимайте места. Действуем согласно плану. — И Казимир Иванович заглянул в свою тетрадку. Громцева подкупило в методисте то, что он работал по строгому плану.

Сотрудники полезли — кто на стул, кто на стол — и образовали амфитеатр.

Громцев отвёл Казимира Ивановича в сторону и сказал, что к словам Снегурочки «Все мы вас любим» надо прибавить: «Вся наша страна». Казимир Иванович согласился и вписал в план.

Пунченок зажимала ладонью рот, чтобы не расхохотаться. Николай тоже едва удерживал смех, показывал глазами на Митю Нестерова, который, стоя на стуле, невозмутимо жевал сырую морковь. Митю оторвали от климата, и он уничтожал подопытный образец. Иван Евтеевич критически смотрел на столы и стулья под сотрудниками. Он бы хотел отправить столы и стулья к себе в мастерскую, чтобы предварительно их отремонтировать.

— Чёрт знает что! — сказал старший научный сотрудник Ионов, пытаясь вскарабкаться на тумбочку.

— Товарищи, может, я вообще здесь лишний? — Казимир Иванович сердито потянулся к плащу.

— Успокойтесь, — сказал Громцев. — Сергей Ильич, прошу серьёзнее. Нестеров, прекратите грызть морковь!

— Да. Конечно, — кивнул Митя, почти не обращая внимания на то, что происходило.

— Давайте руку! — Марта Петровна помогла Ионову вскарабкаться на тумбочку.

Иван Евтеевич перевёл критический взгляд со стульев и столов на тумбочку.

С потолка действительно начало сыпаться что-то белое. И хлопушка выстрелила — это громко треснула под Ионовым тумбочка.

— Здравствуйте, дети, — сказала Пунченок.

Митя с новой силой надкусил морковь.

Вадим Павлович опять призвал к порядку:

— Прошу серьёзнее. Нестеров, да прекратите вы грызть морковь!

Пунченок Громцев замечание не сделал: Пунченок разрешается спорить с Громцевым.

Казимир Иванович налил в стакан из термоса кофе и отпил несколько глотков.

— Итак, закрепление усвоенного. — Он взмахнул руками и запел, заглядывая в тетрадку:

Замкнутый круг —
Это вокруг
Мчатся ядра́ электроны… —

нестройно подхватил хор:

Пусть всегда будут ква́нты!..

— Что здесь происходит? — раздался с порога суровый голос.

В дверях стоял человек в кожаной куртке, вельветовых брюках, седой, стриженный ёжиком. В руках чемодан.

Это был Главный Криоген, академик Александр Степанович Мельников. Он только что вернулся из командировки.

…На столах обрывки бумаг, разбросанные карандаши, стакан с кофе. Лежит морковь — остаток нового климата.

Гудят два настольных вентилятора, выдувают табачный дым в раскрытое окно.

В кабинете никого, кроме Громцева и Мельникова.

— Это чудовищно! — Главный Криоген сердито листает план Казимира Ивановича. — Электрончики, протончики, разрывные цепи… Кто затеял историю с детьми?

Громцев смущённо развёл руками.

— Видите ли, Александр Степанович, сейчас это принято. Дни открытых дверей. А тут ещё ошибка с афишей. Но, говорят, уже в первых классах начали изучать алгебру…

Мельников нетерпеливым движением выхватил из кармана телеграмму и протянул её Громцеву:

— Вот!

В телеграмме было написано:

«Просим ускорить завершение эксперимента «Висмут» тчк Начальник полярной станции Антарктида-3».

— Понимаю, Александр Степанович. Конечно, не к месту затея с детьми и не ко времени. А что же делать? Они завтра опять придут.

— Не пускать!

— А районо?

— Я вас не понимаю, Вадим Павлович! Ну ладно этот методист. Но вы, взрослые, серьёзные люди… Учёные. Не пускать! Или, может быть, корпус за моё отсутствие превращён вашим районо в филиал начальной школы?

Громцев молчал, теребил на носу отремонтированные очки. Ему было стыдно, что он не мог проявить подобной воли и попал в плен к кочевникам.

— Где Тамара Владимировна? У неё последние записи по эксперименту «Висмут». — И при этом Главный Криоген швырнул тетрадку с планами Казимира Ивановича на стол.

Вентиляторы подхватили тетрадку, закружили по комнате и выдули её в окно.