Триптих

Кюрман. Как мне это изменить?

Ведущий. Субботнее утро: второй завтрак с фройляйн Штайн. Потом она уезжает на выходные дни — навестить своих родителей. В понедельник днем вы в институте, ближе к вечеру — аперитив с фройляйн Штайн, вечер у вас обоих занят, но после полуночи — звонок по телефону: верхний свет ей не по карману.

Кюрман. И так далее!

Ведущий. Среда: Антуанетта летит в Париж…

Антуанетта. Этого я не помню.

Ведущий. Вечером ваш доклад об этологии и дарвинизме, в четверг опять боли в области желудка, в выходные дни вы вместе в Париже, отель «Понт Ройяль»…

Кюрман. И так далее и тому подобное!

Ведущий. Вы помните, что за этим последует?

Кюрман. Путешествие.

Ведущий. Счастье в Страсбурге, аборт, счастье в Лондоне, гепатит, счастье в Тараспе…

Кюрман. Зачем вы все это нам зачитываете?

Ведущий листает досье дальше.

Что будет через год?

Ведущий (вынимает из досье пригласительный билет). «АНТУАНЕТТА ШТАЙН — ХАННЕС КЮРМАН: МЫ ВСТУПАЕМ В БРАК».

Кюрман выбивает трубку.

Итак, это остается?

Кюрман набивает трубку.

Господин Кюрман, вы еще раз вольны сделать иной выбор.

Кюрман. И для этого должны все повторить? И то, что вовсе не хотим изменить: и наше счастье, и наши ласки, все это еще раз? Но это же невозможно.

Антуанетта. Невозможно.

Кюрман…И радости, и надежды… И вообще: наши разговоры, наши искрящиеся счастьем разговоры… Как это повторить, если все тайны открыты? Как вы себе это представляете? Мои и ее шутки: кто будет им еще раз смеяться?

Антуанетта. Нельзя ли все это опустить?

Кюрман. Да, нельзя ли все это опустить?

Ведущий. Опустить все радостное?

Антуанетта. Попробуйте-ка обрадоваться повторно.

Кюрман. Попробуйте радоваться, если уже знаете, что за этим последует!

Ведущий (листает досье). Что же вам хотелось бы изменить?

Антуанетта (смеется). Ему хотелось бы изменить мой характер.

Ведущий (тычет пальцем в досье). Может быть, отменим аборт?

Кюрман и Антуанетта обмениваются взглядом, колеблются, потом оба отрицательно качают головой.

Тогда что же?!

Кюрман. Я знаю, что изменить. (Подходит к режиссерскому столику.) Вот здесь.

Ведущий. Сцену с пощечиной?

Кюрман. Да.

Ведущий. Пожалуйста.

Кюрман возвращается на сцену.

В девять часов утра, фрау Кюрман, вас все еще нет дома. Господин Кюрман не знает, где вы находитесь со вчерашнего вечера… Он вас ждет.

Антуанетта уходит со сцены.

Ведущий. Дальше!

Световой занавес.

Вы провели бессонную ночь, не знаете, где Антуанетта.

Кюрман зажигает трубку.

Не имеете ни малейшего представления?

Где-то поблизости звучит фисгармония.

Кюрман. Это еще что такое?

Ведущий. Фисгармония.

Кюрман. Откуда она взялась

Ведущий. Вспомните-ка: балетная школа прогорела. Дом взяли в аренду какие-то сектанты. Этого вы не можете изменить, господин Кюрман. И к сожалению, вечно оставляют окно открытым.

Звуки фисгармонии дополняются пением «Алиллуйи».

Если вы этого не выносите, почему не подыщете себе другую квартиру?

Ассистентка появляется в роли фрау Хубалек.

Ассистентка. Вас спрашивает какой-то господин. (Вручает Кюрману визитную карточку и уходит.)

Кюрман. Хорнахер?

Ведущий. Это что-то новенькое.

Кюрман. Что ему от меня надо?

Ведущий. Вы вступили в коммунистическую партию, чтобы изменить свою биографию, вот она и изменилась, господин Кюрман: в должности профессора вы теперь неприемлемы.

Ассистент появляется в роли ректора Хорнахера.

Кюрман. Я понимаю, ваше превосходительство, я все понимаю. (Жестом приглашает его сесть в кресло.)

Ассистент. Благодарю, уважаемый коллега. (Не садится.) Прошу прощения, что прервал ваш завтрак, но я почел своим долгом лично выяснить у вас кое-что, прежде чем выступить по этому поводу на Ученом совете.

Кюрман. Ваше превосходительство, я — член коммунистической партии. Это верно. Я признаю марксизм-ленинизм и прошу Ученый совет сделать соответствующие выводы.

Ассистент надевает шляпу.

Ведущий. Подождите!

Ассистент. Ответ ясен.

Ведущий. Может быть, господин профессор Кюрман, услышав, что он сказал, захочет ответить по-другому. Может быть, собственный ответ покажется ему упрощенным.

Ассистент снимает шляпу.

Кюрман. Ваше превосходительство…

Ассистент. Я вас слушаю.

Кюрман. Я не верю в марксизм-ленинизм. Что, разумеется, не означает, что революция в России была напрасной. Я не верю в марксизм-ленинизм как в благотворную теорию, годную на все времена. Вот что я хотел сказать. Правда, я не верю также и в благотворность вашей теории свободного предпринимательства. В это я верю еще меньше. Чтобы поставить точки над i: я не признаю за Западом морального права на Крестовый поход… (Обращаясь к Ведущему.) Думаю, этого будет достаточно.

Ассистент. Я тоже так думаю.

Кюрман. Причем этот ответ тоже не совсем верен.

Ассистент надевает шляпу.

Ведущий. Подождите!

Кюрман. Зачем мне объясняться с этим дерьмуком!

Ведущий. Снимите еще раз шляпу.

Ассистент снимает шляпу.

Кюрман. Может, стоит ему сказать, что мне известно о его прошлом. Он дал ложную клятву, дабы сделать научную карьеру. Это доказано, но не смущает наш Ученый совет… (Смеется, потом вновь переходит на официальный тон.) Благодарю за беседу, ваше превосходительство, и прошу Ученый совет сделать выводы, которых я ожидал и которые меня ничуть не удивят. Впрочем, я ожидал их немного раньше. (Садится на тахту.)

Ассистент. Можно мне теперь надеть шляпу?

Кюрман. Прошу вас.

Ассистент надевает шляпу и уходит.

Уеду из этой страны! (Наливает себе чай.)

Ведущий. Почему же не едете?

Кюрман пьет чай.

Потому что ждете Антуанетту?

Ассистентка в роли фрау Хубалек приносит почту.

Кюрман. Моя супруга вернулась?

Ассистентка. Нет еще.

Кюрман. Спасибо, фрау Хубалек, спасибо.

Ассистентка уходит.

Ведущий. Почему вы не читаете письма?

Кюрман протягивает руку к телефону и набирает номер.

Почему вы ничего не говорите?

Кюрман. Потому что в трубке каждый раз щелкает.

Ведущий. Тем не менее вы можете говорить.

Кюрман. А почему каждый раз щелкает?

Ведущий. Потому что ваш телефон прослушивается.

Кюрман кладет трубку.

Кое-что уже изменилось.

Кюрман встает.

Вы опять ждали ее всю ночь, сейчас десять часов утра, вы опять стоите в старом халате у окна и не отрываете глаз от улицы…

Кюрман. Что изменилось?

Ведущий. Вы уже не пропустите лекцию, ожидая Антуанетту: вас лишили профессуры. И виски уже нет в доме. В первом варианте вы довольно много пили, когда поджидали Антуанетту. Врач убедил вас, что дело в печени, и теперь вы чувствуете себя намного лучше, чем при первом варианте.

Антуанетта входит.

Антуанетта. Извини. (Садится за стол, накрытый к завтраку.) Шнайдеры передают тебе привет. (Наливает себе чай.)

Кюрман. Чай остыл.

Антуанетта. Все очень сожалели, что ты не пришел. Я получила большое удовольствие. Некоторые гости показались мне славными, очень интересными… (Пьет чай.) Шнайдеры передают тебе привет.

Кюрман. Это ты уже сказала.

Антуанетта. Ты позавтракал?

Кюрман. Сейчас десять часов.

Она пьет чай.

Доброе утро!

Антуанетта. Хенрик тоже передает тебе привет.

Кюрман. Кто?

Антуанетта. Хенрик.

Кюрман. Удивляюсь.

Антуанетта. Почему ты удивляешься?

Кюрман. Потому что Хенрик в настоящее время в Лондоне.

Антуанетта (оборачивается и глядит на него). Ханнес…

Кюрман. Доброе утро!

Антуанетта. Что случилось?

Кюрман. Об этом я тебя спрашиваю.

Антуанетта. Я прихожу домой…

Кюрман. В десять часов утра.

Антуанетта. Передаю тебе привет от Хенрика…

Кюрман. Который находится в Лондоне.

Антуанетта…И это означает, что я лгу?

Кюрман (обращаясь к Ведущему). Когда я дал ей пощечину?

Загорается неоновая лампочка.

Ведущий. Позже.

Лампочка гаснет.

Кюрман. Кто еще передает мне привет?

Входит Ассистентка в роли фрау Хубалек.

Доброе утро, фрау Хубалек, доброе утро.

Ассистентка. Приготовить свежий чай? (Берет кувшинчик и уходит.)

Антуанетта. Пришли твои корректуры? (Сидя закуривает.)

Ведущий. Она имеет в виду корректурные оттиски брошюры «Этология для всех и каждого», которую вам пришлось написать ради заработка.

Часы бьют десять.

Кюрман. Где твои часы?

Она глядит на свою руку: часов нет.

Я просто спрашиваю.

Загорается неоновая лампочка.

Ведущий. В эту минуту вы завопили. Сперва разбили чашку, потом завопили и дали ей пощечину.

Лампочка гаснет.

Кюрман. Оттиски пришли… (Стоя берет в руки свою пустую чашку.)

Антуанетта. Прошло два года, как мы поженились, и каждый раз, как я возвращаюсь из гостей, каждый раз ты проверяешь, есть ли у меня на руке часы. Хотелось бы знать, что ты, собственно, обо мне думаешь!

Кюрман. Я же просто спросил.

Антуанетта. Знаю я, что ты думаешь!

Он помешивает ложечкой в пустой чашке.

Вечно вспоминаешь, что когда-то я забыла их в твоей ванной… (Встает.) Ханнес, если хочешь, я уйду. Сейчас же. Мы живем не в девятнадцатом веке. И я не позволю мужчине на меня орать.

Кюрман. Разве я орал?

Ассистентка в роли фрау Хубалек приносит чай. Спасибо, фрау Хубалек, спасибо.

Ассистентка уходит.

Антуанетта. Два года, как мы поженились, и я впервые провела ночь не дома, впервые. Но каждый раз ты устраиваешь мне сцену.

Кюрман. Антуанетта…

Антуанетта. Каждый раз!

Кюрман. Это ты устраиваешь сцену, Антуанетта, а не я. Что я делаю? Слушаю тебя, стою и пью чай.

Антуанетта. Чай?

Кюрман. Да, чай.

Антуанетта. Из пустой чашки!

Пауза.

Кюрман. Почему она плачет?

Ведущий. Вы правы: в первом варианте она не плакала. Потому что в первом варианте вы на нее накричали, господин Кюрман. А теперь она плачет потому, что не могут же оба партнера одновременно ощущать свое моральное превосходство.

Антуанетта. Этого я не потерплю! (Рыдает.)

Кюрман. Антуанетта… (Подходит к ней.) Я так беспокоился. Пытался работать. Читал корректуры. Потом позвонил. В два часа ночи. Шнайдеры были уже в постели. Сказали, что вы уже ушли…

Она что-то вынимает из сумочки.

Антуанетта. Вот мои часы.

Он подходит к столу и наливает себе чай.

Могу тебе только сказать, что ты ошибаешься.

Кюрман. Ну, вот и хорошо.

Антуанетта. Ничего хорошего я тут не вижу, Ханнес; для меня это невыносимо. Такой человек как ты, интеллектуал, да еще в твоем возрасте… Я хотела сказать: с твоим жизненным опытом…

Кюрман. Что ты хотела сказать?

Антуанетта. Я считаю, что это возмутительно.

Кюрман. Антуанетта, ты ведешь себя сейчас, как будто я в самом деле дал тебе пощечину за то, что ты всю ночь отсутствовала. (Прихлебывая горячий чай.) Что ты считаешь возмутительным?

Антуанетта. Два года, как мы поженились…

Кюрман. Почему ты не позвонила?

Антуанетта (застегивает на руке часы). Тебе что, больше не о чем думать в этой жизни? Спала я с кем-то или нет — разве это твоя забота? (Берет в руки сумочку.) Допустим, я спала с мужчиной в эту ночь или даже каждый раз, когда тебе так кажется: что с того? Прошу покорно. Разве от этого мир перевернется?