Антология традиционной вьетнамской мысли

Виен Тиеу

1. Как-то раз, когда наставник Виен Тиеу сидел во внутреннем дворике храма, неожиданно появился монах и обратился к нему с вопросом: "Что можно сказать, сравнивая Будду и совершенномудрого человека?"[300]

Наставник [Виен Тиеу] ответил:

В десятых числах ноября,
Едва прохлады тень легла,
В корнях бамбуковых стволов
На хризантемах пир цветов.
Но стоит холоду уйти,
Весне дыхание обрести,
Как из бамбуковых ветвей
Свист иволги сильней, сильней [301].

— Извините, Учитель, — сказал монах, — но мне, ученику, непонятен смысл Ваших слов. Не могли бы Вы еще раз разъяснил мне то, что Вы хотели этим сказать.

Наставник [Виен Тиеу] ответил:

День настает — свет солнце льет,
А ночь пришла — луна взошла.

2. Монах:

Понятно мне, что вам всегда
Вся истина до дна видна,
Но коли так, как быть тогда
С той истиной, что не видна? [302]

Наставник:

Когда в сосуд воды нальешь —
Его без страха ты несешь,
Но если оступился вдруг»
На что посетуешь, мой друг?

Монах:

— Простите, [не понял]!

Наставник пояснил:

Нет ни одной большой реки,
Где б мы погибнуть не могли,
А раз в ту реку сам вступил,
Знать — сам себя в ней утопил [303].

3. Монах:

— Столь крохотно сердце наше, но в нем без остатка растворена величайшая тайна жизни. Не скажите ли Вы, Учитель, кто же с древности до наших дней является его бессменным предводителем?

Наставшее [Виен Тиеу]:

Сокрытый свет, что в сердце том,
Триграммой Цянь изображен,
Вот почему и видим мы
То солнца круг, то диск луны.
Когда же свет сей отражен,
Триграммой Кунь изображен,
Тогда и виден он уже
На пиках гор, в речной воде [304].

4. Монах:

А где же тот Великий Путь,
С которого нам не свернуть? [305]

Наставник:

И на высоком берегу,
Где ветер с корнем рвет траву,
Наглядно видно, сколь она
У жизни сила — велика!
И в государстве иль стране,
В котором смута на коне,
Неужто не примешь ты
Чувств верности и доброты?

5. Монах:

Ну что ж, тогда все, что живет,
Откуда же свой род ведет?
И лет так через сто спустя,
В какие отойдет края?

Наставник:

И черепаха, что слепа,
Пророет ход в скале всегда
И пусть хромает, чуть жива,
На горный кряж взойдет сама.

6. Монах:

Ну хорошо, младой бамбук
Всегда по цвету изумруд,
Но почему, скажи скорей,
Зеленый цвет ему родней?

Наставник [Виен Тиеу]:

Что свыше было нам дано —
Во всех краях всегда одно
Смех вызывает только то,
Чем дорожить не суждено.

Монах:

Но что за польза нам с того,
Что свыше что-то там дано? [306]

Наставник:

Кто знает, как теперь пройти
К Восточным берегам земли?
И кто из нас уверен в том,
Что мир покинет стариком?

7. Монах:

Но разве недра всей земли
Для погребенья негодны?
И кто, скажи, все время ждет,
Когда же смерть к нему придет?

Наставник [Виен Тиеу]:

Осенней поступи металл [307]
Цветенье трав собой сковал,
Но разве знать о том должны
Коровы, овцы и быки.

Монах:

Похоже, в этом Вы правы.

Наставник:

Заносчивы безмерно мы,
Пока богаты и знатны.
Но вот нет должности у нас —
Мы скотенеем в гот же час!

8. Монах:

Но разве девица-краса.
Что жизнь безгрешно прожила,
Или богач, отдавший все,
Для Вас не значат ничего?!

Наставник:

Уж десять тысяч лет подряд
Луна меняет свой наряд,
Однако круглый диск лица
Не изменить ей никогда!

Монах:

Так что же, сколько ни трудись,
Безрезультатна наша жизнь?

Наставник [Виен Тиеу]:

Небес бездонных купола
Как подвесные зеркала
В них отражается сполна
Вся суть людского бытия.

9. Монах:

Чтоб через реку переплыть,
Плот под рукою должен быть,
Но вот ты берега достиг
Нужда в нем отпадает вмиг.
Теперь, когда на берегу,
Куда же снова я бегу?

Наставник:

Когда пересыхает пруд,
На суше рыбины живут,
И на земле из года в год,
Весною продолжают род.

Монах:

Выходит, от рождения мне,
Всеобщей следовать судьбе?!

Наставник:

Известно, что Цзин Кэ и те, [308]
Кто воспротивился судьбе,
Едва ей поперек пошли,
Как тух же смерть свою нашли.

10. Монах:

На прииск золотой придешь,
Руду лишь грязную найдешь.
Так вот, прошу Вас объяснить,
Как золотой субстрат добыть?

Наставник [Виен Тиеу]:

Ну, если циский государь
Для Вас в родной стране не царь,
То разве Вам понять дано,
Что в море кит живет давно!

Монах:

Вот государь из царства Го,
Похоже, все вершит назло,
И если глух к советам, то
Выходит, зло обречено [309]?

Наставник:

Пред тем как жажду утолить,
Ты должен жажду ощутить.
А чтоб воды совсем не пить,
Ты должен через край хватить [310]!

11. Монах:

Кто через край всегда берет,
Тот на обочине помрет.
Но вот хочу я Вас спросить,
Как праведнику жизнь продлить?

Наставник:

Ты родом-то откуда сам?

Монах:

Я горец, добрый государь.

Наставник [Виен Тиеу]:

Тогда спеши в свой отчий край,
Себя средь древних гор скрывай
Так, чтоб не видел там никто
Твое безгрешное лицо.

12. Монах:

Морских пучин разбег воды
Не в силах лично видеть мы,
Но разве распознать нельзя
Журчанье горного ручья?

Наставник:

Под сенью сосен, пред грозой,
Мелодий трепетных настой;
Гроза уйдет и твердь дорог
Затопит грязевой поток.

Монах:

Выходит, нам всем не дано
Сиюминутность знать в лицо?

Наставник:

В последних числах ноября,
Едва прохлады тень легла,
В корнях бамбуковых стволов
На хризантемах пир цветов.
Но стоит теплым дням прийти,
Весне дыханье обрести,
Как из бамбуковых ветвей
Свист иволги сильней, сильней...

13. Монах:

Что на сердце у нас лежит,
Через глаза вовне бежит.
А что скрывает наша плоть,
То кожа цветом знать дает.
Нельзя, конечно, распустить
Скрепляющую жизни нить [311].
И ясно видеть не дано,
Что так друг с другом сплетено.
Позвольте же спросить,
Что не дает нам видеть это?

Наставник [Виен Тиеу]:

Когда цветок в саду растет,
Он шапкой пышною цветет,
А на утесе на крутом
Цветы распластаны кругом.

Монах:

Ну хорошо, тогда скажи,
Зачем же прославляешь ты
Тот легкий утренний мороз,
Который губит всходов рост?

Наставник:

Веселье к вам само придет,
Как только время подойдет,
Ну а пока не вышел срок,
Нам веселиться невдомек.

Монах:

Бывало, чувствуешь: "Ну вот,
Сегодня счастье к нам придет",
Однако вечер наступил
И счастья грезы поглотил.

Наставник:

Слабо и зыбко все, мой друг,
Что начинает жизни круг,
Но стоит посмотреть назад
Как взор упрется в плотный мрак.

14. Монах:

Выходит, если в град войдешь
Тот, что нирваной ты зовешь,
То все напасти позади
И нет их больше впереди?

Наставник [Виен Тиеу]:

Едва над крепостной стеной
Поднялся вымпел расписной
Благоговение твое
К ней почему-то возросло.
А если волосы седы
И покрывают лишь виски,
То почему-то пыл любви
Не вызывают в вас они.

Монах:

Ну, хорошо. А если вдруг
К концу подходит жизни круг.
То предпочтете вновь страдать
Иль жизнь безвременно отдать?

Наставник:

Высокой доблести мужи
И те сомнением полны:
Лишь вечер тихий настает
Сомнение в душе растет.

15. Монах:

Все говорят: в любом из нас
Природа Будды есть сейчас.
Туг вынужден я Вас просить
Смысл истины [312] сей прояснить.

Наставник:

И расторопный господин
Не сможет сделать все один,
Тем более других учить
Как жизнь им правильно прожить.

Монах:

Прекрасно, если молодым
Наставник истину открыл.
Тогда нет повода у них
Искать поддержки у других.

Наставник:

Пора понять, что если Вас
Икота мучает подчас,
То вы потянетесь к воде,
Отбросив мысли о еде.

16. Монах:

За несколько истекших лет
Скопил немало я монет,
Однако здесь сейчас стою
И как мне жить понять хочу.

Наставник [Виен Тиеу]:

Едва настанет наконец
Осенних месяцев венец,
Как тут же тучи и дожди
Все злато осени смели.

Монах:

Помилуйте, ведь слышу я
Мне сказанные здесь слова,
Но что хотели Вы сказать,
Я не сумел пока понять.

Наставник:

Смешно, когда иной адепт
Столь любит избранный рецепт,
Что умереть скорей готов,
Чем изменить порядок слов.

17. Монах:

Позвольте, как же быть тогда
С единой мерой бытия

Наставник:

Не видел я, чтобы весна
С собою лето нам несла,
И не встречал в осенний зной
Того, что встретишь лишь зимой.

Монах:

Выходит, если Вам внимать,
По силам многим Буддой стать?!

Наставник [Виен Тиеу]:

Чтоб первым в государстве стать,
Немало надо сил отдать,
А вот Сюй Фу, чтоб сладко жить, [313]
Младых детей готов губить.

18. Монах:

А как тогда нам понимать,
Что каждый Буддой может стать?

Наставник:

Сухое дерево к весне
Цветы раскроет на стволе,
А ветер, странствуя везде,
Их аромат несет в себе.

Монах:

Нет, так нам это не понять,
Прошу Вас проще объяснять.

Наставник:

Уж десять тысяч лет подряд
На грядках баклажан растят,
Хотя его от нас всегда
Скрывает пышная листва.

19. Монах:

Нельзя, конечно, слить в одно
И целомудренность и зло,
И невозможно утверждать,
Что связь их можно разорвать.

Наставник [Виен Тиеу]:

Распустятся цветы весной
Вокруг них бабочки гурьбой:
К одним бутонам страстно льнут,
А от других стремглав бегут.

Монах:

Выходит, вправе выбирать
Любой из нас с чем жизнь связать?

Наставник:

Не только прозревает тот,
Кто жизнь в монашестве ведет,
Но и мирянин-трудовик
Жемчужины узреет лик.

20. Монах:

А как же, право, быть тогда
С той истиной, что всем дана?

Наставник:

И деревянной птицы крик
Нас может изумить на миг,
Но вот чуть дольше длится он
И рушится чудесный сон.

Монах:

Нет, так нам это не понять
Нельзя ли примеров больше дать?

Наставник [Виен Тиеу]:

И у глухого уши есть,
Звучит в них цитры нежной песнь,
А у слепого есть глаза,
В них светит ясная луна.

21. Монах:

Да, нам нетрудно осознать,
Что тень с предметом не разъять,
Но разве не пришлось тебе
Лишь тени видеть на стене?

Наставник:

Как реки на Восток текут,
А все притоки к рекам льнут,
Так звезды к Северу бегут
Из года в год, из круга в круг.

22. Монах:

Нельзя ли строчкою одной
Нам охватить столетий рой?

Наставник:

Неужто за морс скакнешь,
Когда Тайшань в руках несешь?
И разве влезешь на луну
По деревянному столбу?

23. Монах:

Позвольте, ясно же вполне,
Нет двух реальностей нигде.
А если две находим мы,
То истиной пренебрегли.
Так вот, хочу я Вас спросить,
Как с истиной нам этой быть?

Наставник [Виен Тиеу]:

Макушку ровного столба
Качает ветер иногда,
А если дождь вдруг налетит,
Он в толь дорогу превратит.