Котел, полный солнечного света

Глава 10. Зельевары

Бутоны Солнцелиста рассыпались в ладони чистым светом. Пенни сосредоточенно поправила гирьки на одной чаше весов и бережно опустила мерцающий шелковый лепесток на кучку соцветий, равномерно разложенных на второй. Весы качнулись, и тонкие латунные язычки замерли точно вровень.

Девушка удовлетворенно выдохнула, аккуратно сгребла сияющий ингредиент в горстку и подошла к котлу. Когда последний лепесток утонул в булькающем вареве, зелье пыхнуло облачком мерцающего пара и приобрело консистенцию и цвет расплавленного золота.

Деревянная ложка совершила двенадцать помешивающих движений, повинуясь мановению палочки. Сноп искр взвился над поверхностью жидкости и ярким сполохом осветил довольное лицо зельеварки. Готово!

Она погасила огонь и прошествовала в другой конец лаборатории, туда, где на гигантской, во всю стену, доске были начертаны вариации зелий из Солнцелиста, которые она уже приготовила или только собиралась варить. Скрипучий мел обвел одну из строк белым овалом.

Пенни отошла на шаг и гордо улыбнулась, рассматривая выстроившиеся на столе склянки. Пять опытных образцов. Пять разных эликсиров, которых доселе не существовало в природе. Шестой остывает в котле. Идея седьмого уже зарождается, складывается как паззл в раззадоренном мозгу.

Она и сама не ожидала от себя подобной продуктивности. Да, такие зельевары как Септимий Берн, Тадеуш Захаревски и, конечно, Северус Снейп, высоко отзывались о ее навыках, но семь новых зелий за три месяца — результат неслыханный.

Пенни победно сдула с лица выбившуюся прядку волос и потянулась, расправляя гудящую спину. Что ж, у Хэйвуд была по крайней мере одна теория, почему на нее набросилось подобное вдохновение. Девушка сама не заметила, как заулыбалась и обняла себя руками, прижимая черную мужскую рубашку вплотную к коже.

В последнее время Магическую Британию обуял хаос и поводов радоваться становилось все меньше, однако Пенелопа была абсолютно счастлива. Вся ее жизнь переменилась в тот день, когда она нашла Северуса на своей кухне. Одинокий и разбитый, он отчаянно нуждался в ней, и она с готовностью его приняла. Их губы, руки, дыхание — все сплелось, слилось в одно целое, и с тех пор ощущение единения с ним никуда не делось. Да, шарманка «со мной рядом опасно, нам не стоит быть вместе» все еще время от времени заводилась, но с каждым днем мужчина поднимал эту тему все реже — и Снейп, и Хэйвуд, оба чувствовали, что после той ночи не могут и не хотят вновь разрывать связь.

Домик Пенни укрылся заклятием Фиделиус, и девушка точно знала, что ее Хранитель никому не расскажет, где ее искать. Северус время от времени наведывался к ней и, хотя бывал нечасто, но почти всегда теперь задерживался чуть дольше, чем того требовала необходимость, и даже порой ночевал у нее. Еще реже он оставался на завтрак, и они готовили что-то в четыре руки, так же гармонично работая вместе на кухне, как и в лаборатории зельеварения. Окклюменция у Пенни получалась все лучше, и чем дольше наставник пытался пробить ее защиту, тем довольнее он завершал их тренировки. В ее гардеробе появилось несколько его рубашек и плащ, а в стаканчике над умывальником поселилась простая черная зубная щетка. Эти чудесные перемены окрыляли Пенни, заставляли ее творить и смеяться. Возвращение Северуса было способно перекрыть собой по значимости все невзгоды, даже несмотря на то, что плохие новости сыпались одна за другой.

Волдеморт в одночасье захватил Министерство. Свадьба Билла и Флер закончилась кровавой стычкой с Пожирателями, о которой с содроганием рассказали ей Дора и Джейн. Приспешники Темного Лорда вышли из тени и вовсю устанавливали свои порядки. Знакомые пропадали без вести или погибали. Начались массовые чистки. Репрессии «магловских выродков» ударили по многим, в том числе и по близким друзьям. Семья Пенни покинула Британию: отец-магл отныне не был в безопасности в пределах владений Того-Кого-Нельзя-Называть. Родители тщетно звали старшую дочь с собой, но она лишь грустно улыбалась, прощаясь с родными. Несмотря ни на что Пенелопа просто не могла сейчас оставить Северуса.

Начало августа обернулось для Снейпа новым испытанием — бывший профессор вступил в должность директора Хогвартса. Он узнал о назначении в ночь накануне и пришел к ней, мрачный как туча. Пенни не нужно было расспрашивать почему подобные изменения его гнетут: она прекрасно понимала причину и без слов. Северусу приходилось возвращаться туда, где его ненавидели больше всего на свете. Руководить школой, противостоять молчаливому сопротивлению учителей и старост, контролировать выходки пришлых Пожирателей, да так, чтобы его не заподозрили в двойной игре. Ему нужно было проявлять свои самые худшие черты, демонстрировать жестокость и равнодушие, и Пенни с грустью осознавала: это лишь усугубит его застарелую депрессию, наполнит каждый его день напряжением и отчаянием.

Была бы воля Пенелопы, Северус бы не приближался к Хогвартсу ближе, чем на расстояние от ее домика до школьных ворот. Но желания Пенни и самого Снейпа роли не играли — с завтрашнего дня замок получит нового верховного мастера, а Северус — новую причину быть мрачным, уставшим и раздражительным.

Они мало говорили в тот вечер. Зельевары устроились в оранжерее, прямо на полу. Накрывшись тонким клетчатым пледом, они молча смотрели на мерцающие за стеклянной крышей звезды, вдыхали аромат Солнцелиста, слушали пение цикад за окном. Пенни прильнула к Северусу, и он привычно зарылся пальцами в мягкие кудри, чувствуя, как размеренный стук ее сердца убаюкивает, расслабляет. Так они и заснули в обнимку, а наутро Пенни пробудилась одна, в спальне.

И все же, в его назначении были свои плюсы. Теперь Северус жил совсем рядышком и ее радовало просто знать, что между ними — не больше пары миль.

Пенелопа вышла из лаборатории и направилась на кухню. Спагетти с томатами и сыром готовились как всегда с расчётом, что сегодня на ужин заглянет директор. Она никогда точно не знала, когда у него выдастся свободный вечер, но ждала домой каждый день.

За окном распогодилось. Ласковое осеннее тепло затопило улочки Хогсмида, и искушение выйти за порог было велико. Пенни привычно проигнорировала его — покидать дом без крайней необходимости она не собиралась. С друзьями она не виделась давно, предпочитая сов и зачарованные средства связи. Продукты и компоненты для зелий ей теперь поставлял школьный домовик Стампи, еще со времен учительства верный Северусу, как самому себе. Хэйвуд не жаловалась — да, сидеть взаперти целыми днями было утомительно, но вполне выносимо.

Ароматный соус мерно булькал на сковороде, запах помидоров, базилика и чеснока будоражил аппетит. Еще минута, и будет готово. Вдруг со стороны гостиной раздался глухой шум. Пенни узнала звук. Она выключила плиту и, уверенно сжав в руках палочку, двинулась проверять, кому понадобилось связываться с ней через каминную сеть. Это точно был не Северус, который предпочитал пользоваться входной дверью, всегда переступая порог чуть заметным облачком, окутанный дезилюминационными чарами и десятками защитных заклятий.

В языках пламени промеж потрескивающих поленьев парила голова Грегориуса Малпеппера. Пожилой колдун владел магической аптекой в Лондоне уже больше полувека, и Пенни знала старика сколько себя помнила. Не просто знала — их дальнее родство и добродушный характер Малпеппера послужили причиной, почему сызмальства, выбираясь с родителями в Косой Переулок, Пенни всегда первым делом бежала в аптеку. Там ее непременно ждали шутки-прибаутки радушного хозяина, вкусные конфеты, разноцветные бутылочки и кристаллы, тысячи цветов и трав. Посиделки в его лавке с детства привили девочке благоговейный восторг перед всем, что связано с зельями.

— Дядюшка Грег!

Подслеповатые глаза за тонкими очками сфокусировались на удивленной девушке.

— Пенни!

Хэйвуд опустилась на колени прямо перед камином, чтобы их лица оказались почти на одном уровне. Она любила старика и была рада его видеть, но тот раньше никогда не связывался с ней подобным образом. Тревога пробежалась по спине мурашками.

— Что-то случилось? Вы… вы в порядке?

Грег Малпеппер не был в порядке. Она поняла это еще до того, как он ответил. Глаза затравленно бегали из стороны в сторону, на лбу пролегли глубокие морщины, веки казались потяжелевшими и воспаленными.

— Пенни, дорогая, мне очень нужна твоя помощь. Это дело жизни и смерти. Умоляю!

* * *

Северус стоял перед директорской тумбой. Сотни глаз смотрели на него, но привычных шепотков и смеха не было слышно — Большой Зал окутало гробовое молчание.

— Моим прямым указом мистер и мисс Кэрроу назначаются ответственными за дисциплину. Любой проступок студента или учителя, который вы заметите в стенах замка или за его пределами, должен быть в подробностях изложен одному из названных преподавателей. Отныне это правило будет соблюдаться всеми вами неукоснительно. Те, кто станут очевидцами нарушений и не доложат — будут считаться виновными в равной степени. Все ясно?

Взгляды учеников горели страхом и ненавистью. Северус устало сощурился, всматриваясь в окаменевшие лица. Пальцы незаметно сжали ленточку Пенни. Что ж, если пробить новое дно нелюбви к своей персоне еще вчера казалось невозможным, Снейп невольно продемонстрировал самому себе, что все невозможное ему по плечу. И на том спасибо, что в этот раз обошлось без дурацких выкриков со стороны гриффиндорского стола. Хотя ложными надеждами он себя не тешил: как только Лонгботтом и Уизли выпишутся из больничного крыла, наглые выпады возобновятся.

Директор прошествовал на выход не прощаясь, жестом пригласив за собой обоих Кэрроу. Очередное срочное задание для Пожирателей было фикцией. Снейп не желал ни секунды более находиться в Большом Зале, как и не хотел оставлять детей наедине со злорадствующей семейкой. Лучше уж пусть Минерва побудет со студентами, поддержит их, пока он раздает ненужные распоряжения «ответственным за дисциплину».

Заняв брата и сестру бумагами минимум на полдня, Северус поспешил укрыться в кабинете. Там, хмурый как грозовое облако, он уселся за стол и вперился взглядом в одну точку. Желание кому-то по-магловски врезать сводило кулаки. Дамблдор с портрета куда-то делся, вероятно даже нарисованный прошлый директор обладал интуицией кошки: будь он сейчас здесь, точно нарвался бы на пару ласковых от Снейпа.

В какой-то момент Северусу стало зябко. Лучи осеннего солнца снаружи призывно манили, и он проследовал на широкую веранду, утопающую в уютном тепле. Профессор прикрыл глаза, дыхание постепенно выровнялось. Он только-только начинал ощущать что-то отдаленно напоминавшее спокойствие, как с нижних этажей до него донеслось пение.

— Мерлин!

Дамблдор обожал слушать Хор Лягушек, потому выделил Флитвику для занятий кабинет прямо под своим. Сам Снейп тоже был не против музыки, но то, что хор исполнял сейчас…

Северус вернулся в кабинет, плотно затворив за собой дверь, но пронизывающие куплеты «Ночи» доносились до него и здесь: