Случайность и немного специй

— Адди, нет, так нельзя. Что соседи подумают? Ты гостья, и стоишь у плиты.

— А мы обязаны докладывать соседям? — весело ответила Аделаида сестре. — По-моему, всё честно. Вчера угощала ты, сегодня — моя очередь.

А про себя добавила, что ещё один удар традиционной английской кухни её печень и поджелудочная просто не перенесут. Но не обижать же младшенькую из-за этого, они ведь столько не виделись. Готовила Фиона вкусно, не поспоришь, однако ростбиф с бобами и кукурузой и с йоркширским пудингом, пирог со свининой, стотти-кейк с ветчиной и яйцом и сконы — для одного ужина чересчур. Даже сыновья Фионы, подростки, у которых, казалось бы, бездонные желудки, и то вчера выползали из-за стола, оставив на тарелках по половине порции. Аделаида же полночи не могла уснуть: отвыкла она так переедать.

Сестрёнка всё же обиделась: скрестила руки на груди, поджала губы в маленький узелок и прислонилась к дверному косяку.

— Как жаль, что у вас нет микроволновой печи.

— Вот ещё! — Фиона оскорблённо дёрнула плечом. — Чтобы мои дети ели облучённую еду? Я против, и Эдгар меня поддерживает.

— Это вы напрасно. Очень полезное изобретение. Столько времени экономит. В Америке, говорят, уже в каждом втором доме есть.

Выражение лица младшенькой сделалось совсем презрительным, и Аделаида поспешила добавить, пока не услышала что-нибудь в стиле «безмозглые янки»:

— Покажи мне приправы, пожалуйста.

С приправами всё было очень плохо, кроме тимьяна и чеснока, которые уже пошли в ход. За десять лет замужества за известным ресторатором и жизни на две страны Аделаида привыкла, что разнообразные продукты, специи и кулинарные приборы наличествуют в обоих их домах с избытком. Из головы совсем вылетело, что родная английская кухня, особенно в исполнении Фионы, ужасно пресная и потому не особо интересная для кулинаров. Да, были блюда, ставшие классикой, тот же ростбиф с пудингом, но мир в большинстве своём предпочитал итальянские пасты, морепродукты и мясо с разнообразными приправами, а не просто нечто в тесте.

Выбор продуктов для гарнира тоже оставлял желать лучшего. Сплошь консервированные бобы, кукуруза, маринованная капуста. Обнаружив на дальней полке ручную мельницу, Аделаида несказанно обрадовалась: можно сделать хотя бы поленту, тем более, Фиона утверждала, что высушенные зёрна кукурузы вроде бы продаются в какой-то местной лавке.

— Я быстро. Ты присмотри пока за мясом. Ему, конечно, ещё прилично запекаться, но всё же.

Сестра, конечно, согласилась, придирчиво внюхиваясь в доносившийся из духовки аромат. Большую часть манипуляций над говяжьей вырезкой она пропустила, отчитывая сыновей за то, что они опять гуляют, а не помогают по дому, и теперь пыталась сообразить, что же такое готовится. Напутствовав Фиону, Аделаида споро оделась и отправилась в лавку, которую та отрекомендовала. Пришлось пройтись практически на другой конец города, но оно того стоило. Выбор в той лавочке оказался на удивление разнообразным для того маленького и занюханного болота, каким стал Коукворт за время её отсутствия. Тимьян, шафран, розмарин, орегано и базилик, разные виды перца, крупы, мука разных видов и не только. Торговец откровенно скучал и так обрадовался, когда Аделаида набрала полную сумку, что, преисполнившись благодарности, преподнёс ей маленький букетик из васильков и ромашек и даже помог донести покупки обратно. Судя по всему, к нему давно не заглядывали стоящие покупатели.

У дома сестры неожиданно обнаружился гость с небольшой корзиной в руке. Высокий и тощий черноволосый парень, выглядевший совершенно непрезентабельно: старые чёрные, коротковатые ему штаны, посеревшая от времени, а когда-то чёрная же рубашка с короткими рукавами, стоптанные башмаки. На светлом и чистом крыльце дома Хэндлгтонов он смотрелся как напрочь сожжённое мясо на подушке из риса.

— Добрый день, молодой человек, — Аделаида улыбнулась колоритному персонажу. — Вы к нам?

Юноша мрачно зыркнул на неё из-под нависающей чёлки. Лицо у него оказалось интереснее, чем Аделаида могла представить: острые черты, темнющие глаза и орлиный нос — мечта сомелье.

— Я к миссис Хэндлгтон. Принёс зел... настои.

— Фиона! — громко позвала она, направившись сразу в кухню. — Да что вы стоите, юноша, зайдите в прихожую. Фиона, к тебе молодой человек. Говорит, что настойки какие-то принёс.

Сестра перехватила у неё сумку и зашипела:

— Ты оставила его одного?

— Да, а что?

— Он из Паучьего тупика, а там остались одни пьяницы и маргиналы.

— Тогда зачем ты что-то у него покупаешь?

— Нет, лекарственные настои этот Снейп делает действительно потрясающие, никаких таблеток не нужно, тут Роза Эванс не соврала. Но как он выглядит и ведёт себя! — Фиона закатила глаза. — Точно возьмёт то, что плохо лежит. Я ещё удивлялась, как Роза разрешала своей младшенькой общаться с таким бродяжкой, и вот вчера узнала, что они поссорились. Наверняка он попытался что-то украсть у Эвансов! А ты его в дом пустила! Иди заплати, и пусть уходит. Деньги в верхнем ящике тумбочки, и не вздумай дать от себя больше.

Аделаида покачала головой. За годы общения с рестораторами, поварами и особенно клиентами она научилась неплохо разбираться в людях. Этот Снейп не вызывал ощущения, что он готов прикарманить чужое. Напротив, несмотря на бедную одежду и похоронное настроение, паренёк держал спину прямо, смотрел непримиримо. С гордостью мальчик! Такой, если действительно дать ему денег сверх обозначенной цены, не возьмёт, а воровать не полезет, даже умирая от голода. Но почему Фиона его невзлюбила, понятно. Физиогномистом сестрёнка была никудышным, всегда смотрела на мнение большинства и охотно развешивала ярлыки. У этого молодого человека не было и шанса ей понравиться.

Рассчитавшись со Снейпом, Аделаида получила от него десять разнокалиберных скляночек. На их старомодных этикетках острым, летящим почерком было написано, от чего каждое средство. Хм, и почерк соответствовал общему впечатлению. Забавный какой юноша.

Загрохотала дверца духовки, и в прихожую поплыл аромат сочной запечённой говяжьей вырезки. Как Снейп ни старался, носом всё-таки потянул, и его глаза блеснули, как у оголодавшей собаки.

— Боже мой, это что? — раздалось из кухни. — Адди, это горчица? Ты обмазала всё мясо горчицей?! Господи, зачем?

Судя по голосу, Фиона была близка к обмороку. Аделаида поспешила к ней и застала сестру, трагически заломившую руки над разрезанным рулетом. Машинально она посмотрела на разрез: мясо в центре получилось красиво-розовым и бежало соком, дюксель(1) пропёкся равномерно, слоёное тесто радовало своей румяностью. Если бы только Фиона не проявила самостоятельность, когда её не просили!

— Ну и зачем ты это сделала? Мясо должно отдохнуть под полотенцем, а ты его мало что из формы не вытащила, так ещё и разрезала, — Аделаида расстроенно махнула рукой. — Теперь пересушится, и всё, можно выбрасывать.

— А, то есть я его испортила? Ты скажи, зачем такой кусок мяса в горчице искупала! Это есть невозможно!

— Там не только горчица, там ещё и чеснок, — не удержалась Аделаида.

Так обидно за свои труды давно уже не было — с тех самых пор, как она, наплевав на запрет матери и непонимание отца и сестры, всё-таки уехала в Лондон в кулинарную академию. В академии Аделаида встретила Алекса, вышла замуж, выучилась, стала вращаться в кругах знающих людей и забыла, как родные нещадно критиковали её блюда уже за то, что они отличались от привычных. Даже не попробовав! Всё это осталось далеко в прошлом, ведь Аделаида прошла «школу выживания» с такими привередливыми клиентами и ресторанными критиками, что отрастила себе шкурку, как у броненосца. Но сестрице удалось её задеть. Фиона единственная осталась из их семьи, и Аделаида… нет, не собиралась добиваться одобрения. Просто думала показать, чего добилась, и тогда, возможно, Фиона признает, что прежде была неправа. Глупо вышло. И на что Аделаида надеялась?

— Столько мяса убила своими экспериментами! Лучше бы мне отдала, чем продукты зазря переводить. Может, твой лягушатник и ест горчицу на завтрак, обед и ужин ложками, но мы-то привыкли к нормальной пище.

— Не хочешь сначала попробовать? Перед тем, как ругать. Если ты так же с домашними обращаешься, то я не удивлена, что они не проявляют никакой инициативы. Зачем, если тебе всё не так? А моё блюдо, между прочим, — Аделаида кивнула на несчастное мясо, — подавали самой королеве, и она высоко его оценила.

Говорить это не хотелось. Гордость требовала, чтобы Фиона оценила искусство и умения сестры сами по себе, а не из-за мнения уважаемых и видных людей. Что же, видимо, не суждено.

— Королева? Не может быть. Тебя явно обманули. Или твой лягушатник кого подкупил, чтобы тебе так сказали, а ты и рада.

— Господи, Фи, я знаю тебя столько лет и никак не могу понять, откуда такой страх ко всему новому? Неужели тебя никогда не интересовало, что будет, если хотя бы немного изменить пропорции припав? Взять другой соус, другой гарнир? Как можно жить по принципу «моя бабушка нарезала картофель кружками, моя мама нарезала картофель кружками, и я буду нарезать картофель только кружками»? Ты хотя бы представляешь, сколько в мире способов нарезки овощей?

— Я знаю столько, сколько мне нужно, — Фиона сердито сдула со лба волосы. — Остальное меня не волнует!

— Больше одиннадцати, — произнёс кто-то посторонний, и Аделаида, обернувшись, обнаружила, что недавний паренёк всё ещё стоял в прихожей. — Кубиками, соломкой, дольками, кольцами, кругами, лентами, по диагонали, разноразмерная неправильной формы, квадратами... — Юноша невозмутимо повёл плечами, будто объяснял нечто само собой разумеющееся. — И много других. Ещё вдоль волокон или поперёк, и по размеру тех же кубиков или брусочков можно поделить.

— Вот, посмотри, — не без ехидства протянула Аделаида, — даже этот молодой человек знает больше, чем ты, домохозяйка со стажем.

Пока ошарашенная сестра придумывала ответ, Аделаида окинула непрошеного собеседника оценивающим взглядом. А она не ошиблась, это очень интересный юноша. Сумел удивить! Начиная с того, что молодые люди его возраста понятия не имели даже об азах кулинарии, и заканчивая тем, что знал он прилично. Наверное, если его семья давно занимается лекарственными травами, то неудивительно, у него и руки должны быть натренированы, и глаз намётан. Конечно, гораздо легче учить с нуля полного новичка, чем переучивать, но интуиция подсказывала, что вот как раз... как его правильно? Снейпа переучивать не пришлось бы.

Паренёк настороженно смотрел в ответ. В нём как будто боролись непонятное пренебрежение и любопытство.

— А он что тут до сих пор делает? — опомнилась Фиона. — Мистер Снейп, вы что забыли? Деньги получили, товар отдали. Не нужно задерживаться!

Видно было, как сестрице претило называть юношу на «вы» и вообще разговаривать с ним. Снейп отреагировал молниеносно: гордо вздёрнул подбородок и глянул на Фиону так, словно был по меньшей мере королём, а она — жалкой простолюдинкой, посмевшей без разрешения открыть рот. Аделаида про себя подивилась такому поведению: как-то не вязалось оно с внешним обликом молодого человека, — и поспешила вмешаться. Тем более, что Снейп, круто развернувшись, кинул: