Стальная маска. Книга 2

Острова

Спустя неполный месяц, Витус добрался до Сумрачных островов. Неоднократно члены судна пытались его отговорить, но все попытки были тщетны. Мужчина твёрдо решил попытать счастье и получить аудиенцию у Матери. Его желание холодно поддерживал капитан брига, исполняющий волю семьи Гальего. Это был знающий своё дело человек, умеющий из всего извлечь выгоду. Томными вечерами он развлекал героя сказками, и, как итог, мужчина доверил ему секрет своего чудолекарства. Он назвал его «Милость Сораки» и попросил бережно охранять оставшиеся флаконы. Хозяин судна выразил глубокую признательность, в которой проницательная душа могла учуять алчность, и заверил, что все ящики с лекарством будут в целости и сохранности.

≪Даже если мне предстоит умереть за них, я сделаю это ради вас, ≫ — говорил капитан. Большинство членов команды имели иное мнение. Как-то ночью они решились на бунт, но огонёк анархии, не успев разгореться, тут же потух. Самых громких осудили на высадку. За них вступился Витус, и было решено смягчить наказание. Он прекрасно понимал (и даже немного разделял) страх команды, а потому не мог быть суров. Как итог, бунтовщиков вместо высадки впрягли в шлюпку и заставили грести до берега.

Вскоре они отбывали наказание, сопровождая Витуса сквозь тёмный плотный туман. Дышать здесь было трудно, а вода то и дело пенилась. Матросы гребли до изнеможения, так страшно им было оказаться в этом богами забытом месте.

Пока наш герой добирается до цели, мы несколько расширим знания читателя касательно Островов. Когда-то их называли Благоговейными, но после произошедшей катастрофы, они навсегда утратили былое величие, превратившись в руины, кишащие неупокоенными душами. Встретить здесь живое существо — чудо! Каждый, кто осмелится вступить на прокажённую землю, уже не жилец.

Шлюпка приблизилась к берегу, моряки наотрез отказывались причаливать. ≪Чёрт вас подери, господин! Хотите умереть — милости просим, но мы так рисковать не будем. Пусть лучше капитанская дочка меня расцелует!≫ — сказал один из них, на что Витус наградил его презрительной улыбкой, как бы говоря: ≪Однако, я был о вас иного мнения.≫

Мужчина ловко прыгнул в воду и через пару мгновений уже был на берегу. Обернулся. Шлюпка растаяла в тумане.

— Ну, в путь.

***

Он брёл по выжженным землям, пустым дорогам. Серость, смрад и туман — вот как можно охарактеризовать место, куда попал герой. Вдалеке своё стадо гнал погонщик душ, где-то запевала печальная вдова, отчаянно ищущая верную ноту. К мужчине то и дело слетались лазурные огоньки — слабые души, ищущие защиты от более сильных собратьев. После кончины они обречены на вечные скитания.

В своих поисках герой добрёл до леса. На каждом шагу то и дело встречались коряги, а ещё чаще лики мертвецов, ухающие о своей несчастной судьбинушке. Во время дороги Витус репетировал предстоящий разговор с Матерью. Что он ей скажет? Как будет себя вести? Эти вопросы задавал Овид, ведомый своими личными желаниями.

Впереди проскочила тень: тихо и быстро, она разогнала слабые души. Витус закружился на месте, обнажил клинок, приняв стойку.

— Витус?

Послышался знакомый голос. Ворон. Это снова он. При виде негодяя Витус замешкался: в его движениях не читалась угроза. Овид оскалил клыки, но брату стало любопытно, что на этот раз придумает любимчик Матери. К тому же это была хорошая возможность заручиться поддержкой, которая здесь жизненно необходима.

— Ворон.

— Неплохой меч, но, пожалуй, слишком безвкусный.

— Ты ведь… Пожалуй.

— Когда ты успел вернуться с Бездны?

— Только что. Воспользовался камнем даркиния, — лгал герой, косо поглядывая на визави.

— Как жаль, что ты не обучен им пользоваться. Наверняка ты подумал о своей любимом друге при телепортации. И вот он я, прямо перед тобой!

— Я подумал о Матери.

— О, нет-нет, — затараторил Ворон, в два шага оказавшись рядом с героем. — Сейчас ты не готов предстать перед моей жёнушкой. Это бы её огорчило. Тише! Слышишь? Угм, постой пока за этим деревом, послушай стенания душ.

Витус скрылся за несколькими тесно стоящими стволами, как бы образующими этакую портьеру между собеседниками. Сквозь колючие терновники пробиралась Волчица. О ней мы знаем мало, но, пожалуй, внешностью Матерь её не наградила. Сутулая спина, короткие уши и свисающая грудь, утопающая в толще шерсти — вот какой была эта особа. О характере же, попросим читателя судить самому.

— Жалкий плут! Ты нажаловался Матери: сказал, что я разбила тебе голову!

— И отчего же я плут? Ты, ведомая нашим неудачным романом, решила отомстить, сделав это по своему.

— «Неудачным романом», — вскрикнула обозленная охотница. — Мы переспали один раз, и ты возомнил себе невесть что!

— Довольно цирка, это смотрится жалко, — Ворон обернулся, заканчивая диалог. — Знаешь, в постели ты была намного покладистее.

— Ну уж нет, ты не уйдёшь, пока не дашь объяснения, — она вцепилась в его плечо, резким движением повернув на себя; Ворон тут же отбросил её ладонь, схватил за шкирку. — Ты не можешь… Это нечестно.

— Не смей прикасаться ко мне, грязное создание, — прошипел негодяй. — Ты была хороша в роли любовницы, но спутницей ты никогда не станешь. Довольно меня злить. Ну же, темпо, проваливай.

Эта сцена позабавила Витуса. Он дождался, пока Волчица скроется из виду, и вновь предстал перед Вороном.

— Прошу простить. Ты же знаешь эти женщины — невыносимые создания.

— Подло ты с ней, но притяжение делает свое дело.

— Забудем о ней, — Ворон скрестил пальцы, замялся. — Витус, ты должен уходить, как можно скорее. В этом месте нет ничего стоящего.

— Что ж, я хочу убедиться в этом сам. Бывай, Ворон, береги себя, что ли.

— Погоди, — негодяй догнал героя. — Твоя милая матушка сказала, что нашла меня с пробитой головой и свёрнутой шеей. Я совершенно ничего не помню… Не знаешь, что со мной произошло?

— Возможно, — с усмешкой отвечал Витус, — тебе встретился противник не по зубам.

Уходя, мужчина размышлял о словах Ворона; он назвал Овечку «милой матушкой». Что же скрывается за этим? Впрочем, наверняка это очередная прихоть избалованного принца…

***

— Прекрасное место, — заявил Овид. — Затопленная столица, древнейшая библиотека, секретные залы — и всё это здесь. Где твоя радость, братец?

— Мы бродим уже несколько часов по опустевшим полям, среди завывающих духов, отбиваясь от призраков поэтов, которые читают нам ужасные стихи. О какой радости ты говоришь?

— Гляди в оба. Кажется, на том холме возвышается храм.

***

Овид оказался прав. Это и правда был разрушенный храм с развалившимися стенами и дырами в потолке. По углам прятались крысы, сверкая в темноте лазурными огоньками. В центре строения располагался действующий фонтан; несколько чашечек, наполняемые манящей водой, сужались к вершине. Витус насторожился, подбираясь ближе.

— Новая душа в моей коллекции, — послышался голос, казалось, доносящийся отовсюду. — Вечный охотник. Нет, человек, жертва кровосмешения.

— Покажись!

У входа появилась тёмная фигура. Он держал в руках ярко горящий фонарь; к нему была приделана стальная цепь, змеёй обвивающая запястье неизвестного.

— Треш, — опомнился Витус. — Старый тюремщик и предатель.

— Перед тем, как собрать твою душу, я спрошу: что ищешь ты здесь, смертный?

— Знания.

— К чему они тебе? Знания убивают. Тот, кто много знает, непременно соберёт вокруг себя стаю врагов. Но с последним желанием я спорить не стану. Загляни в воду, и тайны откроются перед тобой.

Витус неуверенно попятился назад, обогнул фонтан, вставая таким образом, чтобы в случае чего иметь возможность быстро защититься. Он взглянул на кристально-чистую воду. Чем больше герой глядел, тем чётче видел картинки на водной глади. Они словно гипнотизировали его; в одночасье Гальего осознал, что находится за заслоном, словно ручной зверёк в клетке. Овид взял контроль над телом, впрочем, так же крайне удивлённый неожиданным обменом.

Тело не двигалось, словно застыло на месте. Витус пытался выйти на первый план, но всё было тщетно; он стал попугаем, который привык докучать своим чириканьем. Нельзя сказать, что мужчина понял, каково пришлось Овиду, но нечто подобное он ощутил на своей шкуре. Беспомощность, пустота, подвешенное состояние — всё это его брат терпел годами.

— Приди в себя!

Толчок вытолкнул Витуса на первый план, он опомнился, отскочил от фонтана, выставляя перед собой клинок. Названный Трешом исчез, но герой отчётливо слышал его смех, бродящий по округе.

— Что может быть лучше, чем сокрушать рассудок, — из тьмы вылетело нечто острое, рассекая лодыжки героя; Витус пал на колени, не в силах подняться. — Следить за страданиями, этими изменчивыми физиономиями на пути к истине. Нет ничего слаще этого момента.

Всё произошло так быстро, что Витус даже не осознал, что именно случилось. Последнее воспоминание героя — это обезображенное лицо тюремщика душ, его ледяное дыхание, после которого воцарилась тьма.

***

— Овид? Что произошло? Почему я… А, чёрт, я повторюсь.

— Это было тяжело.

Витус поднялся с земли, осмотрелся по сторонам. Он находился в поле, окружённый валунами. По таинственному свечению он узнал в них даркиний.

— Так что случилось?

— Он выпустил тебе кишки, а после попытался вытянуть душу, — дрожащим голосом рассказывал Овид. — Пожалуй, ещё никогда мы не были так близко к провалу. Не знаю, какое оружие он использовал, но оно способно нас погубить. Может, Ворон, этот негодяй, был прав? Мы ещё не готовы к этому.

— Пожалуй, — Витус подобрал небольшой кусок даркиния, крепко сжал в ладонях. — Но это лишь первая попытка. Мы ещё вернёмся. Придёт день, и Матерь примет нас, желает она того или нет.

На мгновение герой замешкался. Он вновь недооценил противника и поплатился за это поражением. Стоит ли говорить, что это здорово ударило по самолюбию Овида? Витус намеревался использовать даркиний, чтобы вернуться в Ноксус, восстановить силы и собраться с мыслями, но некая жалость к брату, к его отчаянному стремлению получить тело — всё это вызывало в сердце мужчины смятение.

— Овид, ты получишь тело, чего бы мне это не стоило. Обещаю.

Даркиний треснул, исполняя волю героя.