Кровь волшебства

— Поскольку вы пришли немного раньше, — Гермиона выпрямила спину и заговорила очень серьезно, — я не успела дать распоряжения насчет вашей занятости на сегодня. Вам придется подождать пару минут, пока я утрясу детали. Если хотите кофе или чая, хлопните пару раз в ладони, министерские эльфы принесут вам то, что вы пожелаете.

Снейп только усмехнулся и кивнул, всем видом демонстрируя, что он прекрасно понимает, как ей сейчас не по себе. Гермиона была готова поклясться, что его все это забавляет.

— Бесит. Как же он меня бесит! — пробормотала она, выйдя в коридор.

Майкл сидел над свитком старого пергамента, который неделю назад попал в руки авроров при очередной зачистке Лютного переулка и сосредоточено переписывал символы на другой пергамент, сверялся со словарями, парящими перед ним в воздухе, что-то вычеркивал и переписывал снова. От усердия он высунул язык и сдвинул брови. Отрывать человека от увлекательнейшего дела было, конечно же, свинством, но Гермиона не видела другого выхода: с Майклом у Снейпа когда-то были нормальные отношения, а значит сегодня им вместе и работать.

— Майкл, прости что отвлекаю, Снейп, мистер Снейп не принес документы, над которыми мы будем работать… В общем, давай ты сегодня возьмешь над ним шефство?

Майкл откинулся на стуле и посмотрел на нее с самым несчастным видом.

— Гермио-она, — застонал он, — я вот только нащупал нить. Еще немного и я одолею этот шифр!

— О, давайте я поработаю с мистером Снейпом, — Амели, которая сидела за соседним столом, тут же подошла к ним. — Мне не сложно. Я с удовольствием расспрошу его кое о чем.

Майкл заржал.

— О чем? — спросила Гермиона, не представляя, о чем эти двое могут говорить. — Ты же не работаешь над новыми заклинаниями сейчас, ведь так?

— Я всегда над ними работаю, вы же знаете. У меня в разработке три своих и два тех, которые надо апробировать, сторонние. Я просто отложила их, но если я сделаю эту работу, то вреда не будет? Вдвоем проще. Другие проекты не пострадают, поверьте, — Амели искренне улыбнулась.

Гермиона была в сомнениях. Амели была умной, очень умной волшебницей, но она была ранимой и нежной. В отделе для нее были созданы почти что тепличные условия и только Майкл иногда позволял на правах лучшего друга посмеяться над ней или подколоть.

— Хорошо, только я тебя прошу, учти, у Снейпа очень, очень непростой характер, — с трудом найдя синоним к слову «мерзкий», сказал Гермиона. — Не обижайся на него и не принимай его слова близко к сердцу.

— О, уи, все будет хорошо, — кивнула Амели. Когда она волновалась, то вставляла в свои реплики французские слова, хотя говорила на английском превосходно.

— Не думаю, что мистер Снейп готов вот так сразу работать в коллективе. Вы можете занять любой отдельный кабинет.

— Тогда второй?

Гермиона кивнула. Она вернулась к Снейпу, который перелистывал журнал и потягивал кофе.

— Хорошая идея сделать магловскую технику пригодной для волшебников. Давно пора, у американцев в этой сфере много наработок. А уж у китайцев…

— У нас тоже будет, — уверено заявила Гермиона. — А сейчас попрошу вас поработать с Амели и… — она предвосхитила его реплику, — не делайте поспешных выводов. Думаю, меня сложно заподозрить в том, что я буду брать кого-то на работу за красивые глаза. Амели умна, смела, но… уже в мирное время у нее погибла вся семья. Она… она ранимая и немного наивная…

Снейп встал, не сказав ни слова.

— Пока мы не приступили к изучению дневников Саймака, вы поработаете по очереди со всеми сотрудниками. Это поможет вам скорее влиться в коллектив и…

— Мисс Грейндежр, довольно. Вам никто никогда не говорил, что вы то и дело используете шаблонные, штампованные фразы? Вы и в школе были такой. Хорошая память, целеустремленность и никакой фантазии. Впрочем, для начальника отдела фантазия и не нужна? — и он вышел за дверь.

— Амели ждет вас во втором кабинете, — крикнула ему вслед Гермиона. Ей захотелось разрыдаться, как когда-то давно в школе, когда он, наклонившись к ее лицу, сказал, что не видит никакой разницы, в тот момент, когда ее передние зубы уже выросли чуть ли не до подбородка. Она думала, что давно простила его — за это и все прочее, оптом, простила потому что он был герой, потому что они сами были виноваты — могли его спасти, но не попытались, не проверили, сразу решили, что он мертв, даже глаза ему не закрыли, просто ушли. Но оказалось, что обида была жива до сих пор, и осознавать это было… неприятно. Еще неприятнее слышать от него то, что она сама иногда думала о себе — ей не хватало чего-то важного, что было у Гарри, например: наития, чутья, того, что сродни таланту, когда закрываешь глаза — и видишь дорогу, путь, по которому можно прийти к цели. Она действовала не так, всегда четко, по алгоритму, опираясь на знания и логику. И она думала (хотя никому никогда в этом и не признавалась) — возможно, так было оттого, что она была маглорожденной.