Носитель гена дракона

— Разве не только оборотни становятся падшими? — спрашиваю удивленно. Никогда не слышала о подобном!

— Нет, но ведьмы достаточно умны, чтобы не заниматься этим. Как вы знаете, они живут кланами. Им есть что терять.

— Вы так много знаете… — произношу несмело. В голове возникают кое-какие подозрения, и рэнс ректор подтверждает их одной фразой:

— Да, я тоже ведьма. Мне больно, что моим сестрам и братьям не дают такое же место в обществе, как и остальным, просто потому что в народе есть глупые страхи на счет наших возможностей. Все зло приписывают нам, любые преступления! — Голос рэнс дрогнул. — Я поклялась, что, если стану ректором, в моей академии будут учиться ведьмы и ведьмаки. Я выбрала лучшую пару среди своего народа и жду, что они докажут, что могут быть местами даже лучше прочих рас. И они знают об этом, мы разговарили при поступлении. Потрясающий дар! Теперь, обладая такой информацией, вы мне скажите, подходит ли ваша подруга под описание той, которой терять нечего?

— Разумеется, не подходит! — уверенно говорю.

— Тогда ведьм вы можете не опасаться. До тех пор, пока они не потеряют то, что им слишком дорого, — заканчивает рэнс и возвращается на свое кресло. — Подойдите. Я сниму ограничители.

— Что будет с Адель? — спрашиваю, когда мои запястья вновь освобождены и магия приятным покалыванием возвращается на кончики пальцев.

— Это ее выбор. Захочет уйти — пусть уходит, — отвечает рэнс отстраненно. — Я могу только дать шанс, а воспользоваться им — ее выбор. Надеюсь, хотя бы у Адама хватит благоразумия остаться. Он очень талантливый мальчик. Теперь можете идти.

— Благодарю, рэнс.

Выхожу из кабинета, тихо прикрыв за собой дверь. Внутри смесь чувств, не могу выбрать приоритетное. Впрочем, мне и не дают такую возможность теплые мужские ладони, внимательно осматривающие мои руки. Поднимаю глаза на Мика, мягко улыбаюсь ему.

— Судя по тому, что твои запястья свободны, разговор прошел удачно? — с надеждой спрашивает он, едва ощутимо поглаживая мои руки большим пальцем. Это действие отзывается странным теплом внутри, которое вводит меня в смущение. Поэтому отдергиваю руки, прячу их в складках платья.

— Да, я не буду наказана. На самом деле, рэнс ректор мало сказала, но в то же время много.

— О чем?

— Она сказала, что ведьма не совершит опрометчивых поступков, пока ей есть что терять, — выдаю на выдохе. Неужели в словах ректора был намек? Хотя откуда бы ей знать о перипетиях студенческих чувств?

— Почему тебя это заботит? — мягко интересуется Мик, придерживая для меня дверь, когда мы покидаем центральное здание. Теплый ветерок сразу же сдувает выбившиеся волоски из прически, легкие наполняются ароматом цветов. Как можно хотеть это все бросить? Не понимаю.

— Если я задам тебе откровенный вопрос, ты ответишь на него?

— Конечно. Мне скрывать нечего.

— Как вы оказались в Пустоши втроем? Почему в таком составе?

— Адам позвал отдохнуть на выходных. Среди всех таверн, та, где мы были — самая лояльная к разномастным посетителям. Уже перед выходом я узнал, что Адель идет с нами.

— Ты сопровождал ее, укрывал, когда на нас напали, — напоминаю, стараясь скрыть горечь.

— Ну и что? Адам, если честно, слабее меня, мы это уже поняли. А с тобой был принц, который должен был защищать тебя. Поэтому помогать Адель стало естественно.

Еще один вопрос вертится на языке, но я не понимаю, нужно ли задавать его. Хотя, конечно, нужно. Сейчас, когда мы идем вдвоем, я хочу знать, что у Мика в голове. Вдруг… вдруг там совсем нет для меня места?

— Что ты так нахмурилась? — Мик останавливается, берет мое лицо в ладони. Щелкает пальцем по носу. — Тебе не идет такое выражение лица.

— Она тебе нравится? — резко спрашиваю, глядя в зеленые глаза.

— Кто, Адель? — теперь Мик хмурится. Я молча поджимаю губы. Все же я зря спрашиваю об этом. Мик поймет меня неправильно. Уже понял.

— Прости, ляпнула, не подумав, — пытаюсь спасти ситуацию, но получается только хуже.

Несколько секунд молчим. И вдруг Мик начинает смеяться, откинув голову назад.

— Адель? Нет, ну конечно, нет! — произносит он сквозь смех. — Она такая… Не знаю. Я, если честно, не оценивал ее никак. Зачем? Мне это неинтересно.

— Это хорошо, что твои мысли полностью загружены учебой, — бубню, отворачиваясь. Делаю несколько шагов вперед, коря себя на чем свет стоит за свою болтливость.

— Не учебой, — летит мне в спину. Останавливаюсь. Неясная дрожь пронизывает тело. Нервно сглатываю, потому что во рту пересохло. Спиной чувствую напряжение Мика.

— А чем? — осторожно спрашиваю, повернув голову.

— Кем, — припечатывает он. Медленно разворачиваюсь, но только для того, чтобы уткнуться носом в грудь Мика, которая оказывается совсем близко. С двух сторон меня окутывают его руки, прижимая.

— Кем занята твоя голова? — спрашиваю хрипло. По телу бегут отряды мурашек. Я не хочу знать ответ и хочу одновременно. Плечо, где след нашей связи, слегка печет.

— Не только моя голова, но и мое сердце занято тобой, Кайли.

Воздух настолько наэлектризован, что вдохнуть совсем нечего. Мик подходит ближе. Сейчас что-то случится…

— Я… — едва произношу, когда Мик делает то, что я от него совсем не ожидала. Как и вообще ни от кого.

Парень медленно наклоняется и касается губами моих губ. Так нежно и трепетно, что я теряюсь. И сдаюсь…

Мои губы медленно открываются ему. Мик нежно посасывает мою нижнюю губу, его руки ложатся на мою спину, осторожно гладят ее, как будто я выпорхну из его объятий и исчезну от неловкого движения. По коже скользят мурашки. Так щекотно и так трепетно одновременно. Так странно…

— Я вам не мешаю? — раздается сбоку недовольный голос. Мы с Миком отскакиваем друг от друга. Мои щеки пылают, а глаза сквозь пелену с трудом различают высокий мужской силуэт.

— Рэн Грегош, — первым здоровается Мик чуть хриплым голосом. Смаргиваю поволоку и повторяю:

— Рэн.

— В академии запрещена прилюдная демонстрация страстных чувств, — сердито замечает декан. — Разошлись по своим общежитиям, немедленно!

— Да, рэн, — смущенно киваю.

— Кстати, рэнни Кайли, я бы попросил вас впредь сообщать о том, что на вас нацепляют магические ограничители. Это, знаете ли, может повлиять на вашу успеваемость, что мне, как вашему декану, это не нравится. За подобное можно и из академии вылетить. — Рэн Грегош поджимает губы. Его ноздри раздуваются от возмущения. Смерив нас тяжелым взглядом, он обходит нас, бросив на ходу: — Доброго вечера.

Только стоит ему развернуться, как Мик ловит меня в объятия снова.

— Мик! — возмущаюсь, отталкивая его. Настроение на всякую романтику пропало.

— Что? — Он предпринимает еще одну попытку, но я делаю шаг назад.

— Действительно, не время.

Поглаживаю краешек платья. Почему я так по-дурацки себя чувствую? Щеки пылают, дышу часто, будто пробежала стометровку. Мик молчит несколько секунд, изучая меня, затем равнодушно соглашается:

— Хорошо. Пойдем, провожу тебя.

Предлагает руку, но я прячу ладонь в складках платья. Чувство неловкости только ухудшается. Мне очень понравился поцелуй, но в голове сразу столько «но» рождается. Сейчас слишком много проблем, им даже очередность по степени важности выстроить сложно.

Прощание у дверей общежития тоже выходит скупым и каким-то неловким, особенно после моей фразы:

— Мне кажется, я пока не готова.

К чему не готова? К отношениям? Так мне их пока никто не предложил. Хотя мы вроде как помолвлены, и академия только нашу связь и укрепляет. А как же то будущее, о котором мы говорили? Его работа в армии, моя длительная учеба? Еще и нужно развеять сомнения по поводу того, кто я есть. Только как я это проверю?

— Хельга, завтра идем к декану, чтобы попытаться вернуть тебя в нормальное состояние, — говорю строго, резко садясь на кровати. Сайми и свекровь, сидящие на противоположной кровати и играющие в шахматы, удивленно на меня воззрились.

— Чего это? — скептично интересуется Хельга. — То ты пропадаешь на все выходные, то мол, давай вернем тебя. Нет, я поняла, что меня все устраивает.

— А редкие проблески кошачьей натуры? — напоминаю нерешенную проблему.

— Так я с ними завязала, — парирует кошка. — Наведалась к зельеварам, они такое чудное зелье сделали, просто закачаешься. Эффект надолго сохраняется.

— Как ты к ним ходила, если они тебя не понимают? — спрашиваю, и по смущенным щекам Сайми догадываюсь, кто был засланным казачком. Вот Хельга, всех припашет к ее делам. — Ясно.

— Вот выпустишься из академии, вернусь в свое обычное состояние, — продолжает Хельга. — Тут кормят, гладят, готовить не надо, стирать, убирать. Кайф же. Знаешь, каково одной, без сына, землю пахать? Просто ужасно. А у меня уже давление поднимается, одышка при физической нагрузке. Так что это тело мне нравится.

— Ладно, — пожимаю плечами. Одной проблемой стало меньше. Теперь их осталось… около сотни?

Ночью мне снились кошмары, как меня забирают из дома какие-то стражники в золотых кольчугах. Но никто их не останавливает. Как будто их ждали.

Утром чувствую себя разбитой. На истории Варфы откровенно клюю носом, пока преподаватель монотонно рассказывает о постройке королевской резиденции и сколько камня привезли из соседних стран ради этого.

— Почему так мало уделяется политике? — хмыкает Сайми, которая раньше ни на что не жаловалась. Мы пересели на самую галерку, а наш центральный ряд так и остался свободен. Рона, одарив нас скупым приветствием, села рядом с экстра, гордо вскинув голову. Хорошо, что пары с боевиками-экстернами у нас теперь редки и мы почти не пересекаемся.

— Я тоже считаю, что нашу программу странно создали. Особенно когда на границах конфликт с Соланой, — равнодушно замечаю. — Знаешь, мне все время кажется, что мы не о том говорим. О другом нужно, о настоящем. Взять хотя бы ненависть к ведьмам? Кто-нибудь пытался разобраться в этом вопросе?

— Думаю, вряд ли, — шепотом замечает Сайми, потому как преподаватель злобно зыркнул в нашу сторону.

— Как-то декан Грегош предложил мне направить мою энергию в мирное русло. Я решила, что газета — это то, что нам действительно нужно. Газета, которая пишет правду. Нужно просвещать массы! — добавляю с г87шэнтузиазмом слишком громко, отчего близко сидящие одногруппники удивленно на нас посмотрели.

— Если я так скучно рассказываю, может, сами выступите? — громко возмущается преподаватель, покраснев от гнева.

— Извините, рэн, — смущается Сайми. Ее застенчивая улыбка любого заставит сменить гнев на милость, поэтому пара продолжается без публичного унижения.

Зато сон как рукой сняло. В голове возник план.

꧁Глава 19꧂

Декана посчастливилось найти быстро. Только стоило ему увидеть меня, как его лицо исказила вся скорбь эльфийского народа.

— Что вас привело ко мне, Кайли? — сдержанно спрашивает декан, оторвавшись от бумаг.

— Я считаю, что идея создать академическую газету — просто прекрасна! — с пылом заявляю, отчего у рэна Грегоша лицо становится еще мрачнее.

— Чем же? И почему вас вдруг вдохновила моя давняя идея?