Копье Теней

— Это неважно, — прорычал Лугаш.

Светляки кружили над рокоборцем, и он в их мерцании выглядел мертвенно-бледным. Дуардин вскинул багор.

— Нам туда, — произнес он тихо, почти благоговейно, скрежетнул скрещенным оружием — и показал, куда именно.

Проход был больше других, он притягивал внимание, несмотря на заслон из трепещущих лоскутов паутины. В отличие от прочих, этот проход был вырезан не в виде лица, но в виде огромных стилизованных языков пламени. По обе стороны от «костра» застыли гигантские деревянные статуи: одна изображала Гримнира, а другая — огромную саламандру — возможно, Вулкатрицу, а может, и Ур-Саламандру, вставшую на дыбы. Статуи смотрели друг на друга, готовясь к бою.

А по ту сторону находилось то, к чему их группа шла все это время. Остановившись, они уставились на создание, уходящее в недосягаемую вершину. Сердце Горча. Древо-очаг истребленной ложи. Лугаш что-то пробормотал себе под нос, голос его странным эхом заметался между руинами.

— Это чудо, — произнес Волькер.

— Это дерево, — буркнул Лугаш.

Да, дерево, но размером с Копье Маллуса, гора коры и сучьев, поднявшаяся к золотистому небу! Дерево, верхние ветви которого протянулись на многие мили. Кору обрабатывали и достраивали — поверхность усеивали зубчатые парапетные стены с бойницами и воротами, соединенные с меньшими деревьями дощатыми мостками и подвесными мостиками из лоз.

На севере и юге виднелись просторные площади, похожие на ту, где они оказались, служившие внутренними дворами цитадели и охранявшие основные подступы. Далеко внизу темнели корни дерева, превращенные в широкие мостовые, подобных которым Волькер никогда не видел. Дороги-корни тянулись через лес во все стороны, расходясь от ствола древа-очага. Заинтересовавшись дорогами, Волькер бочком подошел к краю площади.

Высота не была такой головокружительной, как казалось сперва. На самом деле они находились не выше Бастиона. Со своего места Волькер видел древние деревья, пережившие некогда огонь и воду, но сейчас сломанные пополам. Их падение повредило зеленый полог, оставив в нем зияющие дыры, и оборвало несколько подвесных мостков.

Волькер, хмурясь, изучал разрушения, насколько можно было разглядеть в мерцающем свете роящихся светляков. Земля была вспорота и разбита — как будто по ней проехались огромные тяжелые колеса. А еще она почернела, словно опаленная неимоверным жаром. Борозды-колеи пересекали несколько разрушенных дорог-корней и подходили к самому подножию дерева-гиганта. Потом след сворачивал к западу, судя по упавшим деревьям и изуродованной земле. Волькер видел несколько скавенских боевых машин, которые в целом могли нанести подобные разрушения, только они были гораздо меньше того, что проехало здесь.

Впрочем, это имело смысл. Скавены, судя по его опыту, редко отправлялись куда-либо без своих военных механизмов. Если они притащили в лес нечто, способное произвести все эти разрушения, неудивительно, что племена Паучьего Клыка взбудоражились и до сих пор рыскают в чаще, охотясь.

— Я видел этот след раньше, — пробормотал вставший позади Рогген. — Он пересекал наш путь в нескольких местах. Ему по меньшей мере несколько дней. Как и этим знакам.

— У тебя отличное зрение. — Волькер посмотрел снизу вверх на рыцаря. Из клюва Грабельки свисала зеленая рука. На его глазах демигриф с явным удовольствием по-птичьи проглотила лакомство.

— Я привык примечать следы среди зелени. Особенно те, которые выглядят так, точно их оставили демоны из железа и пламени. Они вошли в лес с юга и исчезли на западе.

Рогген, нахмурившись, задрал голову, изучая обмотанные паутиной сучья.

Волькер проследил за его взглядом. Над площадью висели сотни маленьких темных липких коконов. Время от времени коконы подергивались. Дрожь пробрала Волькера. Если это были скавены, то удалились они не без потерь.

— Интересно, что они ищут?

— Возможно, то же, что и мы, — тихо сказал Рогген. — Они явились сюда с определенной целью, и недавно. Это не может быть совпадением.

— Конечно, может! — гаркнул Лугаш. — Это же не сага, рыцарь-на-твари. Мы не герои какой-нибудь хвастливой песни. Я…

Оглушительное рычание прервало его речь. Площадь мелко затряслась. Дуардин повернулся, глаза его расширились. Гора обломков вдруг зашевелилась и взметнулась вверх — на ноги поднимался гигант. Огромная пасть на кошмарном лице, лишь отдаленно напоминающем растянутое и распухшее человеческое, раскрылась, разрывая стянувшую ее паутину, и испустила гневный рев.

Подобные баграм пальцы впились в покрытие площади, оставляя глубокие борозды. Лугаш отпрянул подальше от нащупывающей его лапы. Гаргант возвышался над ними всеми. На его неуклюжих конечностях и бочкообразной груди запеклась кровь. Торс испещряли пятна ожогов, от тела исходила невыносимая вонь. В крошечных выпученных глазках горело безумие раненого зверя. К туловищу прилипли лохмотья паутины, по плечам и животу гарганта сновали пауки. Волькер сообразил, что арахниды как раз «пеленали» великана, делая очередной кокон. А они пришли и разбудили его.

Существо носило грубые доспехи из кожи и дерева, большая часть которых сплавилась с плотью — видимо, под действием сильнейшего жара. На спине гарганта наблюдалось нечто, что когда-то было примитивным паланкином, но теперь превратилось в черные развалины. Обугленные тела, маленькие и щуплые, катались внутри этих руин — те, что не прилипли к телу гиганта черными струпьями. Иссеченную многочисленными ранами кожу чудовища украшали корявые татуировки пауков и ритуальные насечки.

Гаргант взревел еще раз и взмахнул кулаками, обрушив их на дрогнувшую площадь. Волькер вскинул винтовку, размышляя, сможет ли уложить эту бестию.

Гаргант ринулся вперед на четвереньках, сметая с себя пауков и паутину. Сети колыхались, в дуплах и под листьями сверкали чьи-то глаза.

— Полный привет, — пробормотал Волькер, повел винтовкой — и выстрелил, убив паука, собиравшегося прыгнуть на Ниоку. Жрица вздрогнула, потом благодарно кивнула.

— Надо убираться отсюда! — крикнула Зана; паучий прилив возобновился.

— Хорошо бы, да громила мешает. — Адхема стряхнула с клинка пронзенного насквозь арахнида. Гаргант приближался, сотрясая ветви, его огромные ступни давили попадавшихся под ноги пауков. Рогген снял с седла шлем и водрузил себе на голову.

— Теперь увидите, зачем я ее взял, — рявкнул он. Наклонившись вперед, он прошептал что-то демигрифу. Грабелька взвизгнула в ответ. Рогген, выпрямившись, обнажил клинок. — Слава и смерть! — воскликнул он, вонзив шпоры в бока Грабельки. — Фенициум вовеки!

Демигриф запрыгала по стволу, направляясь к гарганту. Великан-громила взвыл, раскинув длинные руки. Грабелька врезалась в него пушечным ядром, отбросив гарганта назад, в проем ближайшего полуосыпавшегося прохода.

— А я, как же без меня?! — Лугаш тоже рвался в бой. Гаргант орал и молотил руками, пытаясь оторвать от себя демигрифа. Но когти Грабельки впились глубоко, и гигант мог только стараться не дать клюву демигрифа дотянуться до своего горла. Багор Лугаша вонзился в колено гарганта, после чего рокоборец, поплевав на ладони, замахнулся топором.

Волькер раздавил паука прикладом винтовки и, развернувшись, сбил на лету второго. Эти арахниды были не крупнее бродячих кошек, но тем, что побольше, наверное, требовалось время, чтобы добраться до пришельцев по паутине. А Волькеру не хотелось дожидаться их появления. Нужно поторапливаться. Он шагнул к дерущимся, перезаряжая на ходу винтовку. Дело нелегкое, особенно когда повсюду пауки, но он справлялся и в случаях потруднее. Пинком сбросил с площади еще одного арахнида.

Позади Волькера Зана и прочие тоже отгоняли пауков — сапогами, клинками, дубинками. Впрочем, рывки гарганта практически сводили на нет их усилия. Громила бешено дергался, пытаясь сбросить Грабельку, которая теперь вцепилась в спину противника и молотила его по шее клювом. Рогген лупил гарганта по голове, Лугаш все рубил ногу великана. Но, даже раненый, великан не падал. Он встал на четвереньки, ища свободной рукой демигрифа; его кровь дождем лилась на деревья внизу.

В конце концов они, конечно, убьют его. Но к тому времени площадь затопят пауки. Гаргант громко застонал, выкрикивая что-то на своем языке — мольбы или угрозы. Разбираться времени не было, как не было времени для милосердия или сомнений. Времени у Волькера оставалось ровно столько, чтобы спустить курок — и молиться.

Стрелок подобрался как можно ближе, поднял винтовку и приставил дуло к черепу гарганта. За миг до того, как щелкнул курок и вспыхнул порох, агонизирующий взгляд существа скользнул по Волькеру. В глазах было лишь звериное страдание — которое, едва затихло эхо выстрела, сменила мутная пустота. Гаргант рухнул с сердитым вздохом. Грабелька, клекоча, продолжала рвать тело.

— Ты убил его! — взвыл Лугаш, в гневе взмахнув топором. — Кто тебя просил вмешиваться, человечек?

Волькер выхватил из-за пояса самопал и выстрелом сбил паука с плеча рокоборца. Потом сунул пистоль обратно и принялся перезаряжать винтовку.

— Ты сказал — это не сага, помнишь? Нет у нас времени для этого. — Он повернулся. — Идем — пошевеливайтесь, живее!

Зана и остальные пробежали по ветке, преследуемые ордой пауков. Пока они перебирались через труп гарганта, Волькер забросил винтовку за плечо, вытащил из мешка маленький глиняный горшочек, запечатанный воском, и обрывок шнура-запала, пропитанный маслом. Он быстро соскреб воск, вставил фитиль и повернулся к дуардину.

— Лугаш, дай огоньку.

Рокоборец с силой ударил багром о топор, высекая искру. Запал занялся. Волькер развернулся, прикинул расстояние и метнул снаряд. Горшок упал возле неподвижной руки гарганта — и взорвался. Пауки кинулись врассыпную — горючая жидкость из горшочка, полыхая, растекалась по площади.

Волькер, повернувшись, подсадил Лугаша на труп великана.

— Идем, это не слишком задержит их. Дикий огонь долго не горит.

— Что за дрянь? — спросила Зана, поймав руку Волькера и помогая ему подтянуться. — Никогда не видела ничего, столь быстро горящего.

— Немудрено — по эту сторону от Акши и Котла. — Волькер, не оглядываясь, скользнул мимо обгоревшего паланкина. — Это особая вода, которая взрывается, встречаясь с искрой. Мы пытались использовать ее в больших масштабах, но получалось слишком непредсказуемо. Даже для Железноспаянных.

— И ты вот так запросто таскаешь это с собой? — ужаснулась женщина. Волькер пожал плечами.

— Это не так уж опасно.

Зана оглянулась. Пламя вцепилось в паутину и неуклонно расползалось, пожирая все, что осталось после скавенского варп-огня.

— Жечь здоровые деревья — к несчастью, — заметил Рогген; Грабелыка скакала впереди, клюв ее был влажен от крови.

— Такое пламя долго не горит, слишком горячее. Даже когда есть топливо, пожар длится считаные секунды. Еще одна причина, по которой мы этим не пользуемся.

Они перебежали площадь, направляясь к главным воротам. Лугаш спешил впереди. Барабанный бой метался между деревьями. Светляки возбужденно клубились, паутина над головами тряслась и прогибалась под весом удирающих тварей.