Гарем-академия 1. Чистильщица

«Смотри, — сказал отец, — смотри, это потаскуха, что родила тебя, а потом предпочла грязь чести клана. Смотри. Я счел недостойным себя даже убивать ее!»

И Кетар смотрел, смотрел во все глаза на женщину, которая вытащила из заднего входа богатого дома на Восьмой Солнечной улице множество мешков с мусором и начала по очереди заталкивать их в переполненный мусорный бак. Невысокая, в косынке и перчатках уборщицы, в джинсах с дырой на колене и простой футболке, без косметики, еще совсем молодая и красивая, с такой же родинкой над верхней губой, как у самого Кетара… Когда она повернулась другим боком, чтобы убрать мешки, он заметил громадный уродливый шрам, разрубивший ее вторую щеку.

«Смотри, — повторил отец, — она убирает мусор в домах много хуже того, где когда-то жила, чтобы прокормить себя и свое отродье. Она предпочла это тому, чтобы быть твоей матерью и моей возлюбленной. Так что больше ничего не желаю о ней слышать, особенно от тебя!»

Отец завел повозку и начал отъезжать от тротуара — и в этот момент женщина обернулась. Вряд ли она рассмотрела их против солнца, да и стояли они на другой стороне улицы, но Кетару показалось, что они встретились взглядами. И еще показалось, что женщина его узнала.

Он больше ничего никогда не спрашивал у отца о матери. Но это не значит, что он не пытался ничего разузнать по другим каналам, о нет. Еще как пытался. И многое узнал, и о ней, и о своей сестре.

Его мать по-прежнему жила в Ло-Саароне, но Кетар никогда не встречался с ней, потому что точно знал: отцу сейчас же доложат. И неизвестно, что он сделает тогда — и с кем.

Взгляд Даари Сат был точь-в-точь, как у его матери в тот солнечный день. Бил наотмашь.

«Спокойно, — сказал себе Кетар, — подумаешь, у девчонки шрам… С чего бы это так на тебя подействовало?»

Отчего-то мысли не собирались.

Впрочем, это никак не мешало отработанному автоматизму слов и поступков.

Кетар с привычным непроницаемым выражением смотрел, как усаживаются за стол девушка и ее брат. Машинально отметил, что брат выглядит даже моложе своих лет… ну мальчишка как мальчишка, не о чем говорить.

И так же машинально начал разговор с угрозы: задавить, раскатать того, кто вообразил, что может ставить ему какие-то условия:

— Ну что, госпожа Даари Сат, вы, наверное, пришли сказать, что ваш брат не будет выплачивать повисший на нем долг? А вы уже решили, как будете расплачиваться за него? И чем?

Девица должна была растеряться, стушеваться, прийти в ярость — он рассчитывал, что она продемонстрирует эмоциональную реакцию, позволит лучше себя оценить и заодно разобьет тот доспех достоинства и стойкости, в который облекло ее его воображение и случайное сходство с матерью. Но она приподняла брови, взяла стакан воды и отхлебнула.

Стандартная тактика — потянуть время, взять паузу в разговоре. Но проделала это барышня Сат абсолютно естественно и спокойно, и поставила стакан на стол с чуть слышным стуком.

— Значит, сразу начинаете с угроз? — спросила она. — Даже не выслушав, что я хотела сказать? А Тарик говорил, что с вами можно иметь дело.

«Очко в ее пользу», — подумал Кетар.

А сам сказал:

— Я вас внимательно слушаю, — подбавив в голос скучающей издевки.

— У меня к вам совсем другое предложение, — произнесла она. — Тарик, естественно, вернет вам те деньги, что он еще не успел вложить в дело. Те, что вложил, конечно, вернуть не сможет, но зато у вас на руках окажется почти законченный проект. Он полностью передаст вам все данные по нему и откажется от своей доли в прибыли. Уже сделанное с лихвой перекрывает затраты.

Кетар улыбнулся.

— По вашему мнению. Моя дорогая, вы, вероятно, ничего не понимаете в бизнесе? Так вот, я вам скажу, что «почти готовый» проект не стоит ни чешуйки! Более того, он будет убыточен, пока не начнет приносить прибыль. Иными словами, вы предлагаете мне просто списать убытки…

— Ну, если вы мне скажете, что заранее не списали эти деньги, когда ссужали их двенадцатилетнему пацану, я вам не поверю, — перебила она. — Вы явно не могли ему выделить больше, чем не могли безболезненно потерять — это раз…

— Это снова ваши домыслы, к делу они не относятся, и вы начинаете меня утомлять, — хмыкнул Кетар. — С чего вы решили, что я позволю вашему брату выйти из дела? В моих кругах так дела не делаются.

— С того, что со вчерашнего дня я являюсь вольнослушательницей Академии и кандидаткой на должность дуэльного судьи, — проговорила девушка. — Вы знакомы с Правилами и уложениями Академии? Уж не знаю, распространяются ли на нее интересы вашего «бизнеса»... — она четко выделила голосом последнее слово, и внутренний счетчик Кетара против его собственной воли отписал ей еще одно очко.

— В общих чертах, но можете меня просветить, — сказал Кетар.

«Неужели до двухсотой статьи добралась? — подумал он. — Быстро как… впрочем, если она интриговала, чтобы пролезть в адептки из уборщиц, или кем она там работала, то, должно быть, заранее все эти правила зазубрила… Девчонка серьезнее, чем я думал! Нужно было сразу догадаться, что родня у этого мальца тоже непростая. Гены, блин».

— Согласно части третьей двухсотой статьи Правил и уложений, — начала говорить девушка, и чуть более быстрый темп ее речи явно выдавал, что она заучила эту фразу наизусть, — адептки, которые подвергаются шантажу и попыткам шантажа в связи со своим положением и исполнением своих должностных обязанностей в Академии, имеют право на защиту Службы безопасности дворцового управления. В случае своевременного обращения адептки в Службу безопасности с заявлением на попытки мошенничества, шантажа, нанесения физического или психологического вреда ей или членам ее семьи любые сомнения в добросовестности намерения адептки или членов ее семьи трактуются в их пользу. Иными словами, если я обращусь в Службу безопасности сейчас, когда я только-только была зачислена, а ваш с моим братом проект не завершен, мне ничего не стоит подать дело так, что вы обманом втянули брата в сомнительное предприятие, чтобы навредить мне. И любые сомнения в датах или в… скажем так, уровне вовлеченности Таарна будут трактоваться в мою пользу. Так что альтернативна такая: либо вы остаетесь при своих, либо теряете все вложенное, да еще вам на хвост вешаются дворцовые следователи.

— Интересно, — хмыкнул Кетар. — То есть по-вашему эти правила действительно соблюдаются? Не только в отношении девиц из богатых кланов, но и в отношении таких, как вы?

Кетар хотел сказать «ты», честно хотел! Язык сам извернулся. К счастью, интонация позволяла трактовать это как издевательскую вежливость, а не как знак настоящего уважения.

— Может быть, и не соблюдается, — покладисто проговорила девушка. — Давайте проверим? Лично мне терять нечего! Если я начну свою карьеру в гареме и при дворе с таким грузом за спиной, все равно далеко не уйду.

— В гареме и при дворе? — приподнял брови Кетар. — Барышня, похоже, назначение в адептки ударило вам в голову!

Но мысленно подумал другое: «Бесы, а ведь, пожалуй, сможет».

Барышня Сат пожала плечами:

— Естественно, гарантий успеха у меня нет. Владыка известен своими капризами. Но при личной встрече он практически пообещал мне место при своей особе, если удержусь в Академии.

Кетар откинулся на спинку стула. Личная встреча с Владыкой! Да за кого девчонка его держит?! Врет ведь… хотя… Как ни странно, интуиция подсказывала ему: не врет. Она слишком напряжена и неопытна в этих вещах, чтобы опираться на что-то еще, кроме правды. Хотя правду, конечно, можно трактовать по-разному.

— А ты, парень? — он повернулся к Таарну. — Согласен спрятаться за юбку сестры? — поинтересовался он насмешливо, в надежде спровоцировать его на всплеск эмоций.

— Семья должна держаться друг за друга, — неожиданно сказал сопляк. — Когда я начинал дело с вами, я не знал еще, что все так повернется и старшая сестра попадет в Академию.

— То есть струсил и воспользовался первой возможность сбежать, поджав хвост?

По мальчишке было видно, что нехитрая подколка его задела, и сильно: Кетар правильно оценил его характер. Однако ответил Таарн неожиданно по-взрослому:

— Если хотите, можете и так трактовать мой поступок, господин Сиит. Мне неприятно, что вы будете считать меня трусом, но делать нечего.

Для мальчишки прямо какая-то неожиданная разумность! Либо Кетар неправильно его оценил, либо сестра его хорошо натаскала. В таком случае молодец девчонка.

И да, Кетар не показал, но слова мальчишки его дернули: семья должна держаться друг за друга.

— Очень самоотверженно, — похвалил он. — Но остается еще вопрос драконьей крови, — добавил он совсем другим тоном. — Я так полагаю, вы хотите прекратить поставки?

— Мы не «хотим», — пожала плечами барышня Сат. — Это не обсуждается. У меня больше нет доступа к драконьей крови. Соответственно, и продавать вам ее мой брат больше не может.

«Так она все-таки была в курсе самого начала! — удивился Кетар. — Надо же. Это интересно».

— И вы так смело со мной говорите… уверены, что с вами ничего не случится по дороге домой?

— Уверена, — спокойно ответила девчонка, хотя Кетар отчетливо видел, как ее глаза полыхнули гневом — а значит, и страхом. — Потому что, во-первых, мы никак не нарушили ваши интересы и ничем вам не угрожаем. Если вы примете мое предложение, то вам просто придется найти другого исполнителя, чтобы завершил проект брата по уже готовому плану. В самом худшем случае просто извлечете немного меньше выгоды, чем планировали. И все. Зато в нашем молчании вы можете быть уверены. Мне тоже не слишком хочется привлекать внимание службы безопасности к брату! Просто я считаю это меньшим злом в случае, если вы не согласитесь пойти нам навстречу.

«Нет, не знала, — изменил мнение Кетар. — Не знала, но сформулировала все так, будто они с братом были заодно».

Это окончательно покорило его: такая верность семье!.. Его мать все же ушла, бросила его — и Кетар никак не мог простить ей этого ее поступка, хотя прекрасно понимал, что альтернативой было бы остаться на положении бесправной служанки, почти не видеться с ним и, скорее всего, пожертвовать жизнью его сестры… Понимал — и тем не менее не мог не думать, что мать от него отступилась. Проиграла схватку. А эта девчонка держалась за брата зубами.

— Ну что ж, — сказал он, чуть приподнимая брови (долго пытался научиться поднимать одну бровь, как отец, но ничего не вышло). — Можете считать, что мы договорились.

— Могу считать — или договорились? — девица аж подалась вперед. Ее лишенные ресниц глаза в розовых складках воспаленной кожи внимательно сощурились. Кстати, в остальном красивые глаза. Карие и большие.

— Договорились, — дивясь сам себе, произнес Кетар. Обычно он, мягко говоря, не отличался такой покладистостью. Девчонка, конечно, была права в том, что проще было списать Таарна Сата как убыток, чем связываться с дворцовой службой безопасности. Однако обычно в таких случаях Кетар считал необходимым заручиться материалом для шантажа, помучить жертву и поддержать свое реноме.