Ханет. Том 1

– Вот как! А вы понимаете животных сердцем? Люди этого не могут…

– Могут, просто не хотят. Если ты прислушаешься, если позволишь гугдарму заглянуть в твое сердце, то увидишь, как он открывает тебе свое. У тебя все получится. Я ни минуты не сомневаюсь!

Нейтан не очень-то представлял, как открыть гугдарму сердце, но надеялся, что со временем и в самом деле сможет научиться этой премудрости. Потрепав гугдарма по шее, он с удивлением почувствовал, что под длинной шерстью скрываются костяные наросты. Именно к ним, а не к рогам, как ему показалось вначале, и крепился повод.

– Эти наросты закрывают не только шею, но и грудь гугдармов, защищая их от когтей и зубов хищников, – пояснила Тилшарг. – Ну что, попробуешь сесть? Или помочь?

– Помочь! – с той же хитрецой отозвался Нейтан. Конечно, он мог бы все сделать сам, не так уж это было и сложно. Но на лошадей, к которым он привык, накладывали чары для того, чтобы те были послушны и не сбрасывали неумелых всадников, демонстрируя норов. А гугдарм, кто знает, как он себя поведет?

– Хорошо. – Тилшарг опять сказала что-то гугдарму, а потом, подхватила Нейтана и усадила ему на спину.

– Как же этим пользоваться? – растеряно спросил тот, когда Тилшарг вложила повод ему в руки.

– Это эдтунитрэн, по-вашему, наверное, узда. Если перевести дословно с гшхара – «двое соединены вместе». Эдтунитрен не для того, чтобы управлять, просто, чтобы держаться. Потом я научу тебя командам, а пока просто сиди и наслаждайся.

С этими словами огра вскочила на Юззэ. Погладив гугдарма по холке, она приказал:

– Дазэ! – и цокнула языком.

Юззэ двинулся вперед и Шравунг последовал за ним. Гугдармы неспешно направились прочь от гостиницы, цокая копытами по мостовой. В этот вечер народа на улице было совсем немного и лишь стражницы, вооруженные топорами, то и дело попадались им по пути.

Тилшарг и Нейтан свернули на набережную, пересекли реку по мосту. Дул легкий ветерок и волны тихонько перешептывались о чем-то с могучими золотистыми кленами. Кажется, это была та самая дорога, по которой караван торговцев прибыл в Забраг.

Через какое-то время, приноровившись к шагу гугдарма, и убедившись, что его шерсть создает удобную мягкую прослойку под попоной, Нейтан и в самом деле начал получать удовольствие от поездки.

– Госпожа моя! – окликнул он Тилшарг. – А далеко ли от Запопья до Вязаного города?

– Огр-р! – приказала Тилшарг и Юззэ остановился. Они дождались, когда Нейтан поравняется с ними, и дальше продолжили путь бок о бок. – Смотря на чем ехать. На гугдармах – три дня.

– Неблизкий путь, – заметил Нейтан. – Хотя по горам, наверное, на гугдармах путешествовать удобнее всего. Они ведь горные, верно?

– Удобнее всего на паровой повозке, или паровозке. И быстрее, – не согласилась Тилшарг. – Или на летающем пузыре. Но красивее всего и интереснее – на гугдарме. Я всегда приезжаю сюда верхом. Гугдарм может пройти во-о-от по такусенькой дорожке в скалах. – Огра развела руки на ширину своей груди, наглядно показывая, какой узкой может быть тропинка.

– Летающий пузырь? Паровозка? Что это такое? И как все-таки поедем в Забраг мы с вами? Я, наверное, вполне смогу перенести трехдневное путешествие на гугдарме, раз вы говорите, что так интереснее.

Тилшарг с сомнением посмотрела на Нейтана, потом вперед, на дорогу, опять на Найтана, и мотнула головой.

– Поедем на паровозке, а потом полетим на воздушном пузыре. Ночи сейчас уже холодные, да и неизвестно, какая будет погода. Ты еще не привык к поездкам на гугдарме. Нет, паровозка и пузырь – однозначно. А Юззе отлично прокатится вместе в грузовом вагоне с другими гугдармами.

Тем временем они свернули в лес с дороги, тянувшейся вдоль реки. Ветви с золотыми, багряными и охристыми листьями филигранной вязью закрывали темнеющее небо. Две луны – синяя и белая, поднимались на небосвод, пока еще едва различимые в свете угасающего солнца.

С наступлением сумерек лес менялся. Возвращались в свои убежища те, кто бодрствовал днем, просыпались ночные звери, потягивались в берлогах и норах, встряхивались ночные птицы в гнездах, расправляя перья. Тишина, глубокая и всепоглощающая, путалась в кронах деревьев, ожидая, когда ее истреплет уханье филинов и вой верволкеров. Нейтан родился и вырос в городе, и в лес выезжал лишь во время охоты, служившей развлечением для высокородных вельмож. На закате все возвращались в поместья, пили вино, ели приготовленные слугами изысканные закуски, и развлекали друг друга небылицами, придуманными на ходу. Никогда ему не приходилось оказываться в лесу поздно ночью. Тем более в таком диком, совершенно незнакомом лесу без всякого оружия, даже без ножа, но, странное дело, Нейтан не чувствовал никакой опасности. Казалось, все вокруг существует в мире и гармонии, и хищные звери не свернут со своих троп, чтобы полакомиться незваными гостями или их гугдармами.

– Тут красиво, – сказал он и устыдился того, что его громкий голос нарушает покой древнего леса.

– Да, очень, – тихо отозвалась Тилшарг. – А сейчас будет еще красивее. – Она достал из жилета новые карманные часы и, сверившись со временем, добавила: – Минут через десять. Поехали, я хочу показать тебе кое-что.

Цокнула языком и приказала гугдармам:

– Дазэ! Доррэа нэ-вуриггу! Дазэ!

Оба гугдарма резво припустили вперед. Дорога, плутающая меж деревьев, поднималась в гору. Вскоре Нейтан понял, что лес вовсе не так дик и первобытен. Когда сгустилась темнота, Тилшарг подхватила на ходу какую-то длинную палку, ткнула ей вверх и среди листьев замерцали огоньки. Нейтан присмотрелся: вдоль дороги на ветвях деревьев подвешены были в маленьких сетках-гамаках стеклянные фонарики, разгоравшиеся все ярче с каждой минутой, и освещавшие им путь. Но вот всадники свернули с основной дороги в лес, на едва заметную тропинку. Расстояние между фонариками здесь стало больше и свет их казался уже не столь ярким, хоть они и продолжали мерцать среди листвы, словно путеводные звездочки.

Тилшарг вдруг приказала:

– Огр-р! – и гугдармы остановились.

– А почему ты говоришь им «огр»? – Нейтан и не заметил, что перешел на «ты».

– На гшхаре «огр-р» значит «стой», – рассмеялась Тилшарг и легко спрыгнула с Юззэ. – На самом деле мы зовемся дардами. Ограми нас назвали люди. Не трудно представить, как это было.

Нейтан спрыгнул вслед за ней на землю. Он уже вполне освоился с этим странным скакуном и, перекинув повод вперед, как это сделала Тилшарг, повел гугдарма за собой. Они шли по густому лесу, где уже не было ни тропинки, ни фонариков. Только две луны сияли на небосводе ясным, ровным светом.

– Увидев нашу сестру, человек, ясное дело, хватался за копье или меч. Он кидался в атаку, ну а ему: «Огр-р! Огр-р!» Стой, мол, не надо паники!

Нейтан рассмеялся. То, что говорила Тилшарг, и в самом деле было забавно, но в то же время и не очень.

– Похоже, эти люди были не очень умны, – заметил он. – А почему вы не… Впрочем, догадываюсь! Объяснять что-то испуганному человеку, вооруженному копьем или мечом, не самое разумное занятие.

– Да уж, верно. Занятие бессмысленное.

Некоторое время они шли молча. Постепенно деревья стали редеть и Тилшарг, отпустив поводья, повернулась к гугдармам, опять сказав им что-то на своем языке. Нейтан был готов поклясться, что те понимающе кивнули в ответ.

– Осталось совсем немного, – заговорщицким шепотом предупредила Тилшарг. Взяв Нейтана за руку, она уверенно повела его за собой между деревьев. Было удивительно, что кто-то, столь большой и тяжелый мог двигаться по лесу бесшумно, в то время как сам Нейтан то и дело спотыкался о корни, а сухие ветви так и трещали под его ногами. Но вот деревья расступились, и они оказались на самом краю обрыва. Под ними, словно открытая ладошка, раскинулась небольшая, уютная лощина. Окруженная со всех сторон высокими деревьями и отвесной стеной скалы, она была защищена от ветра и непогоды. Посредине поляны мелькали огоньки, играла тихая, нежная музыка, такая красивая, что от нее захватывало дух, и в солнечном сплетении все трепетало от восторга.

– Что это? – тихо спросил Нейтан. – Кто там живет? Духи леса?

Тилшарг улыбнулась, словно восхищенный ребенок.

– Это феи, лесные феи. Идем.