Ханет. Том 1

И вдруг Сурджаг услышала, как кто-то окликает ее. Оглядевшись, она увидела сидящую под деревом Йиширг, свою названную сестру. На руках та держала своего гзартму Ландиса.

– Что случилось, сестра? – спросила Сурджаг, подойдя к ним.

– Хорошо, что ты шла мимо, – сказала Йиширг. – Нет ли у тебя с собой воды? Ландису стало плохо от солнца, и я уже отдала ему всю воду, которая была у меня с собой.

Сурджаг посмотрела на Ландиса и увидела, что тот выглядит больным и его бьет озноб.

– Зачем же ты взяла с собой на охоту гзартму? – спросила Сурджаг. Она достала из сумки флягу и протянула Йиширг. – Вот, возьми, но там осталась всего пара глотков.

На самом деле у Сурджаг в сумке лежала еще одна фляга с водой, но она не стала говорить о ней Йиширг. Вода была необходима, чтобы устроить ловушку для зара. Почти все источники в округе обмелели, до ближайшего идти было не менее часа, и Сурджаг не хотела тратить время, опасаясь, что зар уйдет на охоту, и они разминутся.

– Спасибо тебе, сестра! – поблагодарила Йиширг, дав Ландису напиться. – У него закончились целебные травы, вот он и упросил меня взять его с собой в лес. Только тут растет синий чертополох, помогающий от ломоты в костях…

– Не стоило тебе слушать гзартму, – покачала головой Сурджаг, а про себя подумала, что Йиширг поступила глупо не только в этот день, но и много раньше, когда решила привести в свой шатер человека…»

Тут Миджирг вдруг закашлялась. Похоже, она и в самом деле испытывала смущение. Ханета это почему-то обрадовало.

– В прежние времена мы редко брали в гзартмы людей, отдавая предпочтение эмрисам, – пояснила Миджирг, рассеяно водя пальцем по странице. – Эмрисы выносливее, они почти никогда не болеют и куда лучше приспособлены для кочевой жизни, чем вы, люди.

– А еще они куда красившее, вечно остаются юными и куда лучше людей разбираются в том, как правильно пользоваться магией? – решив чуть-чуть поддразнить ее, предположил Ханет.

– Так и есть, – серьезно подтвердила та. – Со временем мы стали относиться к людям намного спокойнее, но поначалу наши народы враждовали. Я выбрала эту сказку не для того, чтобы задеть тебя лишний раз, Ханет. Она не о том, что плохо брать людей в гзартмы, она совсем о другом. Просто, ну…

– Я не обижаюсь, – улыбнулся юноша. Кажется, Миджирг наконец-то что-то поняла и пыталась говорить с ним без обычной заносчивости.

– Надеюсь, – пробормотала Миджирг и продолжила читать:

«Сурджаг взглянула на Ландиса еще раз и увидела, что тот вряд ли переживет день.

– Тебе нужно выкопать глубокую яму, положить туда гзартму и прикрыть его сверху ветвями. Так у него будет хоть какая-то тень, да и в яме все же прохладнее. А вечером, когда жара спадет, вы сможете вернуться в стойбище, – сказала Сурджаг. – Я бы осталась помочь тебе…

– Даже не думай, сестра! – перебила Йиширг. – Сегодня день твоего испытания, ты должна думать только о нем. Мне не стоило даже окликать тебя, но я очень боялась за Ландиса. Иди, сестра, и пусть Удра держит твою руку сегодня и всегда.

– Пусть Удра держит твою руку! – откликнулась Сурджаг и продолжила путь, размышляя о случившемся. Через какое-то время она начала сердиться. Ей никак не удавалось восстановить покой и мир в душе, без которых невозможно достигнуть отрешенности, необходимой, чтобы пройти испытание. И зачем только Йиширг окликнула ее? Ведь не рассчитывала же, что она позабудет свой долг и потратит силы, чтобы вызывать дождь? Есть вещи, куда более важные, чем здоровье или даже жизнь гзартмы-человека. Сама Сурджаг пока не обзавелась гзартмой, но знала, что когда решит сделать это, то найдет себе эмриса – крепкого, послушного и разумного, совсем не такого, как глупый гзартма ее сестры, который даже не понимает, что человек не может долго находиться на солнце в жару.

“Хватит! – мысленно приказала себе Сурджаг. – Не следует сожалеть о том, кого наказывает Удра, нельзя препятствовать предназначенному. Йиширг пройдет испытание, которое послала ей Великая Мать, и впредь будет умнее. А я пройду свое испытание и стану великой Говорящей-с-Богиней. Мне часто придется принимать непростые решения, я должна уметь отличать истинно важное от сиюминутного”.

И тут вдруг она поняла, что Йиширг вовсе не случайно встретилась сегодня ей на пути, не случайно окликнула ее. Сурджаг вознесла молитву Удре, благодаря Ее за науку и за то, что помогла ей не поставить дружбу выше долга, помогла сделать истинно правильный выбор. Она не сомневалась, что капля, упавшая в чашу ее жизни после встречи с Йиширг, была прозрачной, как утренняя роса и сладкой, как мед…»

Ханет хмыкнул. Ему совсем не казалось, что Сурджаг поступила правильно, но он решил пока придержать язык и дослушать историю до конца.

«…Сурджаг продолжила свой путь к логову зара, очистив, как полагается, разум от всех мыслей, чтобы слиться с лесом и горами, стать их частью. Она подкралась к логову так тихо, что под ее ногами не хрустнула ни одна сухая ветка, а подкравшись, и взглянув на следы у пещеры, поняла, что зар еще не выходил сегодня и снова возблагодарила Удру за милость. Сурджаг осторожно достала из-за пояса флягу и вылила воду в углубление, которое сама выдолбила в камне и каждый день во время засухи наполняла водой. А потом взобралась на плоский выступ, находившийся над входом в логово, и приготовилась ждать.

Несколько часов Сурджаг не двигалась, словно сама превратилась в камень и, наконец, в сумерках, зар вышел из пещеры, неторопливо направился к воде и начал пить. Тогда Сурджаг, не медля больше ни одного мига, прыгнула ему на спину. Она уже чувствовала, как руки сжимают голову зара и сворачивают ее набок одним сильным движением, уже слышала хруст ломающихся костей и мысленно праздновала победу. Но заров не напрасно называли не только самыми сильными и свирепыми, но и самым хитрыми. Он не оглянулся и даже не повел ухом в сторону Сурджаг, однако в последний момент, отпрыгнул в сторону и развернулся навстречу врагу. Сурджаг встретила не беззащитная спина, а клыкастая пасть и лапы с когтями длинными и острыми, словно ножи. Сурджаг не успела даже понять, что произошло, а уже стояла в начале дороги, ведущей на Холм Истины – Ррайот Киха, за которым лежат долины Аргхайна. И, когда Сурджаг поднялась на вершину, ее встретила могучая и прекрасная Удра, держащая в руке Чашу жизни.

– Сердцем и душой всегда с тобой, Великая Мать! – склонив голову, поприветствовала ее Сурджаг. – Прости, что не смогла убить зара. Мне казалось, я хорошо подготовилась к испытанию, но, похоже, это было не так.

– Твое испытание было не в том, чтобы убить зара, – ответила Удра. Сурджаг подняла голову и, взглянув на нее, увидела, что губы богини остаются неподвижными. Тогда она поняла, что слышит ее не ушами, а всем своим существом, как это и должно быть.

– Ты должна была помочь Йиширг вырыть яму, – продолжала Удра, – должна была отдать воду Ландису, принести еще воды или вызвать дождь. Убивать может любой, но истинная сила – не в ловкости и не в хитрости. Истинная сила – в умении помогать другим, забывая о себе. Пытаясь стать лучшей, превзойти всех, ты забыла для чего я наделила Говорящих со мной их силой.

Сказав это, Удра протянула Сурджаг Чашу ее жизни, и та увидела, что жидкость в ней мутна, а когда начала пить, почувствовала страшную горечь, словно пила отвар листьев мужди...»

– А что такое Чаша жизни? – спросил Ханет.

– Мы верим, что каждый поступок, каждое произнесенное слово, и даже каждая наша мысль оставляют след в этом мире, а в ином – превращаются в капли и падают в половинку скорлупы, из которой мы выходим при рождении. Если мы творим добро, капли сладки, а если зло – они горьки.

– А если поступки не злые и не добрые?

– Тогда капли безвкусны.

– Но ведь в жизни иногда совершаешь и хорошее, и плохое!

– Все зависит от того, каких поступков больше.

– А что потом? После того, как выпьешь чашу?

– Потом мы возвращаемся в скорлупу, из которой вышли, и рождаемся из лона Удры заново, – ответила Миджирг. – И в следующей жизни исправляем ошибки, которые сделали.

– Как же вы узнаете о том, что должны исправить? – удивился Ханет. – Вы помните, кем были прежде?

Миджирг покачала головой.

– Нет, не помним. Но Удра посылает нам испытания, и мы проходим их… Или не проходим.

– Мы верим, что души наших предков живут рядом с нами, – задумчиво произнес Ханет. – Иногда духи могут вселяться в животных или еще не рожденных детей, но такое происходит нечасто.

– Люди живут очень недолго. Вам трудно заметить сходство между умершими, скажем, пару сотен лет назад и теми, кто живет сейчас. – Миджирг закрыла книгу, и вновь принялась раскуривать трубку.

– Наверное. А что стало с Йиширг и Ландисом?

– С наступлением темноты они вернулись в стойбище. Вскоре Ландис поправился и, когда Йиширг спросила Удру, может ли тот остаться с ней навсегда, Великая мать даровала им свое дозволение. Они прожили счастливую жизнь и вместе ушли в долины Аргхайна, – с удовольствием ответила Миджирг.

– Хорошо! – воскликнул Ханет. – Мне нравится, что у ваших сказок всегда счастливый конец.

Теперь настала очередь удивиться Миджирг.

– Совсем не всегда! С чего ты это взял?

Тогда Ханет рассказал ей историю, которую услышал от рыжеволосого агрх-гзартмы перед началом боя на Арене. Миджирг покачала головой.

– Это совсем не сказка! Эта история произошла на самом деле. Вот приедем зимой в Благословенный город, и познакомишься с Родширг и Эйной.

– Скажите мне, ведь этот человек – Эйна, должен быть сейчас очень стар?

– Поговорим об этом в другой раз, – ответила Миджирг и широко зевнула, прикрыв рот рукой. – А сейчас нам пора спать. Ступай к себе.

***

– Как проходит расследование? – Мэр Запопья Боргджарг Без-Улыбки, сидя в своем кабинете на другой стороне площади, посмотрела на Йоджинг Свирепую и нахмурила брови.

Денджирг подумала, что не хотела бы оказаться сейчас на месте шаджадэрры, потому что та могла ответить только одно:

– Мы не можем найти Салилэта Лавину.

За окном давно сгустились сумерки. На столе, в стеклянном шаре мягко сияли свет-кристаллы. Через открытые в сад двери балкона пахло прелыми осенними листьями и тянуло вечерней прохладой.

– Не можете найти, – повторила Боргджарг и, хотя в ее спокойном голосе не было злости или раздражения, Денджирг от стыда захотелось провалиться сквозь землю, прямо в брюхо спящей великанши Забвар. О своем расследовании она пока и не заикалась, понимая, что ее, пожалуй, поднимут на смех. Да и сказать, по правде, пока было особо и нечего. По крайней мере такого, что могло бы переубедить собравшихся, твердо уверенных, что виновен Салилэт.

– Не можем, – повторила Йоджинг. В отличие от Денджирг она знала Боргджарг давно и понимала, что та никогда не станет обвинять своих подчиненных в некомпетентности без веской причины. – Агрх-гзартма Лавины применил какую-то магию из А'мшамхайна[1]. Ни один шаман не может понять, что это за заклятие, известно лишь, что оно застит глаза слугам Великой Матери, и они не видят Салилэта. Как оно было применено, тоже пока не ясно – Салилэта не было на Арене во время боя, это мы выяснили т очно.