Тропа первая

Глава 8

Я смотрела в окно и наблюдала, как Элхард бродит в том месте, где вчера были мы с драконом. Между прочим, о следах я подумала еще перед сном и приготовила отмазку на случай, если ночью не пойдет снег или не случится другого чуда, что скроет присутствие дракона. У меня была целая ночь, чтобы обдумать свою версию, а именно как достоверно сделать изумленное лицо и сказать: «Не знаю». Или «не может быть» в зависимости от вопроса Эла. За сутки, проведенные вместе, меня стал немного злить тотальный контроль со стороны жениха.

Да мы теперь с Элхардом официальные жених и невеста, потому что первым делом мужчина отвел меня к старосте и вытребовал об этом бумагу, мотивируя тем, что в замке сгорели все документы. Дядька оказался непрост, даже с юмором, предложил Элхарду нарисовать брачное свидетельство, благо у него и бланк лишний имеется. Не бесплатно, конечно, но такому давнему товарищу он сделает это с большой скидкой. Бородатый староста, напоминающий мне медведя из мультика про Машу, с такими же добрыми и честными глазами, смог поколебать даже мою уверенность. Что уж говорить об Элхарде, у которого глаза загорелись в прямом смысле этого слова. И ведь в этот раз на восход не спишешь. Или отсветы пламени от печки, рядом с которой мы стояли?

— Эл, — дернула его за рукав и зашептала на ухо. — Нам‑то оно зачем?

Говорить при старосте, что жениться мы вообще не собираемся, я не стала, незачем посвящать в наши личные дела посторонних людей.

— Может пригодиться, я тебе потом объясню, — так же тихо ответил блондин.

— И это правильно! Берите — не пожалеете, в столице с вас втридорога сдерут за этот бланк. А я вам как родным…

— Возьмем, только ты быстрее пиши наши имена и ставь свою подпись, пока магия бланка не рассеялась, — усмехнулся Элхард. — Сколько он еще годен? Два — три дня?

— Обижаешь, декаду точно еще действовать будет, — сделал невинное лицо староста, но даже я ему не поверила, слишком лукаво у него светились глаза. Спустя полчаса мы стали обладателями документов: метрики, староста приписал меня к почившему, но древнему роду; справки о регистрации помолвки, выписали ее тоже задним числом; и свидетельство о браке, в него мужчина поставил сегодняшнюю дату. Как мне потом объяснил Эл, по — другому бы и не получилось, ведь бумага зачарована.

Меня все это очень заинтересовало, в первую очередь брачное свидетельство, а так же что за срок годности и чем он лично мне грозит. Честно признаться, оставаться в этом мире, даже замужем за таким неплохим мужчиной, как Элхард, мне совсем не хотелось. Оказалось, что это не то, чего я боялась, и блондин не полезет ко мне консумировать брак, чтобы уложиться в заявленные десять дней. Просто в деревнях, подобной этой, нет своего штатного мага, имеющего к тому же разрешение на ведение документов государственного образца. То есть средневековьем в этом мире и не пахло, у всех были метрики. И если в последние можно было что‑то вписать задним числом, ведь ребенка не всегда принесешь к магу или к старосте сразу в день рождения, то в свидетельство о браке такой возможности не было. Вот старосты раз в год получали официальные бланки в ближайших городах, причем строго лимитировано. На мой вопрос, а как быть, если документы сгорели, испортились, или потерялись? Эл ответил, что для восстановления едут в город или по месту рождения, ведь у старост есть книга учета. И я вспомнила, как ставила в ней свою подпись, а еще мы с Элхардом капали по капле крови на бланк. Блондин сказал, что это для того, чтобы подтвердить законность бумаги.

Мне очень хотелось прочесть, что написано в каждой бумажке, но буквы я знала еще не все, да и почерк у старосты был корявый. Приходилось верить Элхарду на слово. Но одно я смогла понять, дату своего нового дня рождения: третьего мари две тысячи пятнадцатого года. У меня даже глаз задергался от такого совпадения, ведь «мари» соответствовал нашему сентябрю, а Ланьер меня как раз выкрал третьего сентября и год совпадал. Элхард неправильно понял мою заминку, прочитал и рассмеялся.

— Ладно, метрику твою никому показывать не буду, — отсмеявшись, сказал блондин.

— Почему, что с ней не так?

— Все так, но по ней тебе чуть больше пятнадцати лет, а в таком возрасте свадьбу играют только по одной причине — если девушка беременна. А так разрешенный возраст с шестнадцати лет, — с улыбкой пояснил Элхард.

— Да, это он мне сильно польстил, — улыбнулась в ответ, все‑таки тема возраста любую девушку или женщину не оставит равнодушной.

— А сколько тебе лет? — как бы невзначай спросил блондин.

— А сколько тебе? — не поддалась я на провокацию.

— Если я отвечу, ты мне скажешь? Должен же я знать, сколько лет моей жене, вдруг тебе и пятнадцати нет, — веселился мужчина.

— Скажу, но только если ты пообещаешь не называть меня женой. Ухо режет, — чуть скривилась я, стараясь не показать блондину всю степень паники, что меня охватила в тот момент. Почему‑то когда подписывала брачное свидетельство и капала на него своей кровью, у меня ничего не екнуло в груди, будто это все было не по — настоящему. А после слов Элхарда пришло осознание того, что мы считай женаты.

— Ладно, но только когда мы одни, все‑таки некоторым людям придется тыкать этой бумажкой в лицо. Знаешь, но это даже к лучшему, не будут возникать лишние вопросы, пока мы будем в пути. Мне тридцать четыре года, — Эл перегородил мне путь и теперь с каким‑то азартом ждал ответа. И все же я его не понимала, как можно жениться на первой встречной? Хотя сама‑то не умнее, вышла замуж за самого странного типа из тех, что мне попадались в жизни. Но я решила не думать об этом и даже в мыслях называть блондина женихом, а не мужем.

— Мне двадцать один, — не сталf лгать я. Да и не такая уж я старая, чтобы стеснятся своих лет. Элхард с любопытством рассматривал меня, будто видел впервые. Даже осторожно провел пальцами по моей скуле, но я сделала шаг назад, чтобы разорвать тактильный контакт.

— Не понимаю я мужчин вашего мира, у нас ты давно была бы замужем и с кучей детишек, — мужчина опустил руку и отвернулся к коню, поправляя повод.

— В каждом обществе свои приоритеты. К тому же у вас браки разрешены с шестнадцати, у нас с восемнадцати, — решила не рассказывать Элхарду о практике свободных отношений в нашем мире. Пока он считает меня девушкой, то приставать вряд ли будет. Наверное, это еще один весомый аргумент не оставаться в этом мире. Кто я для них? Просто женщина, без связей, приданого, к тому же старая и порченая. Как скоро тот же Эл станет тыкать меня этим, если мы поженимся по — настоящему? Не хочу себе такого будущего. — Элхард, а у вас разводы есть? А то мы вроде как женаты, но я все равно хочу вернуться домой.

— Развод? Ты имеешь в виду аннулирование брака? — переспросил Элхард, а у меня похолодело сердце осознанием того, во что я умудрилась по глупости вляпаться. — Вообще, мы с тобой и так не женаты. Нет, не в том смысле, в котором ты подумала. Просто одной бумаги недостаточно, брак освещают в храме. То есть после подписания свидетельства проводят свадьбу, а в храм идут на следующее утро. Вот после храма аннулировать брак невозможно. А до этого вполне, достаточно найти целителя и за отдельную плату он поклянется на камне истины, что девушка невинна.

Единственное, что я смогла сделать после таких слов — кивнуть. А у самой волосы зашевелились от открывшихся перспектив в случае, если я не вернусь домой. Хотя какие перспективы, если я умудрилась выйти замуж за первого встречного и нас теперь никто не разведет? Ладно, если вернусь домой, мне лично плевать, что по законам этого мира я замужем, а если не получится? Я бросила оценивающий взгляд на Эла, наверное, впервые посмотрев на него как на возможного спутника жизни. Он не был красавцем, но что‑то в нем привлекало. Муж? Нет, это слово меня коробило, ведь в этом амплуа я представляла только Дениса.

А потом было знакомство с людьми Элхарда, большую часть отряда из восьми человек я знала и моему приходу они обрадовались. Некоторые даже бросились с объятиями, но добежать не успели, наткнувшись на острый, как кинжал, взгляд блондина. Он громко и спокойно представил меня своей женой, и отправил особо ретивых позаботиться о коне, а так же занести в дом мои вещи. Комнату нам в доме выделили одну на двоих, что неудивительно. В принципе, их там всего было три: большая комната с печкой и обеденным столом, и две маленькие, одна из которых хозяйская спальня в которую нас и определили, а другая детская. Как рассказал Эл, этот дом принадлежал каким‑то деревенским жителям, которые временно уступили свое жилище за незначительную плату. Блондина знали и уважали, а может и побаивались.

За ужином выяснилось, что мы с Элом поженились сегодня и его друзья взялись сыграть для нас настоящую свадьбу. Уже позже я поняла, что свадьбы во всех мирах проходят одинаково, во всяком случае, если на них гуляют мужчины, которым надо выпить и подраться. Но до этого был пожар в горах, который было видно издалека. Я, глядя в окно на беснующееся пламя, на каком‑то интуитивном уровне поняла — там мой дракон и он очень недоволен. Поэтому я не особо удивилась, когда почувствовала его рядом. Все‑таки приятно, когда тебе так радуются, но умом ты понимаешь, что такого большого зверя невозможно забрать себе. Это как в детстве: я ходила в передвижной зоопарк и чуть ли не плакала у клетки с верблюдом. Он был грязным, горбы висели, стоять он мог только по диагонали клетки и то упирался спиной в потолок. У него был такой одинокий взгляд, что мне захотелось забрать его домой. Конечно, мне это никто не позволил, а мама прочитала лекцию о том, что такие большие животные должны жить на воле. Помню, мне долго снился этот верблюд, я просыпалась в слезах, обещая себе, что вырасту и отпущу его на волю. Уходя от дракона, я тоже повторяла себе, что поступаю правильно, отпуская его. Несмотря на рассказы Эла и Ривена, дракон для меня оставался зверем, заботливым, по — своему ласковым и очень одиноким. Прям как я.

Солгу, если скажу, что не переживала за себя в свете того, что свадьба проходила с размахом и нас поздравляли весьма своеобразно, говорили непристойные шутки, делали двусмысленные намеки и прямым текстом желали скорого прибавления в семействе. Я не пила, Элхард тоже только пару раз глотнул из своей кружки. Наверное, я бы что‑нибудь сказала или сбежала бы, все‑таки нервное напряжение и усталость давали о себе знать, но Эл заметил мое состояние и взял меня за руку. Странно, но мне сразу стало спокойно, от жениха исходила сила, уверенность, надежность.

Спать нам пришлось в одной комнате. Я прокручивала в голове, как объяснить Элу, что не могу делить с ним кровать, но он все понял без слов, вытащил один тюфяк и бросил его на пол. В благодарность я нашла спальник и показала, как им пользоваться. Мужчина обрадовался, как ребенок новой игрушке, а когда я сказала, что решила ему подарить спальник, то растерялся. Пришлось объяснять, что Элхарду он нужнее, ведь мужчина половину жизни проводит в походах, а мне и обычного одеяла достаточно. На что жених ответил туманной фразой, что с походами он решил завязать, но мой подарок для него все равно дорог. А еще потребовал с меня обещание, что я приму от него дар и не буду отказываться. Пришлось согласиться и, получив невинный поцелуй в щеку, лечь спать.