Инкуб. Строптивая добыча

Тут же пересадил обратно, в мой угол. Легко, как тряпичную куклу. Убрал руки, словно боялся обжечься.

Хотя это я чуть не схлопотала ожоги от его ладоней и языка.

И отвернулся открывать окно.

Я поняла, что закипаю. От злости, переходящей в бешенство, и невозможности получить желаемое. Да что он о себе возомнил, этот инкуб?! Пожалуй, сейчас я даже готова была простить леди Ормунд. Действительно, после такого невыносимого отказа хочется весь окружающий мир стереть в порошок. Пусть страдает, как страдаю я.

А хотя… пусть и правда кое-кто пострадает!

И я, удобно откинувшись на спинку сиденья и сложив руки на груди, начала представлять.

Как приятно провести ладонями по шершавой ткани его сюртука, по рукавам и широким плечам, как невозможно приятен контраст потом с тугой влажной кожей на шее… Которую так хочется попробовать языком, ощутить солоновато-пряный вкус… Зарыться пальцами в шелковистую неразбериху волос, запутаться там, дёрнуть к себе до боли, чтоб целовал и не вздумал больше отстраняться…

- Эрни, перестань!

И не подумаю, мстительно решила я. Прикрыла глаза и с наслаждением представила, как одну за другой расстёгиваю пуговицы его рубашки. В моём воображении я не буду стесняться и робко прятать глаза. Я буду целовать, трогать, обнимать. Я поцелую каждый дюйм его тела – так, чтоб он лишился разума тоже.

- Мышка, хватит…

Медленно-медленно стяну с себя опостылевшее платье. Оно мучает нежную, ставшую такой чувствительной кожу. Слишком грубые прикосновения. Мне хочется мягких, нежных, чувственных. Пальцами, языком – и не только…

- Эрни!!!

Меня будто рывком вырвало из тёплого блаженного забытья.

Я распахнула глаза.

В карете было так холодно от распахнутого настежь окна, что зимний воздух кусал разгорячённое лицо. Но даже он не был в силах остудить меня.

Повернула голову и увидела, что инкуб сидит на своём месте, напряжённый, как камень, и по его телу проходит дрожь. Стиснутые зубы, желваки на скулах. Закрытые глаза, и я поразилась, какие на его лице резкие тени.

А оконная рама изломана в щепки там, где он стиснул её судорожно сжатыми пальцами.

И мне вдруг стало страшно.

Потому что это уже была не игра.

Ему плохо.

Физически плохо.

- Тебе же недостаточно того Пламени, что я тебе давала? – спросила я шёпотом. Озноб пробежал по моей спине, я обхватила себя за плечи. – Как давно ты не… ел по-настоящему?

- Что за глупые вопросы, Мышка… - процедил инкуб сквозь сжатые зубы, не раскрывая глаз. – С момента нашей встречи. Ты сомневаешься?

Он поморщился, как от боли.

Я рванулась было к нему, но гигантским усилием воли сдержала свой порыв.

- Сейчас… дай мне минутку… - прохрипел инкуб.

- Так часто бывает? – спросила я растерянно.

Он не ответил.

Я сжалась в комок и перепуганно следила за тем, как постепенно его тело расслаблялось. Он открыл глаза, посмотрел на то, что натворил с окном, нахмурился. Прикрыл створку. Теперь в щель будет всё время дуть. Но это не важно.

Велиар по-прежнему избегал на меня смотреть.

А до меня вдруг дошла простая истина. Вот та его недавняя идея – чтоб целовать, не черпая Пламени, – она же была ради меня. Чтоб я могла как можно дольше быть с ним без вреда для моего здоровья. А о своём он не думает.

Ведь если у нас получится, он-то не будет получать пищи. Сколько он протянет с такой голодовкой?

Значит, у нас не должно получиться.

Кусая губы, я следила за тем, как высоко вздымающаяся грудь инкуба постепенно успокаивается. И понимала, что не допущу. Не позволю. Не приму от него такой жертвы.

Я обязательно что-нибудь придумаю – чтобы заставить его поесть. Ведь кормят же больных насильно, если они отказываются принимать пищу?

Карета вдруг замедлила ход, а потом дёрнулась и остановилась.

За всеми этими мыслями я даже не заметила, что мы въехали в черту какого-то города. Вряд ли уже столица, мы не так долго ехали. Скорее один из тех провинциальных городков по дороге, которые мне довелось миновать совсем недавно.

Велиар потянулся и стукнул в переборку. Открыл небольшое окошко.

- Эрнестина, выйди, пожалуйста. Я дам необходимые указания кучеру, он тебя проводит.

Меня вдруг прошило паникой, что он решил всё-таки от меня отказаться. Отсылает прочь. Какой нормальный человек, даже если он не совсем человек, станет держать рядом угрозу для своей жизни?

- По моей вине ты лишилась всего, я постараюсь компенсировать хотя бы материальное. Пройдись по магазинам, выбери всё, что нужно. Генри заплатит. С тобой не пойду, прости. Не хочу, чтоб нас видели вместе.

Я кивнула, потому что не нашла, что ответить.

Чувствовала, что ему больно даже говорить. Подчёркнутая вежливость его тихого голоса пугала сильней всего.

Кое-как разобралась с ручкой дверцы, распахнула её, на негнущихся ногах преодолела ступеньки.

А потом с полминуты стояла, приходя в себя.

Потому что ужасно закружилась голова. Потемнело перед глазами. Было ощущение, что сейчас лишусь чувств.

- Всё хорошо? – меня догнал обеспокоенный вопрос.

- Лучше не бывает! – заверила я инкуба. – Долго сидела, ноги затекли.

Судя по ощущениям, затекло всё вплоть до сердца. И теперь оно судорожно колотится, разгоняет густую кровь пульсирующими толчками, которые отдаются во всём теле, пытается вернуть меня куда-то из глубокого омута, в который я чуть было не соскользнула.

Ну да ничего. Я сильная, я справлюсь.

- Мышка… - его севший, нерешительный голос.

Я собрала волю в кулак и обернулась. Вот уже и мушки перед глазами почти разбежались. Прорвёмся!

Меня встретили тёмные колодцы его глаз.

- Возвращайся скорее.

- Обязательно! – пообещала я и улыбнулась.

За столько лет я стала великолепной актрисой. Держать лицо умею в любых ситуациях. Не подкопаешься. Хоть какая-то польза от бездарно слитых в трубу лет жизни.

- Пойдёмте, мисс! – вежливый незнакомый голос.

Худощавому невысокому мужчине, что учтиво приложил пальцы к шляпе, приветствуя меня, на вид лет пятьдесят. Смотрит на меня с нескрываемым любопытством, хотя и старается не показать виду. Увесистый мешочек приторочен к поясу.

- Куда желаете?

Я задумалась всего на мгновение. От Велиара, судя по всему, не убудет, а мне срочно надо.

- Какие есть поблизости магазинчики готового платья поприличней? Ни разу здесь не была.

- Я тоже, мисс. Но мы в центре города – думаю, найдём всё, что потребуется.

О да, мне потребуется.

Мне много чего потребуется.

Мне же надо во что бы то ни стало соблазнить одного строптивого инкуба!

Правда, было бы неплохо, если б я хоть немного представляла, как это делается.

Но я решила положиться на интуицию и вдохновение. И на ассортимент местных лавок.

Немало способствовал вдохновению и на удивление отменный кофе, который мне подали в маленькой кофейне. Как оказалось, Велиар строго-настрого велел меня первым делом накормить. Посещение уборной ещё больше подняло мне настроение. Мы ещё повоюем!

В конце концов, кто сказал, что инкуб и человек не могут быть вместе? Они, наверное, просто не пробовали никогда – эти вредные, самовлюблённые, эгоистичные…

Я чуть не подавилась булочкой, когда заметила внимательный взгляд исподтишка. О, я достаточно прожила среди прислуги, чтобы разбираться в типах слуг!

Генри был вовсе не из тех молчаливых и равнодушных ко всему, которым лишь бы хозяин платил, а остальное совершенно не имеет значение. Севший напротив меня за круглым столиком – после моих настойчивых уговоров – человек рассматривал меня с живым и искренним любопытством. Какое не бывает по отношению к просто чужим людям, случайным попутчикам на временном отрезке жизни.

Я могла руку дать на отсечение, что этот Генри к своему хозяину относится как к бестолковому и непутёвому сыну. И была бы немало удивлена, если б Велиар хоть на капельку об этом догадывался.

С решительным стуком я поставила чашку на стол – третью за утро, надо сказать.

- Скажите мне вот что, любезный! Понимаю, что это не моё дело, но мне чрезвычайно любопытно…

- Нет, - покачал головой тот, и глаза его смеялись. – Никаких девушек до вас мне перевозить не приходилось. Господин ни разу никого не приглашал в свою карету.

Я смутилась и замолчала. Вообще-то хотела спросить, где находится резиденция инкуба и далеко ли нам ещё ехать… но если так разобраться, Генри ответил на вопрос, который интересовал меня намного больше.

- И предупреждая ваш следующий, в поместье господина не ступала женская нога.

Я решила, что дальше разыгрывать светский вид и утончённую невозмутимость смысла нет.

Склонилась ближе.

- Что, даже служанок?

Генри пожал плечами и неуловимо улыбнулся краешком рта.

- Господин обоснованно полагает, что это добавило бы лишних хлопот и суеты ввиду… гм… повышенного внимания к его персоне и необходимости слишком частой смены обслуживающего персонала.

Я не могла не признать справедливость этой логики. И даже внутренне апплодировала ей с каким-то мстительным злорадством. Ох уж эти инкубы, утомлённые вниманием к своей исключительной персоне! Наверняка немало девичьих сердец было разбито из-за разрушенной мечты поработать служанкой у такого мужчины.

- Мы с женой проживаем в отдельном коттедже в дальнем краю поместья. Она у меня кухарка от бога, и то её дальше нашей собственной кухни не пускают, я всё сам хозяину на стол ношу. То, что у нас нет детей, особенно взрослых дочерей, вероятно, служило немалым плюсом при устройстве на работу, - Генри мне подмигнул. – Ещё есть пара мальчишек-слуг на побегушках и садовник, но он немой. А камердинеров господин на дух не выносит, предпочитая заботиться о собственной одежде самостоятельно. Так что в «Пустом гнезде» вы не встретите много народу, не бойтесь.

- Как вы сказали? – я вздрогнула, и по спине прошёл холодок.

Генри помрачнел.

- Вообще-то, когда-то давно это место называлось «Орлиное гнездо». Мне однажды попались на глаза документы о покупке, столетней давности. Но видимо, хозяин переименовал. Табличка на входе явно моложе кладки стен.

Пустое гнездо.

В котором нет и никогда не будет птенцов.

- Почему вы со мной так откровенны?

Генри вздохнул и аккуратно подвинул ко мне ближе блюдо с булочками.

- Потому что впервые на моей памяти гнездо перестанет быть пустым, леди.