Эхо древних рун

ГЛАВА 24

Вёлва Гудрун — знахарка или вещунья — прибыла в середине января, как раз перед блотом, праздником середины зимы, или Йолем, как его еще называли. Эйсе рассказала Кери, что в это время года обычно устраивают пир с жертвоприношениями богам в священной роще в лесу недалеко от усадьбы. Норвежцы оставляют в роще угощение для своих предков, а также для умиротворения волшебных существ, которых Эйсе называла подземным народцем или гномами. Кери перекрестилась при мысли о таких странных обычаях, отчего пожилая женщина улыбнулась.

— Возможно, однажды тебе придется обратиться к ним за помощью, поэтому на твоем месте я бы кое-что добавила, — посоветовала она.

Кери неохотно положила овсяную лепешку на одну из тарелок — наверное, не помешало бы перестраховаться, даже если это шло вразрез с ее собственными убеждениями. И кто-то — будь то ее собственный Бог или их боги — приглядывал за ней в тот раз, когда ее палец был сломан, потому что он отлично зажил и снова стал нормальным.

Она предполагала, что Гудрун прибыла, чтобы провести церемонию в роще, но так как Кери не хотела иметь ничего общего с языческими ритуалами, она старалась держаться подальше от женщины. Старая и сгорбленная, Гудрун, однако, обладала проворством, которое противоречило ее возрасту, и удивительно острым взглядом, от которого, казалось, никто и ничто не могло укрыться.

Ее глаза были водянисто-голубыми, заметно темневшими, когда она смотрела на тебя, и Кери это смущало. Как будто эти очи могли заглянуть ей прямо в душу и раскрыть ее сокровенные тайны, а затем призвать к ответу за греховные мысли. Вздрогнув, она снова украдкой перекрестилась.

Хокр рыбачил на льду со своими людьми, когда Гудрун, шаркая ногами, поднялась на холм; она пришла пешком и одна, поэтому, вероятно, он не заметил новоприбывшую до вечерней трапезы. Со своего обычного места на расстоянии руки от него Кери слышала, как у него перехватило дыхание от удивления, когда он увидел старуху, входящую в его дом.

— Что она здесь делает? — сердитым шепотом спросил он жену, что, по-видимому, означало, что не он приглашал Гудрун.

Они с Рагнхильд оставили препирательства за столом и в основном игнорировали друг друга после происшествия с кольцом, поэтому Кери была удивлена, услышав, что они разговаривают.

— О, она была рядом с моим отцом, когда он скончался осенью, и я долго говорила с ней о… ну, о нашем положении. Я попросила ее прийти сюда, если она будет свободна, чтобы помочь с зимним блотом.

— Нам не нужна помощь. Старая Тайра всегда справлялась отлично.

— Ах, в том-то и дело, что она становится слишком старой. Она едва ходит, особенно в холод, и ее память угасает. Нам нужен кто-то, кто действительно может призвать богов на помощь от нашего имени. Я думаю, что они больше не слышат Тайру, а я так долго ждала другого ребенка.

— И с памятью Тайры, и с ее голосом все в порядке, — запротестовал Хокр, — и, в отличие от нее, Гудрун нужно будет заплатить за услуги. Очень дорого.

Но Рагнхильд продолжала, как будто не слыша:

— Гудрун посоветовала нам принести в жертву по одному животному каждого вида, непременно лошадь и свинью, а кроме того, добавить раба мужского пола, чтобы убедиться, что боги действительно обратят на нашу мольбу внимание. Мы плохо старались последние несколько лет — неудивительно, что я больше не зачала.

В голосе Хокра, когда он ответил, была странная смесь боли и терпения.

— Рагнхильд, ты не хуже меня знаешь, что это как-то связано с рождением Йорун. Тайра так сказала и…

— Прошло пять лет. Более чем достаточно времени, чтобы мое тело исцелилось. — Голос Рагнхильд был язвительным, с оттенком отчаяния, и Кери не могла не сочувствовать женщине.

Тоска хозяйки по другому ребенку очевидно граничила с одержимостью. Быть бесплодной — ужасный удар для любой женщины, и тем более для жены ярла, которому наследники необходимы. Особенно для этой, если она намеревается принести в жертву драгоценных животных и… раба? Милостивый Боже, нет, этого не может быть!

— У меня каждая лошадь на счету. — Тон Хокра был резким. — И мы, конечно, не приносим в жертву людей, рабов или нет — неважно. Они нужны нам, чтобы обрабатывать землю.

Краем глаза Кери увидела, как Рагнхильд повернулась к мужу с умоляющим взглядом.

— Хокр, пожалуйста, может быть, это единственный выход! Мы должны попытаться, разве ты не видишь? Если бы мы только могли заставить богов прислушаться…

— Нет. — Хокр положил свою руку поверх руки Рагнхильд. — Мне очень жаль, но я не верю, что это поможет. Боги уже приняли свое решение, иначе ты зачала бы раньше. Мы должны смириться.

— Ты просто не так сильно хочешь. — Глаза Рагнхильд гневно сверкнули, и она убрала руку. — Ты действительно собираешься довольствоваться одной дочерью, которую заколдовали тролли? Дурочкой? Или ты планируешь завести детей с кем-то еще, кроме меня?

Хокр вздохнул.

— Рагнхильд, мы можем поговорить об этом наедине?

— Нет! — Она хлопнула ладонью по столу. — Мне все равно, пусть даже весь мир слышит меня, я хочу, чтобы ты согласился на предложение Гудрун сейчас, или все узнают, что тебе наплевать и на меня, и на будущее твоих владений.

— Это неправда. Будущее обеспечено. Йорун удачно выйдет замуж и подарит нам внуков, я уверен. Только посмотри на нее — она уже хорошенькая и вырастет такой же красавицей, как ты, ее мать.

Однако мать девочки, проигнорировав комплимент, посмотрела на дочь с пренебрежением. Кери отвела взгляд, ей стало грустно за Йорун.

— Какая разница, как она выглядит, если она полоумная?

— Она не такая! Послушай, Кери научила Йорун говорить. Она уже может сказать несколько слов и со временем узнает больше. — Хокр улыбнулся своей дочери, которая перестала есть и широко раскрытыми глазами смотрела на родителей, очевидно понимая, что происходит важное. — Мы собирались подождать чуть дольше, чтобы рассказать тебе, сделать это сюрпризом, но ты можешь узнать это и сейчас.

— Весьма правдоподобная история, — усмехнулась Рагнхильд.

— Нет, это сущая правда, — настаивал Хокр. — Йорун мин, скажи «мама».

Кери и Хокр научили Йоруна называть Рагнхильд мамой, хотя у Кери было подозрение, что ребенок не понимал понятия материнства и просто думал, что это имя Рагнхильд.

Йорун отвернулась и не ответила. Хокр коснулся ее плеча и попытался улыбнуться ей еще шире.

— Пожалуйста! Скажи «мама». — Он указал на Рагнхильд и несколько раз повторил это слово, но Йорун — по причинам, известным только ей одной, — отказалась даже признать, что поняла просьбу.

— Видишь? Ты ошибаешься. Она такая же глупая, какой была всегда.

Хмурая гримаса Рагнхильд заставила Йорун уткнуться головой в колени Кери и издать какой-то бессвязный звук.

— Может быть, вы ей улыбнетесь? — предложила Кери. — Она напугана, э-э… свирепым выражением лица.

Но Рагнхильд не слушала. Она снова повернулась к Хокру, возобновив предыдущий разговор, как будто Йорун был неважна. Ткнув его в грудь, она потребовала:

— Одна лошадь, один бык, одна свинья и раб мужского пола, а также пять других животных. Это то, что мне нужно. Девять жертв, достойных богов. Это то, что требуется, если ты хочешь иметь сыновей. А теперь ты пойдешь со мной, чтобы поприветствовать Гудрун и оказать ей должное почтение, на которое она имеет право.

Хокр бросил последний отчаянный взгляд на дочь, словно желая, чтобы Йорун передумала быть непослушной именно сейчас, затем встал и последовал за Рагнхильд к двери. Гудрун усадили за столик напротив Хокра, выказывая всяческую любезность. Кери поняла, что ее считали могущественной и особенной, и даже Хокр, который, казалось, не хотел, чтобы эта женщина была здесь, не посмел быть невежливым. Но допустит ли он, чтобы свершилось кровавое действо?

Хокр с радостью пожертвовал бы всем, чего бы это ни стоило, чтобы его жена родила ему еще детей, но он знал и доверял Старой Тайре с детства и верил в то, что она ему говорила — что-то серьезно нарушилось во время рождения Йорун, и Рагнхильд никак не могла забеременеть снова. Ей повезло, что она вообще выжила. Поэтому было безумием внушать ей мысль, что Гудрун права и все, что им нужно было сделать, — это еще сильнее воззвать к богам. Даже божества не могли помочь тому, кто был сломлен изнутри.

Все равно что просить их, чтобы затянулся бесследно шрам, — невозможно.

Встревоженный, он разыскал Кери и Йорун на следующий день в ткацкой хижине; Эйсе тактично удалилась по какому-то поручению, чтобы оставить их одних.

— Сможет ли ваш Бог исцелить то, что было необратимо сломано?

Они с Кери несколько раз говорили о ее вере, и хотя он был убежден, что его собственные боги сильнее, он не возражал, чтобы она молилась своему христианскому Богу. Всего лишь еще один; чему это могло повредить?

— Ну, Сын Господень действительно чудесным образом воскресил кого-то из мертвых, по крайней мере, так мне говорили, но только однажды. И я предполагаю, что тебе понадобился бы Бог или Его Сын, чтобы они действительно присутствовали, но… возможно, это не совсем невозможно.

Хокр вздохнул.

— Я не думаю, что есть какая-то надежда, но Рагнхильд не оставит этого. — Он потер лицо, закрыв глаза. Борьба изматывала его, разъедала изнутри. Он просто хотел покоя. Спокойной жизни.

— Значит ли это, что ты позволишь ей совершить жертвоприношение? — Выражение лица Кери сказало ему, что она потрясена, ее серые глаза были встревожены, и хотя он не видел ничего плохого в таких ритуалах, он довольно встречал христиан, чтобы знать: они не приемлют убийства любого рода.

— Отчасти. В конце концов, таков наш обычай, и я разрешу ей и Гудрун зарезать самую большую свинью и вола, но никаких лошадей и определенно никого из рабов. Это было бы напрасной тратой времени.

— Ты хочешь сказать, что позволил бы это, если бы мог обойтись без них? Это… это подло! — Глаза Кери метали сердитые искры.

В такие моменты Хокр отчетливо осознавал, что между ним и ею — огромная пропасть в убеждениях, но он понятия не имел, как ее преодолеть.

— Ты не понимаешь…

— О, поверь мне, понимаю! Ваши боги требуют кровопролития, и убить живое существо, будь то животное или человек, вам ничего не стоит. Сколько моих односельчан погибло от ваших рук в ту ночь, когда вы взяли нас в плен?

— Ни одного, клянусь. Возможно, были раненые — из тех, кто оказывал нам сопротивление, но никто не умер. Я убиваю не ради удовольствия, Кери, как это обычно делают другие мужчины.

Она склонилась над своим полотном, отказываясь смотреть на него.

— Керидвен, что ты хочешь, чтобы я сказал? Я всего лишь следую обычаям предков. Разве это так плохо?

— Да, когда речь идет о лишении жизни.

— Я же говорил тебе, никто не должен умереть, кроме животных. В любом случае, в какой-то момент их бы убили, и с тем же успехом это может случиться сейчас. Сэкономим на корме.

— Слава Господу… — Это был всего лишь шепот, но Хокр услышал.

— Нет, спасибо мне, — попытался пошутить он, затем поднял обе руки. — Да, да, я знаю, это просто такое выражение. Ты придешь на наш ритуал? Возможно, наши боги помогут тебе быстрее вернуться на родину. — Хотя, по правде говоря, он не хотел, чтобы она уезжала. Он будет ужасно скучать по ней, и Йорун тоже.