Эхо древних рун

— Нет, спасибо. — Кери покачала головой. — В этом я буду полагаться на своего собственного Бога. Он заботится о своей пастве. Возможно, если бы ты тоже помолился Ему, Он помог бы тебе.

— Полагаю, это не повредит.

Хокр был разочарован, так как хотел, чтобы она увидела праздник, но он никогда не будет ее заставлять.

После полудня почти все обитатели селения собрались в священной роще. Это была поляна, окруженная огромными деревьями — ясенями, дубами, елями и соснами. Гудрун, одетая в черный плащ, в который были вшиты какие-то кристаллы, держала в одной руке железный посох, чтобы подчеркнуть свою важность. Хокр едва сдержался, чтобы не скривиться. Она ему не нравилась, но он старался не показывать этого, так как не следовало оскорблять того, к кому прислушиваются боги. Ему потребовалась целая вечность, чтобы успокоить Старую Тайру, которая была в совершеннейшем расстройстве из-за того, что ее права узурпировали таким образом. Он пообещал, что Гудрун не вернется в следующем году, и намеревался сдержать это обещание.

Блот середины зимы включал в себя ритуальное убийство выбранных животных, кровью которых обрызгали всех присутствующих, а затем подвесили трупы на ясене, распевая заклинания богам. Позже их снимут, а мясо съедят. Это было грязное дело, но все привыкли к осенней бойне, так что никто и глазом не моргнул. Кроме того, это было необходимо для дальнейшего процветания селения.

— Я призываю вас, могущественный Один, Фрейр, Тор и Фрейя, помочь людям этого места — защитить их, увеличить их урожай, сохранить их и их животных здоровыми… — Гудрун продолжала в том же духе, закончив: — И я особенно прошу вас благосклонно отнестись к Рагнхильд, хозяйке этого дома. Сделайте ее плодовитой и счастливой. Мы умоляем вас, помогите ей забеременеть.

Рагнхильд обрызгали дополнительным количеством жертвенной крови, и Хокр наблюдал за выражением ее лица — на нем были написаны решимость, отчаяние и железная воля. Но ничто из этого ей не поможет, и огромная печаль затопила ему душу. Их жизнь могла бы быть совсем другой, если бы только маленький Олаф выжил, а Йорун была похожа на других детей… Но что толку жаловаться? Если он чему-то и научился, так это тому, что надо делать все возможное из того, что ты в силах сделать. К сожалению, Рагнхильд так не считала.

— На пир! — Крик был подхвачен всеми, когда ритуал подошел к концу.

И ярл Хокр повел их обратно в дом. Заметив Йорун, прятавшуюся за чужими спинами, поднял ее и посадил к себе на плечи, гарцуя, как конь. Она громко рассмеялась, по-видимому ничуть не смущенная резней, свидетелем которой, очевидно, стала. Однако когда они добрались до своих мест на козлах, она вывернулась из его рук и бросилась к Кери. Хокр видел, как они двое вели какой-то занятный разговор с помощью сочетания слов и жестов, но когда подошли Рагнхильд и остальные, Йорун замолчала. Заговорит ли она когда-нибудь со своей матерью?

А Кери? Смирилась ли она с тем, что он делает только то, что лучше для всех? Если бы они не отпраздновали блот, это означало бы, что он уклонился от своих обязанностей. Он отвечал за благополучие каждого человека, живущего здесь, и все они нуждались в защите богов. Должна же она это понимать.

Он бросил на нее неуверенный взгляд и поднял брови в невысказанном вопросе. В ответ получил пожатие плечами и легкую улыбку, по которой догадался, что она, по крайней мере, не сердится. Возможно, это было лучшее, на что он мог надеяться, даже если бы желал гораздо большего.