Лягушка Благородная

Эскеру я вручила чашку чая, ту самую, что он утащил с собой из особняка, а Рагар отдал ему тарелку с большим куском пирога. С этими припасами его вытолкали в его комнату зубрить. Бывший Лорд картинно изобразил страдальческое выражения лица и засел за учебники. По нему, впрочем, было ясно, что ему интересно и что он скорее повторял, чем учил с нуля. Но изобразить муку от наказания было нужно.

Сайес и правда собрался быстро. Впрочем, его сумка была примерно такой же, как и у Рагара. Что не удивительно, в принципе. Я громко пожелала Эскеру удачи на экзамене, он пробормотал в ответ что-то неразборчивое. Сдавать на следующий день он должен был макроэкономику, а для него это был действительно важный предмет. Я протянула руки Рагару и Сайесу, и скользнула, сначала к входу в лабиринт перед домом Роярд, а уже потом домой. В Лукедонии была глубокая звёздная ночь, и свет луны рисовал белые полосы на полу и креслах мягкой гостиной. Я выпустила руку Рагара, и он тут же умчался, видимо, оставить сумку в своей опочивальне. Я вытащила на террасу одно из кресел и устроилась на нём полулёжа, уставившись в небо. Казалось, всё вокруг дышало миром и спокойствием. Кто-то вроде меня в данное время этому миру был не нужен. И, возможно, больше никогда не будет нужен.

Из гостиной донеслись голоса. Я не сразу прислушалась, так что до меня только через пару минут дошло, что это именно голоса, а не голос Рагара. Точнее, Рагар там тоже был, но не он один. Вскоре на террасу вышли вместе с ним Рейзел и Франкенштейн. Я озадаченно нахмурилась, глядя на них.

— Мастер пожелал вернуться домой на время летних каникул, — сообщил Франкенштейн.

— Это, конечно, прекрасно, но ты мог бы остаться и там, где у тебя друзья, — я улыбнулась. — С друзьями-людьми есть такая проблема — любят умирать.

— Я смогу вернуться туда в любое время теперь, — он улыбнулся.

— Ага, — протянула я. — Освоился. Молодец.

— Да, но переносить кого-то или что-то кроме себя мне пока сложно, — признал Рейзел.

— Это пройдёт. Просто чуть больше практики, — я снова перевела взгляд в небо.

Казалось, что звёзды спустились почти на расстояние вытянутой руки, и я могла схватить их. Но максимум, что я могла так схватить, это какого-нибудь комара, которому очень сильно надоело жить. Ну, или выстрел ударного спутника, если бы они ещё остались.

— Может, по кофе и пойдём поплаваем? — протянула я, снова поворачивая голову к мужчинам.

Они оживились и закивали, и я скользнула на кухню: я предложила кофе — мне его и готовить. Впрочем, это ведь работа кофеварки, что значительно упрощало мне жизнь. Так что, когда они пришли, кухню уже заполнял приятный аромат. К кофе у меня нашлись маффины и печенье, так что ночной дожор вышел вполне плотным. Тем более, что все калории мы всё равно собирались тут же оставить в океане.

Ночью пляж пустовал, так что можно было вести себя как умалишённые. Лично я с разбега шлёпнулась в воду пузом, создав максимально много брызг. Неожиданно для меня мужчины мой манёвр повторили, а затем и вовсе затеяли какую-то подростковую вакханалию: брызгались, вопили и падали в воду. Это при том, что нам на четверых больше двадцати тысяч лет. Что-то где-то заиграло прямо радостным оркестром.

На рассвете на пляж вышли трое: братья Кертье и та же девушка с полотенцами, что и в прошлый раз. Вероятно, она была с ними все прошлые разы, но я видела её только один. Они вышли из тени леса как раз в тот момент, когда Рагар прыгал в воду бомбочкой с плеч Франкенштейна. Оба при этом хохотали так, что деревья тряслись. Увидев это, Раджак поражённо замер. Я скользнула к ним из воды.

— Доброе утро, — я широко улыбнулась.

— Доброе утро, Родела-ним, — глухо отозвался Раджак. — А что здесь?..

— Да, просто балуемся, — отмахнулась я. — Весело же. Эй, Рагар! — я повернулась к воде. — Не хочешь поздороваться?

Он вышел из воды, вытряхнул воду из уха, как водится, попрыгав на одной ноге, и подошёл к нам. Рагар улыбался. Спокойно и мягко.

— Привет, — он склонил голову набок. — Сплаваем на скорость?

— Отец? — оторопел Раджак.

— Я вроде бы довольно долго твой отец, — хмыкнул Рагар. — И довольно долго им не был. Так сплаваем?

— Д-да, — тихо ответил каджу Кертье.

— Ты бы с ними провёл небольшую беседу, что ли, — почти прошептала я Рагару, когда братья отошли к лежакам, чтобы раздеться. — А то так и будете на разных волнах.

— Надо бы, — так же тихо ответил он. — Ты ведь не будешь против, если я проведу в поместье Кертье пару недель?

— Нет, — я мотнула головой. — И перехода на «ты» тоже не против.

Он улыбнулся и выдохнул, будто ждал какой-то другой реакции. А через секунду он уже тащил сыновей к воде, обхватив их за шеи. Я в море уже не полезла, оставшись наблюдать за заплывом на берегу.

— Бывший каджу Кертье, — тихо произнесла девушка с полотенцами, — разве всегда был таким?

— Разумеется, нет, — хмыкнула я. — Это я его испортила.

— А мне показалось, что он теперь счастлив, — совсем уж тихо обронила она.

Может, она и права. Вообще, я не задавалась целью типа «счастье для всех, даром, и пусть никто не уйдёт обиженным». Отнюдь. Я просто старалась не помереть со скуки среди унылых правил. Кто же виноват, что моё разгильдяйство оказалось так заразно? Впрочем, если не давать себе расслабиться, можно капитально поехать кукухой. Туда, где не ступала нога человека и откуда ещё никто не возвращался. А помешательство каджу или, упаси мироздание, Лорда может плохо кончиться для вообще всех. Ну на фиг.

Рагар умотал в свой старый дом вместе с сыновьями, а мы отправились в особняк. Точнее, Франкенштейн отвёл нас туда, поскольку фамильный кретинизм никуда не делся. Неизвестно, как Раскрея узнала, что учёный в Лукедонии, но на крыльце нас уже ожидал лакей из дворца и просьбой явиться пред алы очи Лорда. Франкенштейн вздохнул, уточнил у своего Мастера, нужен ли он, и ушёл. Мы остались с Рейзелом вдвоём. Мы с ним гоняли чаи, слушали Баха и предавались безделью до самого вечера, когда жара начала спадать. Тогда вернулся Франкенштейн, и по нему было видно, что он устал, хотя и был чем-то очень доволен. Я направилась в кухню, но ещё в коридоре меня застал голос Эскера в моей голове, который радостно сообщал, что он сдал. Значит, надо было скользнуть и забрать его домой. Я развернулась и пошла обратно к мягкой гостиной, чтобы сказать о своей отлучке.

— Я скользну за Эскером, — сообщила я, войдя в комнату. — Мы вернёмся через пару часов, не больше.

— Родела-ним, — Франкенштейн сделал шаг ко мне, — вы не могли меня подбросить? Мастер говорит, что я здесь не так нужен, как в Союзе сейчас.

— Да, без проблем, товарищ генсек, — я ухмыльнулась и протянула ему руку.

Учёный как-то странно на меня посмотрел, как будто заподозрил в моём обращении нечто, выходящее за рамки познаний Роделы, подошёл и вложил свою ладонь в мою. Я представила себе его гостиную, сжала руку чуть сильнее и скользнула.